Гостиница «Корона», в которой остановился Джек, несколько напоминала знаменитое заведение с тем же названием в Портсмуте: та же заметная издали надпись киноварью на золоченой вывеске над входом — память о первом британском пришествии. Здание было построено около 1750 года в чисто английском стиле, без всякой оглядки на средиземноморскую архитектуру, за исключением черепичной крыши. Но на этом сходство заканчивалось. Хозяин гостиницы был с Гибралтара, обслуга — жители Испании, вернее, Менорки. Здесь царили запахи оливкового масла, сардин и вина, но не было никакой надежды получить бейкуэльский торт, кекс из Экклза или хотя бы приличный пудинг. Зато ни в одной английской гостинице вы не встретили бы горничную, так похожую на смуглый персик, как Мерседес. Резвой походкой она выбежала на тускло освещенную лестницу и, полная жизни и света, глядя наверх, воскликнула:
— Письмо, тененте
[9]
. Я приносить его…
В следующее мгновение она была рядом с Джеком, улыбаясь с невинным восторгом. Он хорошо представлял себе важность адресованного ему письма, но все же ответил с заученной игривостью, слегка похлопав девушку по мягкому месту.
— И к вам приходить капитан Аллен, — добавила она.
— Аллен? Аллен? На кой черт я ему понадобился?
Капитан Аллен был спокойный, пожилой господин. Единственное, что Джеку было известно о нем, это то, что он американский роялист и считается весьма упертым в своих взглядах. Он мог в любую минуту увалить под ветер и носил длинный жилет.
— Наверно, насчет похорон, — произнес Обри. — Деньги по подписке собирает.
— Плохие новости, тененте? — спросила Мерседес, выйдя в коридор. — Бедный тененте.
Взяв со стола свечу, Джек направился в свой номер. Он не стал вскрывать письмо до тех пор, пока не скинул мундир и не развязал шарф. Затем с опаской посмотрел на адрес. Он заметил, что надпись сделана незнакомым почерком и адресована не лейтенанту, а капитану королевского флота Обри. Нахмурившись, он процедил: «Дурень несчастный» — и перевернул конверт. Черная печать расплылась, поэтому когда он стал нагревать ее на огне свечи, то никак не мог удалить сургуч.
— Ничего не получается, — произнес он. — Во всяком случае, это не старина Ханке. Тот всегда запечатывает письмо облаткой. — Ханке был его агентом, кредитором и мучителем.
Наконец-то ему удалось распечатать пакет. Письмо гласило:
«От достопочтенного лорда Кейта, рыцаря Ордена Бани, Адмирала синего вымпела и Верховного Главнокомандующего судов и кораблей Его Величества, как используемых, так и тех, что будут использоваться на Средиземном море и т. д. и т. п.
В связи с тем что капитан Сэмюэл Аллен, командир шлюпа Его Величества «Софи», переводится на «Паллас» по причине кончины капитана Джеймса Брэдби, настоящим вам надлежит проследовать на борт «Софи» и принять на себя обязанности по командованию ею, требуя от всех офицеров и экипажа указанного шлюпа выполнять свои обязанности со всем послушанием и почтением к вам, как их командиру; вам также надлежит исполнять опубликованные регламенты, а также приказы и указания, которые вы можете время от времени получать от любого из ваших начальников, состоящих на службе Его Величества. Отсюда следует, что ни вы, ни кто-либо из ваших подчиненных не вправе уклониться от своих обязанностей под страхом наказания.
Сей приказ исполнить без промедления.
Дан на борту «Фудруаяна»
в открытом море, 1 апреля 1800 года».
«Джону Обри, эсквайру,
настоящим назначенному командиром
шлюпа Его Величества «Софи»
согласно распоряжению адмирала Томаса Уокера»
Джек Обри еще раз пробежал письмо, однако вначале никак не мог поверить своим глазам — лицо его покраснело и приняло крайне жесткое, суровое выражение. Он заставил себя прочитать приказ вслух строчка за строчкой. Второй раз он читал гораздо быстрее, и только тогда его охватила шедшая из глубины сердца безмерная радость. Лицо молодого моряка раскраснелось еще больше и расплылось в непроизвольной улыбке. Джек громко хохотнул и похлопал письмом по столу, затем сложил его, вновь развернул и перечитал с величайшим вниманием, совершенно забыв о смысле среднего абзаца. Его формулировка на долю секунды обдала Джека холодом, ему показалось, что вот-вот рухнет блистательный новый мир, внезапно открывшийся перед ним: он увидел злополучную дату. Обри поднес письмо к свету и разглядел надежный, утешительный и незыблемый, как скала Гибралтара, водяной знак Адмиралтейства — неизменно внушающий к себе уважение якорь надежды.
Джек не находил себе места. Торопливо расхаживая по комнате, он надел мундир, затем снял, пробормотав при этом со смешком несколько бессвязных фраз:
— А я-то беспокоился… ха-ха, такой славный маленький кораблик — знаю его, отлично знаю… Я считал бы себя счастливейшим из смертных, получив под свое командование какое-нибудь захудалое суденышко, да хоть тот же «Валчер»… словом, любую посудину… А тут великолепное судно, обшитое медью, — чуть ли не единственный квартердечный бриг, то бишь шлюп, в списках действующего флота. Несомненно, чудесная капитанская каюта… а погода-то какая — такая теплынь… ха-ха… Только бы набрать команду — это самое важное дело.
Джек Обри почувствовал острый голод и жажду — он бросился к колокольчику и принялся дергать за веревку. Но не успели замереть его звуки, как Джек высунул голову в коридор и принялся звать горничную:
— Мерседес! Мерседес! Ах вот ты где, дорогуша! Что ты сможешь принести мне поесть — manger, mangiare
[10]
? Мясо? Холодное мясо? И бутылку вина, vino — две бутылки vino. И еще, Мерседес, не придешь ли ко мне и не сделаешь ли кое-что для меня? Я хочу, desirer
[11]
, чтобы ты кое-что сделала для меня, хорошо? Пришей мне, cosare
[12]
, пуговицу.
— Хорошо, тененте, — ответила Мерседес, при свете свечи сверкая белками глаз и зубами.
— Уже не тененте, — воскликнул Джек, стиснув ее пухлую, крепкую фигурку. — Капитан! Capitano, ха-ха-ха!
Утром Джек вынырнул из глубокого-глубокого сна; не успев открыть глаза, он ощутил, как его всего распирает от радости, и лишь потом полностью проснулся.
* * *
— Конечно, судно не первоклассное, — заметил он, — но кому нужно первоклассное судно, у которого нет ни малейших шансов на самостоятельное плавание? Где оно находится? За артиллерийским причалом, рядом с «Рэттлером». Сейчас же отправлюсь туда, не теряя ни минуты, взгляну на судно. Хотя нет. Надо заранее предупредить о своем приходе. Нет, не так. Прежде всего надо поблагодарить кого следует, а потом договориться о встрече с Алленом. Милый старый Аллен, надо пожелать ему семь футов под килем.