Гавайи: Миссионеры - читать онлайн книгу. Автор: Джеймс Миченер cтр.№ 58

Она протянула письмо Эбнеру, и когда он изучил его, Малама добавила:

– Завтра, потом ещё раз завтра и ещё, я хочу, чтобы ты приходил ко мне и рассказывал, что должна делать алии нуи. И тогда через месяц на меня снизойдет Божья благодать.

– Так ничего не получится, Малама.

– А когда она на меня снизойдет?

– Может быть, что и никогда.

– Я обязательно найду её! – прогремела огромная женщина. – Завтра ты придешь сюда и научишь меня, как её искать.

– Но я не могу сделать этого, – решительно произнес Эбнер.

– Ты это сделаешь! – угрожающе зарычала Малама.

– Ни один человек не может найти милость Божью для другого, – упрямо повторял миссионер.

С необычайным проворством Малама вскочила на ноги и схватила своего маленького наставника за плечи:

– Как мне найти благодать Божью? – не отступала она.

– Вы и в самом деле так хотите это знать?

– Да, – рассерженно кивнула Малама и тряхнула Эбнера, словно перед ней стоял маленький провинившийся ребенок. – Скажи же мне!

– Встаньте на колени, – приказал Эбнер и сам опустился на колени, чтобы научить женщину правильно молиться.

– И что дальше? – прошептала заинтригованная Алии Нуи, глядя на священника своими огромными глазами.

– Закройте глаза. Руки сложите вот так, в форме крыши храма. Теперь скажите: "Иисус Христос, мой владыка, научи меня быть смиренной и возлюбить Тебя".

– Что такое "смиренная"? – чуть слышно поинтересовалась Малама.

– Смиренная – это значит, что самая великая Алии Нуи считает себя таким же человеком, как тот рыбак, который ловит форель в пруду, – пояснил Эбнер.

– Ты хочешь сказать, что даже раб…

– Малама! – нахмурился Эбнер, увлекшись своим толкованием закона Божьего, – похоже, что именно сейчас самый низкий раб, который ищет в горах сандаловое дерево, имеет куда больше шансов найти милость Божью, нежели вы.

– Почему? – продолжая стоять на коленях, женщина умоляюще смотрела на священника, требуя объяснений.

– Потому что он может найти для себя Бога в любой момент. Этот раб скромен. А вы полны гордыни, к тому же всегда спорите и не желаете смириться перед Господом.

– Но ты тоже очень гордый, Макуа Хейл, – возразила женщина. – А ты сам смиряешься перед Господом?

– Если завтра Бог прикажет мне войти в море и продвигаться до тех пор, пока волны не скроют меня, я сделаю это, не размышляя ни о чем. Я живу для Господа Бога. Я служу Ему. Господь Бог есть мой свет и мое спасение.

– Я понимаю, – кивнула Алии Нуи. – Я буду молиться о том, чтобы стать смиренной. – И когда священник удалился, она все ещё продолжала стоять на коленях и держать руки в форме церковного шпиля.

В течение следующих дней Эбнер не встречался с Маламой, поскольку в Лахайне начался необузданный разгул матросов с китобойных судов, охвативший все селение. А так как Келоло увел с собой всех мужчин в горы, сражаться с буянами пришлось одному лишь миссионеру. Волнения начались вечером, когда с кораблей, промышлявших китов у берегов Японии, на берег были отпущены восемьдесят моряков. Первым местом, которое они посетили все как один, была винная лавка Мэрфи. Оттуда китоловы разбрелись по всей Лахайне, и везде умудрялись учинять драки, дебоширить, хулиганить, а кто-то даже совершил убийство. Приободренные полным отсутствием местной полиции, которая могла бы хоть немного приструнить разбушевавшихся выпивох, матросы разбились на небольшие шайки и принялись грабить дома гавайцев. В особенности их интересовали молодые женщины и девушки, и когда они находили их, то сразу же волокли на свои суда. При этом никто не интересовался, являлись ли захваченные проститутками или же добропорядочными матерями семейств. В результате были изнасилованы многие жены тех островитян, которые в это время честно искали в горах сандаловое дерево по приказу Келоло.

Наконец, не выдержав подобного положения вещей, Эбнер Хейл надел свой черный фрак, выбрал лучший галстук, покрыл голову знаменитой касторовой шляпой и отправился на пирс.

– Отвезите меня на китобойное судно! – потребовал он у стариков, бесцельно шатающихся вдоль берега, и когда маленькое каноэ подплыло к первому кораблю, выяснилось, что капитан временно отсутствует. На втором судне шкипер за перся в своей каюте с местной девушкой и не желал выходить оттуда ни на какие переговоры с миссионером, отчаянно ругаясь за закрытой дверью. Правда, с третьим судном священнику повезло немного больше: он очень быстро обнаружил капитана, пьющего виски, и сразу же обратился к нему:

– Ваши люди развратничают в Лахайне.

– Собственно, за этим я и отпустил их на берег, – безразлично отозвался капитан.

– Они насилуют местных женщин!

– Они всегда поступают именно так, когда мы заходим в этот порт. Кстати, женщинам это нравится.

– А вчера вечером было совершено убийство, – продолжал Эбнер.

– Ну, если вы поймаете убийцу, мы вздернем его на рее, – пообещал капитан.

– Но это может быть как раз матрос с вашего судна.

– Скорее всего. Я бы безо всякого сожаления повесил во семь матросов из своей команды. Как было бы приятно посмотреть, что эти мерзавцы раскачиваются на реях!

– Капитан, неужели вы не испытываете ни малейшего чувства ответственности за то, что сейчас происходит на берегу?

– Послушайте, святой отец, – усталым голосом отозвался капитан, – два последних вечера я сам провел на берегу. И единственная причина, по которой сегодня я вынужден оставаться здесь, заключается в том, что я уже чертовски стар, что бы кутить три ночи напролет, вот что я имею в виду.

В этот момент с берега раздался отчаянный крик, и одна из хижин вспыхнула. Из каюты капитана было хорошо видно, как полыхал дом, и Эбнер встрепенулся: пострадавшее жилище находилось рядом с его собственным домом. Священник запаниковал, испугавшись за Иерушу. Указывая на капитана пальцем, он пригрозил:

– Капитан Джексон, с корабля "Горн", вышедшего из порта Салем! Я обязательно напишу письмо в вашу церковь, и сообщу вашему священнику в подробностях о том, как ведет себя один из его прихожан, когда попадает в Лахайну!

– Упаси Господи! – взревел капитан, отставляя в сторону свою кружку с грогом. – Если вы только упомяните меня в своих письмах… – Он бросился на Эбнера, но был уже на столько пьян, что промахнулся, и его огромное тело неуклюже врезалось в стену.

– Капитан, вы не можете так лицемерить! – торжествен но произнес священник. – В Лахайне – настоящий зверь, а в Салеме, что ж, святой, что ли? Вы должны немедленно прекратить безобразия на берегу!

– Я сейчас схвачу за твою цыплячью шею и придушу прямо здесь! – бушевал Джексон. Он действительно попытался поймать миссионера, но тот с легкостью снова увернулся от буяна. – Проваливай с моего корабля! Лахайна всегда считалась отличным портом, пока в нем не появился ты!