Княгиня - читать онлайн книгу. Автор: Петер Пранге cтр.№ 109

«А чем вообще должно заниматься искусство? Бог дозволяет нам его не ради нашего самоуспокоения и возвышения себя над другими, а ради утешения души нашей. Он наделил нас, смертных, способностью творить ради преодоления нами нашего непостоянства на земле. …И поэтому любое произведение искусства намного ценнее его создателя».

Когда Франческо говорил это, Кларисса заметила на его лице великое изумление, глаза его сияли, как Спика и Антарес, которые она только что наблюдала на небосводе. Так могли сиять глаза лишь счастливого человека.

Кларисса отошла от телескопа.

Теперь она знала, как ей поступить.

— Не забудь положить и шубу, Рустико, в Париже такой холодище! — бросил слуге через плечо Лоренцо.

Рустико, стоя в дверях, дожидался дальнейших распоряжений.

— Я не забыл, кавальере. Кроме того, я вычистил ее щеткой и избавился от блох.

— И не забудь шелковые домашние халаты! Нам предстоит жить при дворе короля.

Он снова склонился над бумагами. Итак, через два дня в путь — Людовик XIV собственноручно написал два письма, сообщив в них о сроке прибытия и разъяснив Ватикану причины, по которым приглашал зодчего к себе. Проекты реконструкции Лувра, предложенные его августейшему вниманию отечественными мастерами, его величество не удовлетворяли, ничто не изменилось и после проведения повторных конкурсов, и монарх в великой нужде решил призвать на помощь Рим. Дабы устранить напряженность в отношениях между Францией и Ватиканом, папа скрепя сердце все же подписал разрешение на выезд Лоренцо.

Со вздохом Бернини сложил документ. Что же на самом деле заставляло его отправиться в Париж? Неужели лишь призыв монарха? Что мог предложить ему Париж из того, чего он не имел здесь, в Риме? Со дня восшествия на папский престол Александра статус кавальере снова стал непоколебим — он, и никто другой, был первым архитектором Рима. Новый папа, что ни день приглашая Лоренцо к себе, расспрашивая его обо всем на свете, советуясь с ним, ценил его куда выше, чем даже Урбан, могущий по праву считаться его крестным отцом.

Нет, тут речь шла об ином. И хотя Бернини отчаянно противился признаться себе в том, какова истинная причина, гнавшая его из Рима, в глубине души он прекрасно понимал ее. То был страх, страх перед подкрадывавшейся старостью, боязнь смерти. Каждый взгляд в зеркало, каждый взгляд в глаза молоденькой красавицы говорил Бернини о том, что годы его сочтены. Все, отчего жизнь становится прекрасной, мало-помалу исчезало — кожа утрачивала моложавую упругость, становясь дряблой, волосы седели, в глазах угасал блеск жизнерадостности. И при этом Лоренцо не покидали радостное волнение, предощущение будущего счастья и жажда любить. При помощи пудры и мазей пытался он противостоять незримому и коварному врагу — времени, оставлявшему вполне отчетливые следы на его челе и теле, глотал отвратительные эссенции и настои, столь же мало помогавшие отделаться от навязчивого и досадного чувства обреченности и конечности жизни, как и бесчисленные попытки побороть страх смерти высеканием из мрамора произведений искусства. А Париж хоть и не мог вернуть ему былую молодость, но, может, на год-другой приостановил бы процесс необратимого тления.

— Говорят, вы собрались покинуть нас, кавальере?

— Княгиня! Как я рад видеть вас!

Лоренцо и не услышал, как она вошла в его мастерскую, настолько был погружен в свои мысли. Княгиня была бледна, в глазах ее трепетал блеск, напоминавший горячечный, — вид ее мгновенно вызвал у кавальере укор совести. Бросив собирать вещи, он склонился поцеловать ей руку.

— Я ни за что не уехал бы из Рима, не попрощавшись с вами. Но вы по своему опыту знаете, сколько времени занимают приготовления к такому вояжу. О, что же это? Подарок? — спросил он, смутившись, когда княгиня, даже не присев, вручила ему свернутый в рулон лист. — Вы заставляете меня краснеть, княгиня!

Кларисса отрицательно покачала головой.

— Это не от меня, — хрипловато ответила она. — Мне… мне лишь велено передать вам это.

Не скрывая любопытства, Бернини размотал скреплявший бумагу шнурок и развернул лист. Разглядев, что на нем, он откровенно изумился:

— Чертежи!

Это был проект площади в форме овала, от центра которого в соответствии с визирными линиями расходились охватывавшие площадь четыре ряда колонн.

— Да, кавальере, — прошептала в ответ она.

Наморщив лоб, Лоренцо Бернини рассматривал план: это была законченная система пересекавшихся окружностей и осей. Почему аркады четырехрядные? И что должны обозначать эти визирные линии? Все выглядело просто, ясно и вместе с тем как-то загадочно. И вдруг у Лоренцо точно пелена с глаз спала — он едва не ахнул. Вот так задумка! Гениально! Какой же смелый и великолепный замысел!

— Кто автор проекта? — охрипшим от волнения голосом спросил он.

— Имя роли не играет.

— Замысел гениален, это проект идеального места. Но почему вы решили показать его мне? Вам нужны от меня рекомендации? Для заказчика? — Лоренцо уже взялся за перо. — С величайшим удовольствием! В любое время!

Кларисса вновь покачала головой:

— Нет, кавальере, теперь этот проект — ваш. Беритесь за него и стройте по нему площадь!

— Вы серьезно?! Не может быть!

— Вполне, — ответила княгиня. — Сделайте это вместо того, кому принадлежит замысел. У него нет ни средств, ни возможностей для его осуществления.

Лоренцо вернул ей чертежи:

— Очень жаль, но не могу.

— Я если я вас очень попрошу об этом?

— От чьего имени?

— От имени искусства.

— Исключено! Моя честь никогда не позволит мне пойти на подобное.

— Честь или же тщеславие?

— И то и другое. — Откашлявшись, Бернини добавил: — Мне кажется, я догадываюсь, кто автор проекта. Я… мне знакома эта творческая манера.

— В таком случае примите мои заверения в том, что я действую от его имени и по его поручению.

Она снова подала ему рулон и посмотрела прямо в глаза. Лицо Бернини раскраснелось от волнения. Нетрудно представить, какая борьба сейчас шла в душе этого человека! То, что ему пыталась вручить княгиня, было проектом, воплощение которого в жизнь навек обессмертило бы его творца, на все времена, пока на земле будут обитать зрячие люди. То был потрясающий полет фантазии, творческий порыв, которого Лоренцо тщетно дожидался столько лет, идея, способ воплощения, на поиски которого ушла вся его жизнь… Вдруг он заметил, что у княгини дрожат руки.

— Нет, — решительным тоном произнес Лоренцо. — Это невозможно!

— Таково ваше последнее слово?

Бернини молча кивнул.

— В таком случае принуждать я вас не могу и не стану, — заключила княгиня, кладя свиток на его письменный стол.