Кью - читать онлайн книгу. Автор: Лютер Блиссет cтр.№ 87

— Ты уверен, что тебе нужно идти?

Хриплый голос бывшего наемника раздается за дверью. Это тон человека, у которого нет возражений… Только вопрос, почему я не беру его с собой.

— Мы просчитались, Генрих.

— Ты хочешь сказать, с Матисом?

— Я хочу сказать — с этими людьми. — Бегающий взгляд следит за тем, как я завершаю свои приготовления. — Они хотят верить, что они святые. Они хотят, чтобы им постоянно твердили, что все пойдет как по маслу, что Мюнстер — Новый Сион и что им нечего бояться. — Проверяю вес мешка: все оптимально. — Иначе они попросту наложат себе в штаны. Ты видел, что творится за стенами? Фон Вальдек воздвигает укрепления, а я знаю: на северо-западе валят деревья. Что это значит? Военные машины, Генрих, они готовятся к осаде. Они намерены продержать нас здесь как можно дольше, по крайней мере, до тех пор, пока не прекратят слушать последнего пророка, целующего Бога в губы, и нас не поимеют окончательно. Корабли, везущие братьев-баптистов из Голландии, перехватывают на Эмсе. Они везли нам оружие и припасы. Люди фон Вальдека перекрывают границы, дороги. Есть все свидетельства этого, но никто не хочет их замечать. А они все прекрасно продумали.

Гресбек бросает на меня мрачный взгляд:

— Что ты имеешь в виду?

— Длительную осаду. Они запрут нас здесь, сжимая кольцо и выжидая: голод, наступающая зима, яростные бунты, и кто его знает что еще. Время играет им на руку. На месте фон Вальдека я бы так и сделал: нацелил бы пушки и просто сидел бы сложа руки.

Мешок на плече, Адриансон внизу, должно быть, он уже оседлал лошадь. Я пытаюсь держать себя в руках.

— Нам необходимо восстановить контакты с голландски ми братьями. Нам нужны деньги, чтобы купить наемников фон Вальдека и обратить их против него. Нам надо найти безопасные пути для выхода из окружения. И в первую очередь нам надо понять, есть ли снаружи хоть кто-то, готовый взять в руки оружие и последовать нашему примеру, или, как говорил Матис, там действительно пустыня. Нужно сделать это максимально быстро: каждый прошедший день — подарок наемникам фон Вальдека там, за стенами.

— А как быть с Бокельсоном?

Я не могу удержаться от смеха. Мы спускаемся по лестни це, кобылы готовы. Кузнец и коновал подтягивает ремни на моем седле.

— Если уж они его выбрали, что с этим поделаешь?

Вскакиваю на круп и натягиваю поводья, пытаясь охладить пыл лошади.

— У Яна нет характера, он мерзавец и негодяй. Поэтому я и не беру тебя с собой. Я хочу, чтобы за ним присматривали, а ты единственный, кто может сделать это: Книппердоллинг и Киббенброк впали в маразм, Ротманн болен. Подбирай людей, на которых можно рассчитывать, поддерживай надежность обороны города. Это — прежде всего: фон Вальдек постарается использовать каждый промах, каждое упущение. Отвечай ударом на удар, бомбардируй его наемников листовками — они часто бывают эффективнее пушечных ядер, помни об этом. Я скоро вернусь.

Крепкое рукопожатие: новый поворот судьбы. Гресбек не позволяет себе показывать чувств — не в его это привычках. Да и не в моих тоже, как я сейчас понял.

— Удачи, капитан. И да будет у тебя всегда заряженный пистолет за поясом.

— До скорой встречи, друг.

Адриансон едет впереди меня. Пятки бьют по бокам лошади: я не смотрю ни на дома, ни на людей. Вот я уже у Унсерфрауэнтора, вот уже — за городом, вот уже — проехал десять миль по дороге на Антверпен.

Я снова выжил.

Голландское побережье в окрестностях Роттердама, 20 июля 1534 года

Ветер, играя, ворошит пучки травы, словно бороды великанов. Маленький барак, у которого привязаны рыбацкие лодки, кажется, держится каким-то чудом под напором ветра и волн.

Солнце вот-вот поднимется, ночь кончилась, но день еще не начался: розоватый свет освещает чаек, лениво парящих поблизости и готовых подраться с крабами из-за мертвой рыбы, выпавшей из сетей во время ночного лова. Слабый прибой, низкий прилив, небо над побережьем, спрятавшееся в дымке на севере и на юге… Ни души…

Крошечные насекомые бегают по стволу дерева, принесенного бог его знает откуда. Руки сами сжимаются на мокрой коре. Проводник, предоставленный мне братьями из Роттердама, сказал, что это то самое место. Он не захотел ждать: ван Брахт — не из тех людей, с которыми общаешься с удовольствием.

Три тени, вытянувшиеся на песке… в южном направлении. Вот и они.

Руки сжимаются на пистолетах, скрещенных под плащом, который защищает меня от бриза с Северного моря.

Они приближаются медленно, плечом к плечу.

Мрачные невыразительные лица, нечесаные бороды, мятые рубахи, мечи на портупее.

Я не двигаюсь.

Они приближаются ровно настолько, чтобы были слышны слова:

— Ты немец?

Жду, пока они подойдут поближе:

— Кто из вас ван Брахт?

Он высок, тучен, лицо вытравлено морем и солнцем, мелкий пират, хвастающийся, что захватил двадцать испанских судов.

— Это я. Ты принес деньги?

Позвякиваю мешочком у пояса.

— Где порох?

Он кивает:

— Его доставили прошлой ночью. Десять бочек, верно?

— Где?

Три пары глаз уставились на меня. Ван Брахт едва заметно качает головой:

— Имперские силы прочесывают все побережье, было небезопасно оставлять его здесь. Он на старой дамбе, в полумиле отсюда.

— Идем.

Мы пускаемся в путь, четыре параллельных следа на песке.

— Ты Герт Букбиндер, да? Тот, которого прозвали Гертом из Колодца?

В вопросе нет ни любопытства, ни особого выражения — просто констатация факта.

— Я покупатель.

Дамба — это частокол из прогнивших стволов, море продырявило ее, образовав небольшой канал, теряющийся под землей. На вершине покосилась низкая будка сторожа.

Бочки покрыты промасленной парусиной, по которой разгуливают чайки. Когда материю поднимают, с прогнившей рыбы, наложенной в ящики, поднимается рой мух. Внизу выстроились в ряд бочонки. Один из трех мне разрешают открыть: я указываю на тот, что в центре: пират сбивает крышку и отходит в сторону.

Он стремится заверить меня:

— Его привезли из Англии. Рыбная вонь отпугнет шпиков.

Я запускаю руку в черный порох.

— Успокойся, он совершенно сухой.

— Как мне его везти?

Он указывает рукой за дюны, над которыми виднеются голова лошади и высокое колесо телеги:

— Дальше управишься сам.

Я отвязываю кошель и протягиваю ему.