Роковой срок - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Алексеев cтр.№ 5

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Роковой срок | Автор книги - Сергей Алексеев

Cтраница 5
читать онлайн книги бесплатно

Но если хортый зверь вдруг встал на полном ходу, закрутился на месте и лег, верный признак оборотня.

Бывало, несдержанный и слишком ярый охотник, мысля прослыть удачливым, засекал волка без испытания, а в его шкуре оказывался человек, да чаще всего глубокий старец, неспособный уже ходить по земле в человеческом образе. И тогда следовало наказание преступившему закон: под всем его родом начинали спотыкаться даже самые лучшие лошади, причем чаще на полном скаку. Наступало самое обидное и позорное для сара состояние, когда он не мог ездить верхом и вынужден был передвигаться в кибитке вместе с женщинами или в боевой колеснице, что вызывало смех.

За один день жертвенной охоты добывали тысячи волков, и звери никогда не мстили людям, ибо и сами ходили под покровительством Тарбиты. Из выделанного особым образом меха матерых шили скуфейчатые шапки, боевые плащи-обереги для мужчин, а из нежной подбрюшной части шкур волчиц, где были соски, – женские подперси, которые поддерживали грудь кормящих матерей и дев, коим до замужества позволялось ездить верхом.

Войны с хищным зверем возникали лишь в исключительных случаях, когда от болезней погибали кони и скот, а волки не желали пропастины, которой было вдоволь, жаждали горячей крови и резали оставшихся на развод кобылиц, преступая вечный закон степи. Или когда молодые стражники по недомыслию и ловчему азарту, в свою очередь, тоже нарушали закон Тарги, стреляли или насмерть засекали преследующую табун волчью стаю.

Исход долгих битв оказывался всегда плачевным, и, несмотря на мужество обеих сторон, еще ни разу никто не достигал полной победы. Если верх одерживало хортье племя, из мести истребляя домашний скот и коней, то скоро гибло само от бескормицы; если же одолевал человек, то у прирученных животных начинались болезни и мор.

Равновесие восстанавливалось, когда среди людей появлялась дева, от рождения знающая речь всяческого зверя, за что и получала имя Обава. И тогда сары заключали мир с хортьим племенем и долгое время жили рядом друг с другом.

Послушав младенческий лепет своей первой дочери, Ураган назвал ее этим именем и не ошибся. В последние годы летних кочевий Обава не раз мирила людей и хортьи стаи: как только волки исполчатся, она выедет к ним навстречу и так запоет, закричит – будто сама волчица! Несдержанные переярки усмирятся, матерых и вовсе словно стыд берет, опустят головы и бредут в степь.

Каждую ночь, объезжая стан, слушая ропот родовых князей и близкий многоголосый вой хортьих стай, сарский государь мысленно ждал войны, ибо терпение заканчивалось и у людей, и у хищников. Следовало бы послать на их усмирение Обаву, как бывало в прошлые кочевья, и Ураган несколько раз подъезжал к ее кибитке, но тут вспоминал о беспутстве дочери, несомой ею каре и резко отворачивал в сторону, чтобы мудрая и чуткая не узрела его минутной слабости.

Не бывало еще столько волчьей силы, должно быть, богатый нынче приплод у хортьего племени.

А это верный признак скорой войны. Не зря кочевой посошный волхв твердит, что где-то в жарких пустынях готовится к походу царь оскорбленных персов, коих Ураган четыре года тому умучил в степях и победил, с позором изгнав из своих пределов. И вот теперь, мол, персы замыслили отомстить сарам за поражение.

Ураган отгонял недобрые мысли и тешил себя: мол, нечем зверю поживиться в степи, вот он и собрался вокруг сарского стана. Слишком соблазнительно выглядели несметные табуны лошадей и особенно молодняка, народившегося уже в это кочевье, и слишком слабосильной и неразворотливой казалась наемная кочевая и становая стражи, чтобы с одним бичом противостоять дикому зверю, пресыщенному жертвенным скотом и падалью.

Переярок ли не удержится и выхватит клыками промежность у жеребенка, или юный страж – стрелу из колчана...

И затеется свара.

По обыкновению, кочевье начиналось весной, как только степь охватывалась свежей зеленью, и заканчивалось глубокой осенью на теплых побережьях Хвалынского, Черемного морей и Азара, который сухопутные сары считали священным озером. Здесь был край сарской земли и ее начало, поскольку здесь стояли зимние, сейчас пустующие, селения, города и стольный град Казар. Тут же была «теплая степь» – зимние пастбища, все лето охраняемые родовыми отрядами конниц, собранных из сарских паров.

С этих побережий, словно огромный веер, расходилось в разные стороны полтора десятка кочевых путей, достигающих дремучих лесов за Обавой-рекой на востоке, Окой и Рапейскими горами в полунощи и Одром на западе. В прежние могущественные времена эти пути, будто кровоток в теле, оживляли и делали чувствительным все огромное пространство сарских земель, и в какой бы стороне ни жил кочевой сар, каким бы путем ни кочевал, всегда ощущал это пространство и непременно стремился хотя бы раз побывать на берегах Азара.

А чтобы приобщиться к священному месту, следовало обскакать озеро на коне.

Звучание этого названия на сарском языке ласкало слух и притягивало чувства, ибо значило Начало Земли.

Однако за последние столетия многие пути были забыты или вовсе превратились в дороги, по которым гоняют табуны и стада с зимних пастбищ на летние и обратно. И потому многие земли Сарского государства отпали, обратившись в малые, по обыкновению, подневольные страны либо племенные разбойничьи прибежища. Стольный град Казар и прочие города на побережьях морей, впрочем, как и оставшиеся кочевые пути, притягивали теперь своими богатствами, обилием табунов и жиром, который сары всегда брали с собой, куда бы ни ехали.

Пока Ураган кочевал с близкими ему племенами и своим родом, в Казаре оставался его младший брат Кочень, бывший наместником стольного града. Он заботился об охране, управлял строительством и, самое главное, готовился к ярмарке, договариваясь с князьями кочевых путей и заморскими гостями. Все морское побережье осенью превращалось в одну пристань, от которой во все стороны расходился великий Азарский Торг. Еще два поменее существовали на Хвалынском и Черемном морях, через которые проходили кочевые пути.

К этим берегам чалились полупорожние, а то и вовсе пустые купеческие корабли: уже многие годы в Сарском государстве не существовало меновой торговли. Дорогих неутомимых степных скакунов, которых ценили за горами и морями, продавали только за золото; за него же отдавали куфской ковки мечи и секиры, перед коими не стояли любые доспехи; за монеты не жалели даже то, чего еще не знали ни за морями, ни за горами – боевые сарские седла со стременами. На вырученный жир покупали у заморских гостей сладости, пряности и диковинные фрукты, стоившие ничуть не меньше, чем драгоценный боевой конь. И только кожу да звериный мех обменивали на шелковые и иные ткани.

В сарских землях называли золото и серебро жиром, и потому «жирный» означало богатый. В последние сто лет в прошлом даже самые бедные сары нагуливали его с великим избытком, как стадо на свежем весеннем пастбище, и недавняя война с персами не повредила их богатству, а, напротив, возвысила его за счет добычи, захваченной у супостата. Оттого и ворчали племенные князья, опасаясь хортьего нашествия, оттого и спешили откочевать к морю, опасаясь потерять даже самое малое.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению