Библия сегодня - читать онлайн книгу. Автор: Меир Шалев cтр.№ 28

Весь этос Книги Есфирь чужд Библии и утверждает новый образ мышления, новый тип библейского еврея. Это видно по тому, как в тексте поданы разные слагаемые сюжета — пышность персидского царского дворца, способ, каким Есфирь сумела понравиться царю, притворство Мардохея и его безответственная гордыня, коллективный национальный оргазм, вызванный верховой прогулкой Мардохея, повешением Амана и избиением персов.

Любители находить аналогии с нашим временем, наверное, особенно выделяют вот эту строку в Книге Есфирь, а именно: «А Мардохей не кланялся и не падал ниц». Как эти слова щекочут сегодня нашу еврейскую гордость! И не только они, но и то, что стоит за ними, — готовность подвергать опасности жизни евреев ради какой-то якобы священной национальной гордости. Но мне особенно хотелось бы привлечь внимание к последнему стиху, в котором Мардохей рисуется достигшим вершины успеха: он был «великим у Иудеев и любимым у множества братьев своих, ибо искал добра народу своему и говорил во благо всего племени своего». На иврите слово, переведенное как «множества», по смыслу гораздо ближе к «большинству». То есть Мардохей был популярен у большинства своих братьев, но не у всех них. Поблагодарим Бога за демократию.

И донесли царю Соломону, что Иоав убежал в скинию Господню и что он у жертвенника. И послал Соломон Ванею, сына Иодаева, говоря: пойди, умертви его.

Третья книга Царств, 2, 29

Генералы, как правило, люди упрямые и честолюбивые. Никто еще не стал начальником генерального штаба только потому, что был милым парнем или принимал к сердцу чужие беды. Но есть генералы и генералы. Есть такие, кому достаточно вести своих подчиненных в бой, и есть такие, которым всегда чего-то не хватает, такие, кого мучает неутолимый политический голод.

Высокопоставленные офицеры, которые со временем становились политиками или даже государственными мужами, не такая уж редкость в Библии. Сам царь Давид в начале своей карьеры командовал отрядом. Ииуй, один из военачальников в Рамофе Галаадском, свергнул Иорама, сына Ахава, и стал царем. Замврий, кавалерист, убил царя Илу и объявил себя царем, после чего Амврий, военачальник израильского войска, свергнул Замврия и воцарился сам.

Иоав, сын Саруи, был профессиональным военным. Война была его занятием, и политические интриги его совсем не привлекали. Если он порой и отступал от своего строгого кодекса воинской этики, то лишь из преданности царю и царской семье. В конце концов он был племянником царя Давида. В любом случае Иоав прыгнул в политическую сечу только один раз, в последние дни жизни Давида, когда он открыто поддержал Адонию против Соломона. Этот прыжок стоил ему жизни.

Несмотря на то что бравый солдат Иоав был лишен политического честолюбия, удрученный летами царь Давид в своем ханжеском завещании, продиктованном на смертном одре, все-таки дает четкое распоряжение покончить с ним. Как-то странно читать, что старый грешник в преамбуле заклинает своего сына Соломона ходить путями Господа, «соблюдая уставы Его и заповеди Его, и определения Его и постановления Его, как написано в законе Моисеевом». Сам-то Давид, по правде говоря, и половины заповедей не соблюдал, если не меньше. Убийства, блуд и шантаж были его хлебом насущным, что ни в коей мере не отрицает наличие у него острого политического чутья. Как бы то ни было, после этих благочестивейших вступительных слов он берет себя в руки, переходит к делу и сообщает своему сыну Соломону имена тех, кто подлежит уничтожению. Их всего два. И первое — Иоав, начальник его генерального штаба. За что этот верный служака удостоен подобной расправы — вопрос сложный, но он проливает свет на общую сложность отношений между политиками и генералитетом.

