Музыка и Тишина - читать онлайн книгу. Автор: Роуз Тремейн cтр.№ 44

Июль на исходе, а серебро все еще не прибыло. Кристиан начинает тревожиться.

Он сидит в своем кабинете, занимается государственной арифметикой и всегда приходит к балансу, который не улучшает пищеварение. Куда он ни посмотрит, везде нужда. Нет ли чего-нибудь еще, размышляет он, какого-нибудь другого товара, кроме твердой валюты, который помог бы избавиться от нужды. Но чем может быть этот «другой товар»? Нельзя ли возводить дамбы, не используя землю и людей, насыпающих эту землю? Станут ли люди выполнять свою работу, если им не платить? Стоит ли сомневаться, что другие Короли тоже мечтали о таких подданных, которые довольствовались бы тем, что собирали осенние листья и называли их золотом. В результате нет от нужды лекарства, кроме денег и еще денег — в количествах, которые со временем только возрастают, — и вчерашние мечты становятся сегодняшней необходимостью.

Король составляет список под названием Крайние Меры на Случай Краха Копей. Среди этих мер переплавка его личного столового серебра и заклад Исландии консорциуму гамбургских купцов. Он также вносит в список слово «Матушка». Добавляет после него несколько вопросительных знаков, но не вычеркивает. Не кто иной, как Кирстен, однажды сказала ему, будто Вдовствующая Королева, «как оконный паук, сидит в Кронборге на огромном состоянии», но Кирстен не могла привести никакого доказательства, кроме того, что «всем известно, что это правда», и поэтому, особенно если вспомнить бесконечные ссоры обеих женщин, он не знает, истина это или чистый вымысел. Когда бы он ни заговорил с матерью про деньги, она всегда жалуется на бедность. «Мне едва хватает, — говорит она, — на корзину анчоусов».

Однажды вечером, когда он в десятый или одиннадцатый раз сводит суммы, к нему приходит Кирстен. За окном еще светло, и Кирстен останавливается перед ним в такой позе, что последние золотые лучи дня падают на ее лицо, превращая белую кожу в янтарь, и яркое пламя играет в ее волосах.

Кристиан откладывает перо и закрывает чернильницу крышкой. Он смотрит на Кирстен. И вместо раздражения и злобы замечает в ней кротость, почти нежность, которая напоминает ему первые дни после их свадьбы, когда она была мягка и податлива в его руках.

— Ну что, Мышка? — говорит он.

Она садится в кресло очень прямо, и в уголках ее губ появляется слабая улыбка.

— Я вас отрываю? — спрашивает она.

— Только от работы, от которой у меня болит живот.

— Что это за работа? — спрашивает она, и лишь теперь он замечает, что она нервничает. В руках у нее маленький флакон с лечебной солью, и она беспокойно водит им по колену.

— Подсчеты, — ласково отвечает он. — Но когда из Нумедала прибудет серебро, все будет хорошо. В чем дело, Мышка?

Она поднимает голову, и волосы ее заливает поток золотого света.

— Так, пустяки, — отвечает она, — по крайней мере, я надеюсь, что вы отнесетесь к этому как к «пустяку» или обрадуетесь. Дело в том, что, когда придет зима, я положу вам в руки еще одного ребенка.

Кристиан чувствует, что не может говорить. Осознание того, что Кирстен, несмотря на все вспышки раздражения и отказы, дурное настроение и обвинения, приступы рыданий и буйное поведение, по-прежнему с ним, по-прежнему его верная жена, что ее тело смогло принять его семя и растить теперь новую жизнь, тем самым вновь скрепляя связующие их узы, заливает его грудь такой волной любви и благодарности, что на глазах у него появляются слезы. В мгновение ока все тревоги, связанные с бедственным финансовым положением страны, отлетают и забываются. Он протягивает к ней руки.

— Кирстен, — говорит он, — иди ко мне. Возблагодарим Бога за то, что он свел нас в доме Своем и удерживает тебя рядом со мной.

Солнце быстро движется к закату, золото исчезло с лица Кирстен, и вся она погружена в тень. Она открыла флакон с лечебными солями и поднесла его к носу, словно боится потерять сознание. Затем, похоже, справляется со слабостью, встает и подходит к Королю. Он страстно протягивает к ней руки, как в тот день, когда впервые стал ее любовником. Он усаживает ее к себе на колени и целует в губы.

У Короля Кристиана есть записная книжка, куда он время от времени заносит мысли и размышления, когда те незваными гостями приходят ему в голову.

Эти Наблюдения-Призраки, как он их называет, держат его в плену сильнее, чем то, что он окрестил своим «привычным земным философствованием». Частично это объясняется тем, что он не знает, откуда они проистекают и как пришли ему на ум. Неужели человеческий мозг подобен участку земли, где в зависимости от направления ветра или от маршрутов перелета птиц могут ронять семена зерновые культуры, цветы, травы и даже могучие деревья? Если так, то не заполнит ли его целиком всякий вздор — словно гигантские корни и чертополох, — и не останется места для процветания разума? И значит, не следует ли человеку углубляться лишь в те мысли, которые логически вытекают из других мыслей, и тем самым защитить себя от всего, в чем присутствует чувство незванности? Или истина в том, что некие ценные прозрения могут прорасти в нас, как несомое ветром зерно прорастает на заливном лугу, и происхождение их навсегда так и останется для нас тайной?

Кристиан не знает ответа ни на один из этих вопросов. Они не поддаются определению. Но год за годом его записные книжки наполняются этими призраками, этими тенями, которые, когда он их перечитывает, порой кажутся так же лишенными смысла, как записки сумасшедшего. Однажды он говорит себе, что разожжет из своих книжек погребальный костер и позволит записанным в них мыслям и полумыслям вместе с дымом вознестись в пустоту, из которой они явились.

В тот вечер, когда после ухода Кирстен, объявившей о своей беременности, наступает тьма и Кристиан вновь остается один, его неожиданно начинает мучить одна из этих незваных мыслей: приход Кирстен ему всего лишь приснился. Когда мозг перегружен заботами — как сейчас его мозг, — он способен видеть странные явления, порождать фантазии, и сегодня ему явилась не Кирстен, а бесплотное видение. В действительности Кирстен не входила в его комнату, не сидела там, где свет озарял ее лицо, не произносила ни слова. В действительности ее там вообще не было.

Кристиан выбрасывает свое крупное тело из кровати и берет лампу. Слуг он не будит и один идет босиком по холодным мраморным полам, пока не подходит к комнатам Кирстен.

На его стук дверь отворяет молодая женщина, Эмилия, и он видит, что в комнате горят свечи, словно Кирстен решила допоздна не ложиться, чтобы поиграть в карты или поболтать со своими женщинами. Но, пройдя мимо Эмилии и сделав несколько шагов, он понимает, что спальня пуста. Кровать разобрана на ночь, но в нее не ложились.

— Она приходила ко мне? — спрашивает Король.

Эмилия смущена.

— Приходила к вам, Сир?

— Сегодня вечером. Перед заходом солнца. Она приходила в мои комнаты?

— Я не знаю…

Эмилия держится очень спокойно, но не смотрит на Короля, когда говорит: