Источник - читать онлайн книгу. Автор: Джеймс Миченер cтр.№ 321

– Илана, это приятно – жить с мужчиной?

Девушка постарше бросила взгляд на своего рослого немецкого мужа, который нервно ворочался во сне, и ответила:

– Если тебе повезет найти такого, как Готтесман…

– А что в этом… ну, я имею в виду, особенного?

И снова Илана повернулась к своему спящему солдату.

– Даже не могу ответить, – сказала она.

Помолчав несколько минут, Веред спросила:

– Ну… ложиться в постель… то есть… это так важно?

Илана засмеялась:

– А как ты сама думаешь – важно ли?

Веред покраснела и пригладила волосы.

– Думаю, что очень важно.

– И в десять раз более того, – тихо сказала Илана. – А может, в пятьдесят.

– Мне стыдно, что я так глупо вела себя в ту ночь… когда пришел Тедди Райх. – Никто из девушек не нарушил молчание, а потом Веред смущенно спросила: – Если бы ты была на моем месте и если бы Меммем… – Она замялась, и девушки уставились на спящего парня. Он был чертовски симпатичен. Илана не нашлась что сказать, а Веред заметила: – Беда в том, что после войны я хочу пойти в университет.

– И я вернусь, – поддержала ее Илана.

– Даже если у тебя будет ребенок? – спросила Веред.

– Тем более, если у меня будет ребенок. – Она возбужденно вскинула руки, как делал ее дедушка, рассказывая другим, каким со временем станет Кфар-Керем. – Мы не должны позволять, чтобы женщины Израиля были глупы и необразованны.

А когда пришел урочный час и бойцы стали выдвигаться для броска к своим нелегким целям, из других дверей домика показалась жена раввина в парике и окликнула их:

– Идите своим путем, дети мои. И Бог поведет вас, как Он вывел нас из Египта.

Сам ребе не слышал богохульственных слов жены, потому что он молился в воджерской синагоге вместе с двумя стариками – единственными, кто остался из всей его общины поддерживать своего ребе в противостоянии битве, которая вот-вот должна была начаться.

К восьми часам все отряды выдвинулись на свои исходные позиции. Ночь была темной, и Тедди Райх надеялся, что неожиданный рывок евреев к передовым линиям арабов застанет тех врасплох и они не успеют понять, что случилось. Но когда он уже был готов подать сигнал к атаке, случилось нечто ужасное. Упала первая капля дождя. Затем другая. Дождь в середине мая было невозможно себе представить. Это случалось исключительно редко, но это случилось – капля за каплей дождь набирал силу. Евреи стали лихорадочно озираться, пытаясь оценить это неожиданное развитие событий. Ребе Гедалиа шепотом напомнил Тедди Райху и Бар-Элю непререкаемые слова Господа, обращенные к Его евреям: «И вот простер я перед вами землю эту: идите и владейте ею, которую Господь завещал отцам вашим, Аврааму, Исааку и Иакову, – и вручил Он ее им и семени их». Райх свистнул, и атакующие рванулись вперед.

Подняться из еврейского квартала к полицейскому участку было нелегким делом даже в мирные времена – приходилось немало петлять по узким улочкам, чтобы добраться до верхней площадки, но, чтобы преодолеть этот опасный участок в дождливую ночь, под плотным обстрелом арабов, требовался настоящий героизм, и бойцы Райха проявили его. Когда было необходимо, они с холодной решимостью открывали огонь и, удивляя арабов, продолжали давить, пока наконец к девяти часам не оказались у серых бетонных стен полицейского участка. Багдади и его команда взрывников пристроили свой груз у крепкой стены, но, когда они отбежали, чтобы спастись от осколков, ничего не произошло. Этот неожиданный дождь затушил бикфордов шнур.

– Еще раз! – крикнул Багдади и повел своих раздосадованных ребят обратно к стене. Двое были убиты.

И снова дождь затушил запал. В третий раз Багдади крикнул: «Мы идем!» – и в его полной неуклюжей фигуре было то мужество, которое воодушевило остальных бойцов. На этот раз стрелкам Тедди Райха удалось подавить огонь арабов, и Багдади не потерял ни одного человека. Но и в третий раз упрямая взрывчатка не поддалась его усилиям. Вспомнив множество случаев, когда динамит взрывался как бы сам по себе, он выругался.

Райх отозвал свою группу и попытался взорвать динамитные шашки, расстреляв их, но ничего не получилось. Из развалин замка крестоносцев, нависавших прямо над полицейским участком, доносилась отчаянная стрельба.

– Как там наверху дела? – крикнул Тедди, не обращаясь ни к кому в отдельности.

– Похоже, что Илана выигрывает пари, – ответил Багдади.

– Что ты имеешь в виду?

– А то, что они выйдут на вершину раньше, чем мы возьмем участок, – пробурчал Багдади. Он в четвертый раз рванулся к стене – и снова безрезультатно. – Черт бы побрал этот дождь! – заорал он. Капли стекали у него по лицу, как слезы.

В четыре минуты одиннадцатого минометный расчет запустил «куль с картошкой» номер один в дальний конец развалин замка, и пронзительный визг в полете и последовавший взрыв были просто ужасны, потому что для надежности пальмахники пустили в ход восемнадцать фунтов черного орудийного пороха, хотя для обыкновенного орудия хватало двух.

– Запах кордита чувствуется даже здесь внизу, – изумленно сказал Багдади.

В десять двадцать пять заряд номер два свалился на курдский квартал. В полете он издавал тот же ужасающий звук, но большого эффекта не оказал, разве что майский дождь превратился в настоящий поток. Райх крикнул Багдади:

– Стоит ли еще пытаться взорвать наш динамит?

– Давай подождем, – ответил тот, и, пока шел плотный дождь, полицейский участок продолжал оставаться в руках арабов.

Затем «давидка» выпустил заряды три, четыре и пять – по арабскому суку, то есть базару, дому мэра и по отсыревшему складу боеприпасов за женской школой, и, когда смолк звук последнего выстрела, Багдади заорал с восторженностью, не свойственной солдату:

– Тедди! Смотри!

Сквозь пелену дождя по склону холма крестоносцев спускались Исидор Готтесман и Илана Хакохен. Они бежали, как дети, и Илана кричала:

– Тедди, мы взяли весь холм! Он наш!

На мгновение Тедди закрыл рукой лицо, залитое мутными струями дождя. Затем он поцеловал Илану и спросил:

– А каменный дом?

– С ним большие трудности.

– Взять его! – приказал он, и, когда эта пара двинулась обратно к упрямому строению, он сказал Багдади: – Теперь мы снесем этот участок.

Взрывники, возбужденные пришедшими сверху известиями, еще раз кинулись под арабскими пулями, еще раз достигли стен бетонной крепости, но, как они ни старались, ничего не получилось. Они были охвачены горьким разочарованием. Сверху до них доносились победные песни Пальмаха, но если полицейский участок так и останется в руках арабов, то все будет потеряно. Понимая это, засевшие в нем арабы вели убийственный огонь, и евреям пришлось отступить.