Нео-Буратино - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Корнев cтр.№ 33

— Пять тысяч.

По тону Тиллим понял, что тот ухмыляется, и внутренне возмутился: «Вот скотина! Ребенку есть нечего, а ему смешно». Он протянул в окошко десять тысяч, дождавшись сдачи, нервно скомкал ее в кулаке, затем, испытывая новый порыв жалости, другой рукой ободряюще похлопал мальчугана по плечу:

— Не грусти, парень!

Телепатический дар тотчас напомнил Папалексиеву о себе целой обоймой мыслей бедняги, среди которых была и такая невинная: «На что б его еще раскрутить?» Впрочем, мальчик творчески развил ее вслух:

— А кто-то мне еще яблоки обещал…

Еле сдерживая злость, Тиллим обратился к начинающему аферисту:

— Слушай ты, сказочник, сирота казанская. Значит, некому о тебе, бедном, заботиться? Грешно при живых родителях такое говорить, да и вообще врать нехорошо, пионер!

Он небрежно потрепал мальчишку по белобрысой голове и только сейчас заметил и его аккуратную стрижку, и то, что одет он в скромную, но чистую одежду. Папалексиеву было уже известно, что ребенок из вполне благополучной семьи, что папа у него завкафедрой в Техноложке, а мама врач. «Ну и детишки пошли», — покачав головой, подумал Тиллим. Мальчуган, вытянув свою обаятельную физиономию, удивленно глядел на него.

— А мы, между прочим, с почтенным батюшкой вашим, Василием Ивановичем, коллеги. На одной кафедре преподаем! — угрожающе произнес Папалексиев, и юного сочинителя как ветром сдуло.

Уйдя наконец с вокзала, Тиллим перестал думать о безнадежно потерянном молодом поколении и разжал онемевший кулак со сдачей: на ладони вместо полагающейся пятитысячной лежала смятая купюра в пятьдесят тысяч. Размышляя о странной благотворительности продавца гамбургеров, щедро раздающего сдачу, Папалексиев решил сокрыть неожиданный нетрудовой доход, но ему, как человеку, живущему на зарплату и мелкие приработки, необходимо было найти объяснение случившемуся. Он с ходу предложил и тут же безоговорочно принял блестящую версию: «Это ему наказание за то, что людей обсчитывает». Теперь Тиллим мог с чистым сердцем вершить сокрытие, так как был уверен, что на его месте любой порядочный человек поступил бы так же. На судьбу он и прежде не жаловался, если не считать отношений с Авдотьей Каталовой, но такими щедротами она его еще не осыпала, однако инстинкт самосохранения предостерегал его, нашептывая предположение о том, что продавец может и опомниться. «Догонит и денег требовать станет, а отдавать-то не хочется!» — рассуждал Папалексиев, ускоряя шаг.

Постепенно он обретал внутреннее равновесие, мысли его упорядочивались, приобретали логическую связь. За всеми метаморфозами, происшедшими в последние несколько дней, он теперь определенно усматривал происки Авдотьиной прародительницы, обещавшей даровать ему чудесные способности и исполнять мечты. «Понятно! События разворачиваются по старухиному сценарию: я совершаю снова и снова добрые поступки, и добро возвращается назад, многократно увеличившись. Вот эхо в горах: сколько раз крикнешь, столько раз оно тебе и отзовется, только намного громче. Так и здесь. Нечего мне и удивляться: столько хорошего сделал. Перевел через дорогу бабушку — получай за это яблоки! Накормил голодного мальчика — вот тебе денежная премия в пятьдесят, нет, в сорок пять тысяч! Все справедливо! А главное, что я руководствовался добрыми намерениями, поэтому и был вознагражден, сначала, правда, натурой, зато потом налом, как я и мечтал. Оказывается, в жизни все очень просто, если не сказать — примитивно. И зачем лезть из кожи вон, мучить себя, напрягаться впустую, самому нарываться на неприятности и других раздражать, зачем им что-то доказывать, когда есть простой механизм улучшения человеческой жизни? А ведь если бы не Авдотьина бабка, он бы мне не открылся».

