Странствия хирурга: Тайна затворника Камподиоса - читать онлайн книгу. Автор: Вольф Серно cтр.№ 139

– Это было бы для нас кстати, – Витус взял один из фужеров, Магистр – другой.

– Выпьем, поднимемся к себе, возьмем вещи, расплатимся с хозяином – и прямиком в порт! – сказал Магистр.

Оба выпили одним духом.

– Я позволил себе уже спустить багаж сеньоров вниз, – сообщил Панчо, в глазах которого появился какой-то необъяснимый блеск.

– Ловко. Похоже, вы ясновидящий, раз предусмотрели наш неожиданный отъезд, – удивился Витус.

– Да, я такой! – захихикал трактирщик.

Его лицо вдруг невероятно распухло и делалось попеременно то широченным, то узеньким, как лезвие ножа.

– Ясновидящий, ох какой ясновидящий!

– Что это вдруг с моими бериллами? – растерянно спросил Магистр. Он снял очки и при этом слегка покачнулся. – Некоторые краски в комнате меняются... меняются... менять себя...

– И со мной что-то такое происходит... т-та-кое... т-та-кое... – Витус заколотил себя руками по голове, чтобы язык развязался. Он видел, что не только лицо, но и все тело трактирщика искажается. Жирная рука Панчо потянулась к толстой желтой щеке, а его поскребывание отдалось раскатом грома, куда более громким, чем до сих пор. Фигура его то невероятно увеличивалась в размерах, то делалась совсем маленькой, то растягивалась на полу, то плясала по комнате, то растворялась в воздухе. Где же трактирщик в самом деле?

– Ман... гистр, манги... – лепетал Витус. – Что тако... ниче... пить помно...

Он вспомнил, что нечто подобное, очень-очень похожее уже испытывал однажды, и силился преодолеть свои ощущения. Все тщетно. Он почти ничего больше не воспринимал отчетливо, видел, как Магистр медленно-медленно повалился на пол, разделившись при этом на две части: одна часть – само тело Магистра, а другая, с другим туловищем, одетая во все голубое с головы до ног, показалась ему удивительно знакомой. Комната начала вертеться, все быстрее и быстрее, превращаясь в пеструю круговерть, которую не под силу остановить ничему и никому на свете. Витус выпрямился во весь рост, надеясь прорваться сквозь эти разноцветные дебри, и тут перед его глазами появились жуки, но с руками и ногами, черные, волосатые, грозные, страшные. Они схватили его, и он полетел с ними куда-то...

Во имя благословенной Пресвятой Богородицы, объясните вы мне, как этот горбатый недоносок будет справляться с работой, которая по силам только здоровенному детине?!

– А ну, налегли на весла, братцы, налегли! – Батиста кричал изо всех сил, чтобы перекричать ветер. – Гребите, если не хотите отправиться к морскому дьяволу!

– И р-раз! И два! И три! – рулевой не уступал ему, подстегивая уставших гребцов.

Всего каких-то двадцать ярдов отделяли шлюпку от «Каргада де Эсперанса». Судно могло вот-вот сорвать с якоря. Течение, усилившееся благодаря сильнейшим порывам западного ветра, все время сносило шлюпку в сторону мола, но теперь оно как будто ослабело. К тому же команде удалось поставить галеон так, что Батиста мог со своей шлюпкой подойти к нему с подветренной стороны.

Видит Бог, они справятся! Батиста, человек, не особенно религиозный, решил поставить свечку Спасителю в ближайшей церкви ближайшего порта, в который они зайдут.

– Налегли, братцы, налегли! – кричал он так громко, что даже матросы с «Каргада де Эсперанса» слышали.

Еще пара ярдов позади! Перед ними то опускался, то поднимался на воде огромный галеон, а моряки, стоявшие у борта, пытались бросить им канат. Шлюпка то оказывалась на одной высоте с огромной надстройкой на корме судна, где находился капитанский мостик Мигеля Нагейры, то через секунду опускалась ниже пушечных бойниц; пушки в такую погоду не только приковывали цепями к одному месту, но и обматывали дополнительными войлочными прокладками соответствующей толщины, чтобы в случае чего они не разбили борт.

После нескольких неудачных попыток Батисте удалось-таки поймать конец и пропустить его сквозь кольцо над уключиной. Он посмотрел на пятерых связанных по рукам и ногам мужчин, лежавших на дне шлюпки. Клубок из человеческих тел, в тряпье, потерявшем от влаги свой изначальный цвет. Он готов был позавидовать этим бедолагам: лежат тут без сознания, и никакого дела им нет до шторма и всего, что вокруг них происходит!

Зелье Панчо сделало свое дело. Оставалось только надеяться, что парни когда-нибудь очухаются... А если нет, что ж... но об этом боцман Батиста предпочитал сейчас не думать.

Капитан Нагейра сидел в своей каюте, привязанный за столом с картами и не без гордости смотрел на свою правую руку, в которой сжимал высокую зеленую бутылку. В ней была мадера, дорогое благородное вино, ни капли которого ни в коем случае нельзя пролить мимо бокала даже в такой шторм.

Он сожалел о том, что никто не видит, как он, сидя за столом, на котором, как обычно, разложены морские карты, наливает драгоценную влагу в хрустальный сосуд, стоящий в специальном деревянном ящике с прорезями для бокалов.

И действительно, он не пролил ни капли мимо.

Нагейра в который раз опустил правую руку, дожидаясь, пока судно замрет, провалившись вниз, и, перед тем как оно начнет подниматься на гребень волны, снова долил вина в бокал.

Он и на сей раз не пролил мимо ни капли!

С неудовольствием посмотрел на дверь каюты. Никто из команды, даже его слуга Хосе, в такую погоду не сочли возможным составить ему компанию. И ничего не было слышно, кроме завываний ветра, скрипа такелажа да блеяния овец, стоявших на верхней палубе в закрытых деревянных клетках. Живое мясо для его команды! Их скоро сожрут, а сейчас овцы целыми днями только и делают, что сами жрут, если им подбрасывают.

Он поглядел на длинный обеденный стол, за которым сиживал со своими офицерами, потом перевел взгляд на застекленную полку из орехового дерева, где хранились хрустальные бокалы, затем на туалетный стол с миской и большим кувшином. Обоими этими предметами он не пользовался, потому как считал, что мыть тело – все равно что расслаблять его, а для настоящего мужчины это негоже. И миска, и кувшин были из белейшего китайского фарфора с голубой росписью. Они мягко мерцали сейчас в призрачном свете кормового фонаря, проникавшем в каюту через заднее окно.

Его царство! Только без подданных.

Он опять подосадовал на то, что сидит один в своей каюте. Все потом будут говорить, что были чем-то заняты на палубах: народа-то у него маловато!

Нагейра издал неприличный звук, взял бокал, из ящика и вставил в освободившееся отверстие бутылку. Вот ведь до чего дожил – одному приходится пить!

– Я пью за удачу в моем великом деле! – произнес он тост, обращаясь к палубному бимсу. – За то, чтобы я стал богатым, богатым, богатым!..

Он поднес к тонким губам бокал с вином и выпил, закрыв глаза.

– А-а-а! – с удовольствием протянул он.