Странствия хирурга. Миссия пилигрима - читать онлайн книгу. Автор: Вольф Серно cтр.№ 151

Уолсингем сделал паузу и увидел, как расширились от ужаса глаза кирургика. Но раз уж начал, он закончит:

— Я собираюсь хранить чумных блох в небольших капсулах и в случае необходимости забрасывать их в стан наших врагов.

— Но, сэр Фрэнсис, ведь это значило бы искушать Господа! Инфекция, которую вы собираетесь вызвать таким способом, непременно вернется к вам и вашим воинам! И соберет стократную, тысячекратную жатву! Чумной блохе все равно, кого кусать.

Уолсингем отметил про себя, что его идеи вызвали у молодого Коллинкорта такую же скептическую реакцию, как и у королевы. Он деловито возразил:

— Разумеется, применение чумной капсулы оправдано лишь в пределах четко ограниченной территории. К примеру, в осажденной крепости, или в закрытом лагере, или на острове.

— Я, разумеется, не могу помешать вам строить такие планы, сэр Фрэнсис… — В голосе Витуса звучало негодование.

— Но теоретически они возможны?

— Ну конечно, наверняка. Но хотел бы еще раз настоятельно обратить ваше внимание на опасность, грозящую английским войскам. Малейшая оплошность — и блохи могут выбраться из сосуда! Имейте в виду, что каждая из них способна прыгать так быстро, что уследить за ее передвижениями невозможно, и выше, чем можно вообразить. Не надо недооценивать природу! Если бы человек пожелал порхнуть так высоко, как блоха, учитывая соотношения их размеров, ему пришлось бы запрыгнуть на холм высотой семьсот пятьдесят футов. А посему, с вашего позволения, оставьте эту затею. Она не принесет пользы. Как сказано у Франциска Ассизского:

О Господи, сделай меня своим орудием мира и согласия. Где царит ненависть, дай мне посеять любовь, где несправедливость — прощение, где сомнение — веру, где отчаяние — надежду, где тьма — свет, где печаль — радость…

— Полагаю, вам знакома эта молитва?

— К сожалению, нет. — Уолсингем не знал ее и не желал это сейчас обсуждать. Он выяснил то, что хотел: с научной точки зрения, применению Pulex pestis ничто не препятствовало. А все остальное Коллинкорт пусть предоставит ему. Равно как и королева. И вообще, никого не касается, когда, где и при каких обстоятельствах он пустит в ход свое новое оружие.

— К сожалению, нет, — повторил он. — Я не слишком хорошо ориентируюсь в богословских текстах. Быть может, оттого, что вырос не в монастыре — в отличие от вас.

— Похоже, вы многое знаете обо мне, сэр Фрэнсис.

— Во всяком случае, больше, чем вы думаете. Кстати, вам известно, что адвокатус Хорнстейпл был у меня и утверждал, что теперь может доказать, что некий Уорвик Троут является вашим родным отцом?

Витус стиснул зубы. Неужели этой суете вокруг его наследства никогда не суждено кончиться? И этот проклятый Хорнстейпл все еще не отступился?

— Нет, сие мне неизвестно, — ответил он, стараясь сохранять хладнокровие.

— Да и откуда вы могли бы это узнать. — Уолсингем позволил себе тонкую усмешку. — Но с вашего разрешения раскрою, тайну: отныне абсолютно не существенно, будет ли Троут признан вашим отцом или нет, поскольку он умер. На прошлой неделе, как мне донесли. Таким образом, этот пункт решен в вашу пользу.

— Чрезвычайно признателен вам за информацию.

— Не стоит благодарности.

Витус на секунду задумался, потом серьезно произнес:

— Я хотел бы узнать, где похоронен Уорвик Троут.

— На церковном кладбище, в освященной земле. Некто преподобный Паунд по моему распоряжению прочел над ним последние молитвы.

— Вы дали такое распоряжение? Но почему?

Уолсингем опять начал, по своему обыкновению, постукивать пальцами друг о друга.

— Предположим, я верю, что Троут действительно был вашим отцом.

— Так был или нет?

— Почему бы и нет? — Уолсингем счел, что молодой Коллинкорт задал ему достаточно вопросов. — Во всяком случае, я решил, что несколько слов утешения и назидания из уст священника будут уместны; опять же, это в духе нашей королевы.

В конце концов, в ваших жилах течет благородная кровь.

Витус встрепенулся:

— Значит ли это, сэр Фрэнсис, что все сомнения по поводу моего происхождения окончательно отметены?

— На этот вопрос я вам не отвечу, поскольку не желаю опережать ее величество. Она ожидает вас сразу после нашего разговора.

— Сейчас?

— Прямо сейчас, сэр.

Камердинер, обходительность и надежность которого высоко ценил еще Генрих VIII, звался Джонатаном, и ему был семьдесят один год. В неизменной шитой золотом красной ливрее он изо дня в день нес свою службу, важно вышагивая и выполняя одни и те же движения, делавшие его похожим на марабу.

Джонатана уважали все, и он пользовался особым расположением королевы. Вероятно, именно поэтому ему всегда поручали обучать неискушенных подданных правилам этикета.

— Сэр, — обратился он к Витусу, высоко подняв брови, — мое имя Джонатан. Прежде чем вы переступите порог зала для аудиенций, позвольте дать вам несколько советов.

— Давайте побыстрее. — Витус пытался скрыть свое волнение.

Однако Джонатан спешки не любил. Как и во всем, что он делал, старый слуга и тут был обстоятелен и нетороплив. Немного шамкая — старик успел потерять почти все зубы, — он наконец приступил к делу:

— Королева, сэр, отличная наездница. Поэтому она не в последнюю очередь ценит безукоризненную осанку. Ведите себя все время так, словно вы аршин проглотили, и двигайтесь с достоинством.

Развеселившийся Витус поинтересовался:

— С достоинством? Как вы это понимаете?

— Не надо совершать слишком резких движений, сэр, не шаркайте ногами, не трясите головой.

— Мне это будет не сложно.

Не обращая внимания на насмешливый тон молодого человека, Джонатан продолжал напутствовать:

— Не надо недооценивать того, что предстоит вам в первый раз, сэр. Иной вдруг замечает, что у него есть руки, и не знает, куда их деть. Я вовсе не хочу лишить вас уверенности. Не сомневаюсь, что вы произведете должное впечатление на ее величество, если будете следовать моим советам.

— Спасибо, Джонатан.

— Прежде всего держитесь спокойно и естественно. Войдя в помещение, избегайте смотреть королеве прямо в глаза.

— Охотно. Но почему?

— Почему? — Вопрос застал старого слугу врасплох. Раньше никто не докапывался до причин появления того или иного правила придворного церемониала. — Ну, просто так принято. Вы имеете право взглянуть в лицо государыни только после того, как она заговорила с вами.

— Ах вот как? Ну, хорошо.

— Итак, вы входите в зал после того, как я открою вам дверь, избегая, как я уже сказал, встречаться глазами с королевой, и делаете три шага вперед. Потом низко преклоняете колено. Вот так, как я вам показываю. — С видимым усилием и треском в суставах Джонатан продемонстрировал движение. Витус несколько раз повторил упражнение, пока старик не остался доволен.