Весна Византии - читать онлайн книгу. Автор: Дороти Даннет cтр.№ 102

Изменилось и поведение бывшего подмастерья, когда он появлялся на людях.

На всех деловых собраниях он сидел молча, если только к нему не обращались напрямую, и высказывал свое мнение как можно более кратко.

Лишь пару раз, когда дело явно шло к тому, что побеждало самое неразумное решение, он в открытую принимал другую сторону, высказывался, ― и тут же переводил разговор на другое. Юлиус и Асторре не видели в таком поведении ничего странного и не обсуждали это между собой.

Годскалк тоже хранил молчание. Тоби пришел к выводу, что Николас выбрал единственный возможный способ справиться с обрушившимся на него ударом. Он видел также, что со временем это показная скромность начинает давить на Николаса, и тот продолжает вести себя так лишь из чистого упрямства. Порой чуткое ухо могло различить нотки иронии или, возможно, насмешки над самим собой в скупо отмеренных репликах. Однако когда они оставались наедине, он не позволял себе ничего подобного, сознавая, что несет кару за свой грех.

Игра складывалась скверно даже без сторонних наблюдателей. Тоби уже собрался было уйти, как вдруг заслышал голоса, раздававшиеся у входа в особняк. Крики сделались громче, а затем оглушительно хлопнула дверь, и послышались шаги.

Николас поднял голову и приподнялся на локтях. Тоби, застыв с картами в руке, вглядывался куда-то между деревьев.

― Что это за запах? ― послышался голос Николаса.

― Рыба. Нет, даже не рыба, а что-то еще более мерзкое, смешанное с цветочной сладостью…

Вонь делалась все сильнее, ― и тут появился Юлиус. Тоби во все глаза уставился на стряпчего. Красивое лицо его блестело, словно лакированное. Шляпа представляла собой целое гнездо из розовых лепестков. Скромный дублет, который он носил обычно под платьем стряпчего, тоже был весь в цвету. И этот непереносимый рыбный запах…

― Дельфинье масло, ― объявил Николас. Лицо его прояснилось впервые за две недели.

― Да, дельфинье масло, ― тихим голосом подтвердил Юлиус. Он покрутился на месте, затем вновь уставился на своих приятелей. ― Вы это видели?

― Что случилось? ― дрогнувшим голосом поинтересовался Тоби.

― Моя бывшая ученица, ― все тем же мягким тоном пояснил стряпчий. ― Госпожа Катерина де Шаретти, супруга мессера Пагано Дориа. Вы это видели?

― Да, ― подтвердил Тоби.

― Хорошо, ― заявил Юлиус. Повернувшись, он пропил по тропинке, залез прямо в пруд и подошел к фонтану, под которым и застыл в полной неподвижности с закрытыми главами. Вода струилась по шляпе, по лицу, по рубахе, дублету и накидке. Цветочные лепестки осыпались розовыми водопадами, плыли по волнам и собирались в гирлянды на водной глади.

― Иудины цветочки, ― заметил Николас без тени улыбки.

― Совершенно верно, ― подтвердил Юлиус. Он снял шляпу и, держа ее двумя пальцами, медленно бросил в пруд. Волосы, прилипшие к черепу, блестели от жира. Не сводя взгляда с Тоби, он по очереди расстегнул все пуговицы на дублете, снял накидку и их также бросил в воду. Наконец, он стянул рубаху и чулки и вновь забрался под струи фонтана, после чего нарочито медленно размеренно заговорил, то и дело отплевываясь, когда вода попадала в рот:

― Я сказал ей, очень любезно и без оскорблений, этой соплячке, которая была моей ученицей, еще когда не умела написать собственное имя ― я сказал ей, что пора заканчивать с глупостями и возвращаться к семье. Я сказал, что подожду, пока она собирает вещи. Она отказалась. Я пообещал, что Дориа не посмеет тронуть ее и пальцем, когда она будет под нашей защитой. Она ответила, что не нуждается в нашей защите, ведь мы даже собственный корабль не уберегли от пожара. Тогда я сказал, что она пойдет со мной немедленно, либо иначе, ради ее собственного блага, я заберу ее с собой насильно и… и…

― Она облила тебя дельфиньим маслом?

― Приказала своим слугам. Они это сделали и смеялись. А она потрясла дерево, потрясла дерево, чтобы лепестки… и смеялась… Вы тоже смеетесь? ― воскликнул Юлиус.

― Нет, ― заверил Тоби, у которого слезы текли по щекам.

― Надеюсь, что так. ― Стряпчий взглянул на свою мокрую одежду и медленно зашлепал к краю пруда, где поджидал его Тоби. Вонь по-прежнему стояла невыносимая. Тогда Юлиус перевел взгляд на Николаса, который, в отличие от побагровевшего лекаря, был бледен, как мел.

― Нет, ― сказал тот.

― И что? ― взревел Юлиус. ― Что мы будем делать, а?

― Ничего, глупец, ― отрезал Тоби. ― А ты чего ждал? Все, чего ты добился ― это доставил удовольствие Пагано Дориа. Он будет просто в восторге. Может даже составить жалобу на незаконное проникновение в дом и попытку похищения… На превосходной латыни, кстати.

― Я пошлю Асторре, ― заявил Юлиус. ― Пошлю Асторре с пятьюдесятью солдатами, чтобы схватили ее.

― Нет, ты этого не сделаешь, ― покачал головой лекарь. ― Вобьешь ты себе когда-нибудь в голову, что они женаты? Мы пошлем Годскалка с ответным письмом, тоже на латыни, и все. Зачем ты устроил это безобразие? Мы ведь и так знаем обо всем, что творится в Леонкастелло. Мы знаем, что девочка в полном порядке. Боже, ведь нам таких трудов стоило пристроить Параскеваса с семьей у генуэзцев.

― Это не повредит, ― заметил Николас голосом, сдавленным то ли от испуга, то ли от смеха.

Тоби покосился на него.

― Не повредит? Ах, да, конечно. Едва ли они заподозрят Параскеваса, если Юлиус будет устраивать у них под окнами такие сцены. Юлиус, я знаю, что тебе сейчас тяжело, но этот запах совершенно невыносим. Как насчет того, чтобы окунуться в море?

Стряпчий яростно уставился на него.

― Юдифь и Олоферн! ― взревел Тоби, и внезапно полностью утратив власть над собой, расхохотался квохчущим смехом. Николас закрыл лицо руками. Юлиус не сводил с него взгляда.

― Это твоя падчерица, ― заявил он наконец. ― Смейся, конечно, если тебе так хочется. И не забудь написать обо всем в следующем письме своей супруге. Кстати говоря, Параскевас сообщил мне последние новости. Перевалы очистились от снега, и караваны верблюдов уже в пути. Ведь ты этого ждал, не так ли? Теперь можешь отправляться и хохотать вволю по ту сторону гор.

Он двинулся прочь, исходя праведным гневом и устилая свой путь цветочными лепестками. Тоби продолжал хохотать во весь голос, но молчаливое присутствие Николаса, который и не думал разделять его веселье, казалось досадным. Без единого слова лекарь вернулся в дом и отыскал кувшин с вином.

Когда он вновь вышел в сад, Николас как раз вылавливал из пруда промасленную одежду стряпчего. Бросив вещи на траву, он взял кружку у Тоби из рук.