Официальную причину для ликвидации Иоава Давид привел следующую: «Ты знаешь, что́ сделал мне Иоав, сын Саруин, как поступил он с двумя вождями войска Израильского, с Авениром, сыном Нировым, и Амессаем, сыном Иеферовым, как он умертвил их… Поступи по мудрости твоей, чтобы не отпустить седины его мирно в преисподнюю». Объяснение Давида дыряво, как решето. Это чистейшей воды предлог. Да, Иоав убил Авенира, но с тех пор миновало сорок лет. Причем Авенира он убил, во-первых, из-за кровной мести — довольно обычная форма поведения в те дни, а во-вторых, опасаясь, что Авенир шпионит за Давидом. И факт остается фактом: смерть Авенира была много выгоднее для Давида, чем для Иоава. Да, конечно, Иоав потом был назначен на пост Авенира, начальника генерального штаба, но Давид-то таким образом избавился от самого могущественного человека в семье царя Саула.

После смерти Авенира Давид разыграл блестящий спектакль скорби. Это было одним из первых и наиболее явных указаний, что он успешно переходит с полей сражений в сферу политики. Давид оплакал Авенира, устроил ему пышные царские похороны, шел за его гробом и рыдал над могилой. Он завершил спектакль незабываемой тирадой: «Знаете ли, что вождь и великий муж пал в этот день в Израиле? Я теперь еще слаб, хотя и помазан на царство, а эти люди, сыновья Саруи, сильнее меня; пусть же воздаст Господь делающему злое по злобе его!» Кого он пытался обмануть? Этот самопровозглашенный слабак, этот хрупкий юноша много лет был главой шайки недовольных. Он был военным героем, известным твердостью и беспощадностью. На протяжении многолетней карьеры он убрал со своей дороги еще несколько невинных душ, вроде Урии Хеттеянина, к которому мы еще вернемся, и злополучных сыновей Рицпы, дочери Айя, наложницы Саула, которые были выданы гаваонитянам и жестоко казнены.

В любом случае, если бы Давид действительно хотел покарать Иоава за убийство Авенира, он не стал бы ждать сорок лет. Куда более вероятно то, что причиной враждебности Давида была роль, которую Иоав сыграл в заговоре Авессалома. Вопреки прямому приказу Давида, Иоав убил Авессалома. В отличие от политика Давида он никогда не посылал других делать за него грязную работу. Он выполнял ее сам. Гораздо сильнее самого убийства должны были подействовать слова, сказанные царю Иоавом уже после. Горе Давида из-за смерти сына было столь глубоким, что он не выходил к народу. В результате в стране воцарилось смятение. Иоав пришел к Давиду и с глазу на глаз предупредил его, что своим поведением он отталкивает от себя всех и что, если он не возьмет себя в руки, он, Иоав, и его воины уйдут от него, «и это будет для тебя хуже всех бедствий, какие находили на тебя от юности твоей доныне». Давид понял намек, совладал с собой и вышел к своему народу. Увидев, что царь вновь стал самим собой, все бывшие приверженцы Авессалома вернулись под его начало.

Иоав убил мятежного сына Давида по одной-единственной причине — из преданности царю. У него самого для этого не было абсолютно никаких оснований. Наоборот, только благодаря активному вмешательству Иоава Авессалом получил разрешение вернуться в Иерусалим после того, как убил своего брата Амнона и бежал в Гессур. Только человек с безупречной лояльностью Иоава (слово, для которого в Библии нет эквивалента) и его практичностью мог сказать такое царю, оплакивающему сына. Иоав спас Давида от его сына, но, возможно, перегнул палку, слишком уж ревностно исполняя свой долг. Более того, он увидел царя в полном расстройстве чувств, неспособного выполнять свои обязанности, и вынудил его взять себя в руки. Логично предположить — исходя из человеческой природы, — что тут-то Давид и затаил злость на своего главнокомандующего. Однако прямых доказательств мы привести не можем. Да и такая злость вовсе не обязательно служит побуждением к убийству. Вероятнее всего, причину устранения Иоава следует искать в событиях того времени, когда Давид старел и силы, соперничающие из-за трона, заручались поддержкой своим кандидатам.