Весна Византии - читать онлайн книгу. Автор: Дороти Даннет cтр.№ 55

― Да, разумеется, ― подтвердил фламандец. ― Я встречал его в Милане вместе с мессером Тобиасом. Так он возвращается домой? Жаль, что мы с ним разминулись.

― А мне ничуть не жаль, ― заметил лекарь, когда они уже стояли на палубе, проводив четверых гостей. ― Ты ведь помнишь, какой именно минерал ищет этот Джованни да Кастро.

Николас ухмыльнулся.

― Он ничего не найдет. К тому же мы все равно не сможем защитить Тольфу отсюда. Боже правый, Тоби… Стоит лишь упомянуть о квасцах, и такое впечатление, что тебя пытаются изнасиловать! А разве монополия ― это так свято?

Лекарь нахмурился, но ответить не успел, потому что на палубу поднялся Юлиус.

― Не желаете ли поприветствовать своих пассажиров? ― поинтересовался стряпчий. ― Вы же берете с них деньги за проезд, так хотя бы проявите любезность.

Тон Юлиуса показался им странным, ― но, впрочем, тот еще не пришел в себя после столкновения с янычарами.

― Если хочешь, я пойду с тобой, ― предложил Тоби.

― Нет, пусть Николас идет один, ― сварливо возразил нотариус. ― Когда-нибудь этому болвану все же придется учиться на своих ошибках!..

Фламандец широко улыбнулся, что всегда выводило стряпчего из себя, и двинулся прочь.

Он был уверен, что знает, кого именно привез на его корабль Бартоломео Зорзи, брат грека с деревянной ногой, вместе со священником и двумя дворцовыми слугами. Духовная мешанина… Любопытно, как воспримет все это Годскалк? В конце концов, он ведь хотел заполучить оракула вместо Николаи де Аччайоли…

Так размышлял Николас все то время, пока спускался по ступеням и подходил к занавесу, заменявшему дверь, и еще когда стучался, и когда занавес отдернул человек в греческом одеянии с раздвоенной белой бородой и черной шапке священнослужителя…

А затем он ощутил аромат духов ― резкий, густой, тревожный… и понял, что ждет его впереди. И ради чего все это было устроено.

«Принцессы Трапезунда славятся своей красотой», ― так говорил ему одноногий грек прошлой осенью в Брюгге, когда представлял эту женщину. «Нам не хватает только Медеи», ― совсем недавно заявлял Юлиус. Ну что ж, теперь они ее получили…

Виоланта Наксосская, принцесса Трапезунда, в ту пору и еще долго после этого, оставалась в зените своей красоты. В Брюгге на ней было роскошное платье в венецианском стиле, как и полагается даме, чей муж заплатил компании Шаретти за молчание насчет месторождения в Тольфе. В Брюгге муж ее говорил о квасцах, а сама она не проронила ни слова… Но Николас помнил, как смотрела на эту женщину Мариана де Шаретти.

В этом взгляде не было зависти ни к широко расставленным византийским глазам, ни к гордому носу с горбинкой, ни к устам, цветом подобным темному винограду, ни к гибкому, словно бескостному телу… Николас, слишком хорошо понимавший свою жену, видел ее боль и догадывался, что речь не идет об обычной ревности. Боль была порождена страхом.

Об этом он думал сейчас, стоя в дверях гостевой каюты, стены которой уже наполовину завесили тканью. Двое слуг ― гладко выбритый мужчина и пожилая женщина, ― накрывали постель. Греческий архимандрит стоял неподвижно, весь в черном, с медным распятием на груди, украшенным какой-то надписью.

― Моя госпожа, пришел фламандец, ― объявил он по-гречески.

Стул, на котором она сидела, тяжелый и позолоченный, был похож на трон. Над головой висела небольшая лампа с зеленоватыми стеклышками, вправленными в серебро. Масло, горевшее в ней, издавало тонкий аромат. Сегодня на Виоланте было платье с высоким воротом, ― то ли венецианское, то ли трапезундское, отороченные мехом манжеты наполовину прикрывали скрещенные на груди руки, унизанные кольцами.

На волосах лежало тончайшее покрывало, скрепленное обручем, украшенным драгоценными камнями. На висках были выпущены тончайшие пряди золотистых вьющихся волос, а в ушах красовались тяжелые золотые серьги с рубинами. Великолепный цвет волос… Николасу невольно вспомнился орден, созданный герцогом Филиппом.

На мгновение он даже утратил дар речи.

― Мы уже встречались. Вы знаете, кто я такая? ― спросила его по-итальянски.

― Да, мадонна, ― кивнул фламандец.

― Ваше высочество, ― поправил его монах.

Снаружи доносились громкие голоса и топот множества ног. Когда поставили парус, корабль качнулся, но Николас, изготовившись заранее, удержался на ногах. Тяжелый стул также не шелохнулся, зато монах едва не упал. Пусть это послужит ему предупреждением…

― Ваше высочество, ваше имя ― госпожа Виоланта. Ваш отец правит Наксосом, ваша мать ― племянница императора Давида Трапезундского, а сами вы, подобно вашим сестрам, замужем за венецианским вельможей. Приветствую вас на борту «Чиаретти», а также вашего камерария.

― Это Диадохос, ― представила она, и монах поклонился. ― Спасибо за ваш любезный прием. С Диадохосом вы сможете обсудить все практические вопросы, касающиеся нашего путешествия. Но сперва я бы хотела побеседовать с вами, если это возможно.

Она говорила почти как Мариана во время деловой встречи. Хотя, нет… Эта женщина не привыкла к отказам. Прежде, чем Николас успел дать согласие, слуга уже выставил стул для него и для монаха.

Стул был явно не с корабля, и фламандец невольно задумался, сколько багажа они захватили с собой, и как это скажется на ватерлинии.

― Итак, ― обратилась к нему Виоланта. ― Вы привезли солдат?

Пауза перед ответом все равно выдала его, и потому Николас покосился на свиту принцессы.

― Они никому ничего не скажут, ― заверила та. ― Так значит, вы не передумали и останетесь в Трапезунде вместе с наемниками?

― Император получит своих солдат, ― заверил фламандец. ― Как вам известно, я не смог бы оплатить расходы на это путешествие, если бы не остался на весь торговый сезон.

― Стало быть, вы не попросили Зорзи рассчитаться с вами? ― сказала она. ― Ну, конечно, вы ожидаете получить в Трапезунде куда большую прибыль.

― Именно Трапезунд является конечным пунктом моего назначения. Это ничуть не мешает нашим делам с мессером Зорзи. Однако многое зависит от того, начнется ли война между султаном и Узум-Хасаном. Я был бы рад узнать о намерениях владыки Персии.

Женщина обернулась к монаху.

― Об этом лучше спросить у Диадохоса. Он состоит при жене Узума-Хасана и при его матери.

― При его матери? ― удивился Николас.

― Госпожа родом из Сирии, ― ответил монах. ― Она живет вместе с супругой Хасан-бея и ее детьми. Все они христиане.