Императрица - читать онлайн книгу. Автор: Шань Са cтр.№ 26

Ложем мне служила обычная доска. Растворились в прошлом мясо и вино, упоение радостью, сочинение стихов при свете луны, музыкальные инструменты, пирушки на берегу реки, тени улетающих журавлей — черных стрелок на бархатном пологе неба. Горька ночь без покоя и отдыха. Ее мрачное безмолвие побуждало меня с тревогой размышлять о жизни и медитировать.

Первая зима выдалась суровой. Я мерзла. У последовавших за мной в монастырь Изумруд и Рубин кожа на руках потрескалась от стирки моей одежды в ледяной воде. Я воровала масло для фонарей и смазывала им раны. Утренняя молитва начиналась еще в сумраке, до рассвета. Чтение сутр и приглушенное бормотание нараспев не могли прервать никакие приступы кашля. Во дворце обильные блюда подавали по пять раз на дню. Монахиням дозволялось поесть только утром и в полдень. По вечерам голод терзал меня неотступно. Я тосковала без лошадей, а без книг не могла ускользнуть от окружающего.

Теперь меня называли Совершенным Просветлением. Я уже не помнила, каким было мое лицо в той, прошлой жизни. Не имея зеркала, я видела свое отражение в других монахинях: косматые брови, сухая кожа, обтягивающая скелет.

На следующую зиму в монастыре началась эпидемия, и меня приковала к ложу страшная лихорадка. День за днем монастырь виделся мне населенным призраками городом-усыпальницей. Я звала Маленького Фазана, моля увести меня из царства мертвых. А он, обняв прекрасную наложницу, отвечал: «Ты меня покинула, Свет. Ты настаивала, что тебе надо уехать. Так не сетуй, если я забываю о твоем существовании».

В минуты просветления я слышала звон колоколов и бормотание заупокойных речей. Поскольку в монастыре запрещалось принимать лекарства и больных пользовали исключительно молитвами, лихорадка отняла жизнь у двух десятков Старших сестер. Станет ли мое имя следующим на посмертной табличке? Я нутром чувствовала боль Матери, давным-давно не получавшей от меня писем. Если я умру, сумеет ли эта благочестивая женщина, на чью долю выпало столько всевозможных страданий, устоять перед новым горем, как всегда перебирая четки?

Будда явил мне истинное чудо. Я пережила ту зиму благодаря чаю. Когда я наконец оправилась от болезни, уже наступила весна. Ослепившее меня солнце было уже не тем, что вчера, да и я не осталась прежней. Что-то во мне сгорело. Я больше не испытывала никаких желаний. Все чувства, связанные с полом, растаяли, как лед на реке после паводка. Я уже не ощущала голода и ни на что не надеялась. Зато сутры стали для меня чем-то вполне осмысленным. Я засела за санскрит, готовясь совершить великое воображаемое путешествие к той земле, где родился буддизм.

Торжественная церемония приношения даров духам предков покойного императора положила конец трауру. Изумруд и Рубин начали поджидать у ворот посланцев от Двора. Но шли дни, протекали месяцы, их терпение истощалось, а надежды таяли. Маленький Фазан, Повелитель Мира, забыл обо мне. Я больше не грустила. А Изумруд и Рубин плакали тайком. Расстраивало меня только то, что я увлекла за собой обеих служанок сюда, где они чувствуют себя погребенными заживо.

Мне исполнилось двадцать восемь лет, а это возраст, когда женщине пора кончить с иллюзиями.

Рубин бежала ко мне так быстро, что споткнулась.

— Только что отбыл посланец Двора, — поспешно вскочив на ноги, выпалила она. — Императору угодно посетить монастырь, дабы воскурить ладан, принести подношения духу покойного правителя и одарить его бывших наложниц. Он не забыл вас, Госпожа!