По мере того как Папалексиев постигал суть раскрывавшихся перед ним возможностей, помыслы его обретали все более деловой строй. Ему уже хотелось увеличить свое состояние, и он считал, что сможет без труда это сделать. Словом, спекулятивный подход к вечному овладел его утлым мировоззрением. Авантюрист Беспредел готов был в очередной раз показать себя: «Это что же получается: чем больше я совершу добрых поступков, тем больше вознаграждение получу? Выходит, и в сберкассу деньги не надо класть: подарил кому-нибудь одну сумму, а назад вернется с такими процентами, что и в швейцарском банке не насчитали бы! Так жить я согласен! Пойду сейчас к ларечнику, верну ему полтинник, дескать, вы по ошибке дали лишнюю сдачу. Вот интересно, сколько мне Авдотья тогда отстегнет, и вообще, какую она на этот раз закрутит комбинацию, чтобы вручить мне денежки?» Радость переполняла Папалексиева, физиономия его расплылась в блаженной улыбке, и мышцы не слушались, когда он пытался состроить серьезную мину. Подгоняемый любопытством и желанием разбогатеть, он в считаные минуты проделал обратный путь до ларька и, протиснувшись к окошку, обратился к продавцу:

— Приятель, ты тут обсчитался…

— Какие проблемы, я вам что-то должен? — не дослушав, раздраженно осведомился тот.

— Да нет. Ты меня не понял. Ты случайно дал мне пятьдесят тысяч.

— Я случайно ничего никому не даю. Не мешайте работать, — отрезал продавец, решив, что подозрительный тип хочет его надуть. Тиллима он, конечно, не помнил — в окошке беспрерывно мелькают разные лица — и уже повернул голову к очереди, ожидая заказа.

— Послушай, мне чужих денег не надо, а у тебя потом недостача будет, неприятности, — не отставал Тиллим.

Торговца эти слова вывели из терпения, и его красная физиономия стала багровой.

— Это у тебя щас будут неприятности! Наехать на меня решил? Крутой, что ли? Щас поговорим!

И он хотел уже выскочить на улицу, но Папалексиев удержал его за руку и произнес в дружелюбном тоне:

— Успокойся, приятель. Все в порядке! Забери деньги и в следующий раз будь внимательней.

Расчет Тиллима был прост: узнать, что на уме у этого тупого детины, войти к нему в доверие, погасить конфликт и всучить ему купюру. Однако, несмотря на соприкосновение, телепатическая способность не просыпалась, кроме собственных неприятных догадок, в папалексиевскую голову ничего не приходило. Между тем очередь заволновалась, а торговец все-таки забрал деньги, прорычав для порядка:

— Твое счастье, что клиенты ждать не любят, а то бы…

Напутствуемый шипением недовольных покупателей, Папалексиев удалился восвояси. «Отдав последние гроши, я лишился и драгоценного дара», — думал он.

Состояние его приближалось к обмороку. Тиллима одолевали сомнения в праведности совершенного поступка, он даже предположил, что сама бабка Авдотьи устроила все именно так, чтобы наказать его за непозволительное любопытство и за проснувшуюся в нем жадность. «От добра добра не ищут!» — старая пословица слишком поздно пришла ему на ум, впрочем, она тут же сменилась другой мудростью, которая показалась Тиллиму вполне своевременной: «Если тебе плохо, найди того, кому хуже, и помоги ему». Ухватившись за этот совет, как за соломинку, Тиллим бросился раздавать яблоки встречным детям. Найдя нищего, он выгреб из карманов последнюю мелочь и бережно опустил в шляпу, себе же оставил лишь жетон, вспомнив, что его звонка ждет Авдотья. Среди множества искалеченных автоматов он отыскал один исправный и стал набирать номер. Неоднократные попытки дозвониться до знакомой успехом не увенчались. В ответ на пароль из семи цифр в трубке слышались только короткие гудки. Ничего не оставалось делать, как только заглянуть к Авдотье в гости, и Тиллим побрел в сторону ее дома, то и дело задевая прохожих, в надежде, что его исключительные способности вот-вот вернутся. Однако чуда не происходило, чужие мысли и чувства не желали передаваться Тиллиму, его собственные иллюзии терпели крах, а заманчивые горизонты будущего становились недосягаемыми.