Всю общину охватило безумное оживление. По молитвенным залам бродили слухи. Монахини, некогда опытные в любовных делах, догадались, что Сын Неба едет повидать какую-то женщину. Рассерженному и польщенному Совету Старших монахинь пришлось подновить храмы и наши кельи, а кроме того, возвести павильон Отдохновения Высочайшего Господина. Вокруг всех мест, где шли какие-либо работы, поставили изгороди, чтобы защитить нас от нескромных взглядов трудившихся там мужчин. Но дружный стук молотков положил конец медитативной сосредоточенности. Я чувствовала себя виноватой из-за творившихся повсюду беспорядков. Однако более всего меня волновало, что я снова увижу полузабытое лицо.

Сначала в монастырь ненадолго заглянули евнухи и, проверив, все ли в надлежащем порядке, установили правила церемонии. А затем на двадцатый день первой луны весь лес с рассвета оцепили императорские войска, и мы преклонили колени у ворот. Прошло довольно много времени, как вдруг на горизонте появились золотые полотнища с каллиграфической надписью: «Приближаться запрещено». Ветер стих, умолкли птицы. Евнухи и императорские стражи, двигаясь попарно, нескончаемым потоком въезжали в ворота, пока наконец Порог Чистоты переступил сам Император.

За три года разлуки Маленький Фазан изменился до неузнаваемости. Повелитель стал носить бороду, что придавало ему гордый и властный вид, а ступал торжественно и важно. Монахини падали ниц, он же застыл на высоком троне, подобный священному изображению, недосягаемому божеству. Женщины одна за другой получали из рук Императора одеяние и сандаловые четки. Серые балахоны, бритые головы и бледные, без прикрас лица чередовались в церемонном молчании. Маленький Фазан не мог меня узнать. Свет умерла, став Совершенным Просвещением!

Император удалился вкушать блюда из овощей и фруктов, и я побежала к себе в келью плакать. Но в дверь мою постучали, и одна из Старших монахинь передала мне приказ Сына Неба: Великий Господин изъявил желание побеседовать со мной о благочестии.

Евнухи, проводив меня в павильон, закрыли дверь. Маленький Фазан сидел посреди комнаты. Взглянув на меня, он, похоже, удивился. А я вдруг почувствовала, сколько страданий вынесла за эти годы. Ноги у меня подогнулись, и я упала на колени. Маленький Фазан бросился ко мне и тотчас поднял:

— Свет, мне так тебя не хватало!

Голос его звучал ниже, а прикосновения казались чужими. И, когда Маленький Фазан захотел меня обнять, я невольно застыла и отшатнулась.

— Ты что, не рада меня видеть? — с удивлением спросил он. — Или сердишься? Но ты ведь отлично знаешь, что любое мое путешествие превратилось в настоящее событие, а потому требует церемониальной подготовки и немыслимо без сопровождения тысяч слуг. Я долго искал подходящий предлог, чтобы обмануть бдительность Императрицы и своего дяди By Чжи, ибо они противятся всем моим решениям.

Маленький Фазан попытался погладить меня по щеке, но я опустила голову. Тогда он потянул меня к императорскому ложу, подготовленному для достойного повелителя отдыха. Но я распростерлась на полу и зарыдала.

— Что с тобой, Свет? Или ты больше не любишь меня?

Отчаяние лишило меня дара речи.

— Эти последние три года, Свет, были для меня бесконечным кошмаром!

Император опрокинул меня на пол. Я молча сопротивлялась. Лихорадочно дрожащие руки разорвали на мне одежду. Маленький Фазан, нашептывая сбивчивые мольбы, придавил меня всей тяжестью своего тела. Да, Великий Господин стал намного опытнее, а его ласки — резче и грубее. Раньше он от избытка чувств достигал вершины блаженства быстро, а теперь научился продлевать удовольствие. После трехлетнего воздержания то, как он входил в меня, причиняло ужасную боль. По щекам моим катились слезы, и это все больше возбуждало Маленького Фазана. Наконец с долгим вздохом удовлетворения он изверг семя.