Сен-Жермен. Человек, не желавший умирать. Том 1. Маска из ниоткуда - читать онлайн книгу. Автор: Жеральд Мессадье cтр.№ 90

— Похоже, завещание мистера Бриджмена совершенно неуязвимо, — заявил министр Себастьяну, когда тот нанес ему визит, — да и ваш поверенный кажется мне одним из самых опытных. Так что не тревожьтесь.

— Все же меня беспокоит, милорд, шум, поднявшийся вокруг этого спора. Нет ли средства замять его?

Лорд Харрингтон улыбнулся и, сощурившись, слегка наклонился, чтобы изучить золотой треугольник на цепочке, видневшийся из-под жабо посетителя.

— Любопытное украшение, — заметил он. — Вы принадлежите к братству?

Себастьян кивнул. Потом увидел тот же символ на одной из пуговиц своего собеседника.

— Требуется бдительность там, где нам угрожают дух наживы и низость, — заявил Стенхоуп.

Себастьян слышал те же слова при своем посвящении в масоны, в Мюнстерской ложе.

— Похоже, любое ваше появление в Лондоне, граф, обречено раздражать низменные умы. Но ваш поверенный, похоже, предусмотрел эту опасность. Он недвусмысленно посоветовал родственникам мистера Бриджмена придержать язык и пригрозил преследованием за клевету.

У Себастьяна вырвался вздох облегчения. Значит, Александр сможет и дальше возглавлять банк, применяя на практике все, чему обучил его Соломон.

Стенхоуп пригласил Себастьяна к ужину.

На ужине присутствовал еще один гость. К удивлению Себастьяна, это оказался его давний венский знакомец, в ту пору посол Англии — сэр Роберт Клайв, барон Пласси, [60] один из приглашенных на тот достопамятный вечер в особняке на Херренгассе, тот самый, кто дал Себастьяну понять, что его услуги могли бы быть полезны английской короне.

Разумеется, Клайв, прибывший раньше Себастьяна, уже сообщил хозяину дома о том незабвенном ужине и об интересе, который граф де Сен-Жермен мог бы представлять для короны, поскольку Стенхоуп встретил его еще радушнее, чем утром.

Пожимая руку Клайву, Себастьян был поражен его мертвенной бледностью; несмотря на свою относительную молодость, он решительно был похож на извлеченного из земли покойника.

— Да, знаю, — сказал Клайв, — я вам кажусь гораздо менее свежим, чем в Вене. Подхватил лихорадку в Индии.

— Я тоже там побывал, — сказал Себастьян. — Некоторые ее области и в самом деле полны миазмов.

Клайв вскрикнул от удивления.

— Когда же вы там были?

— С тысяча семьсот сорок шестого по тысяча семьсот сорок восьмой.

— Могу я полюбопытствовать, что вы там делали?

— Меня интересовало умение индусов очищать драгоценные камни. Попутно я смог прийти к заключению, что эта страна будет принадлежать тому, кто сумеет проявить достаточно силы и решительности, чтобы навести там порядок. Похоже, все эти князьки только и ждут нового преемника Ауренгзеба.

— Вы слышите, Уильям? — воскликнул Клайв. — Я же вам говорил, что у графа замечательный ум.

Стенхоуп согласился. Себастьян слегка наклонил голову в знак благодарности.

— Сударь, становитесь-ка англичанином, я вас прошу! — с горячностью вскричал Клайв.

Себастьян и Стенхоуп рассмеялись.

— Выведали там какие-нибудь из индусских секретов? — спросил Клайв.

— Один-два, — ответил Себастьян с улыбкой. — Заодно и несколько ценных лекарственных рецептов, в частности от вашей болезни.

На следующий день он послал Клайву коробку сушеных трав, порекомендовав ему изготовить из них отвар и пить три чашки в день в течение двух недель, каким бы неприятным ни показался вкус; он уточнил, что его можно смягчить медом. Этот рецепт Себастьян нашел в одном руководстве по лекарственной ботанике, которое оставил перед своим прошлым отъездом в доме Соломона. Отвар из полыни назывался там наилучшим средством от четырехдневной лихорадки. [61]

Через несколько дней Клайв самолично явился в Блю-Хедж-Холл и при этом выглядел гораздо лучше.

— Господи! — вскричал он, схватив руки Себастьяна. — Да вы же кудесник, сударь! Вы мне жизнь спасли! Отведав первый глоток вашего отвара, я уж подумал было, что вы решили меня отравить, но потом сказал себе, что тогда вы бы мне дали что-нибудь с более приятным вкусом. Целых три дня я мочился чернилами, но теперь у меня нет приступов лихорадки, и я чувствую себя как новенький. Я ваш должник навеки.

И, крепко пожав ему руку, стал упрашивать своего благодетеля отправиться с ним в Индию. Клайв добился своего: Себастьян согласился опять поехать в страну, куда, однако, и не думал возвращаться. В этот раз они направились в восточную часть полуострова, в Бенгалию, область болотистую, покрытую джунглями и враждебную. Там Себастьян обнаружил, что радушное приглашение его должника было в некотором смысле корыстным: по меньшей мере треть английских войск была поражена четырехдневной лихорадкой и почти небоеспособна.

Через три дня после их прибытия Клайв вошел в покои Себастьяна, предоставленные ему в одном из дворцов, принадлежавших прежде низамам и прочим пышным магараджам, которые англичане бесцеремонно реквизировали; его сопровождал один из военных лекарей, с которым Себастьян ужинал накануне:

— Друг мой, вы меня спасли в Лондоне. Неужели же вы теперь позволите христианам гибнуть от миазмов этой языческой страны? Заклинаю вас, дайте им то же лекарство, что прописали мне.

— Того, что у меня с собой, хватит только на одного-двух человек. Вы же говорите о целых сотнях больных. Мне потребуются выносливые добровольцы, чтобы прочесать со мной местность и найти подходящее растение.

— Они у вас будут! — воскликнул Клайв. — Да поможет вам Бог! Да поможет вам Бог!

Десять дней подряд, основываясь только на том, что помнил из одного ботанического трактата, Себастьян мерил ногами равнины Бенгалии вместе с тремя солдатами, столь же пригодными к ботанике, как к чтению Раймунда Луллия, [62] и собирал полынь. По крайней мере то, что считал ее местной разновидностью, — растение трех-четырех футов высотой, с рубчатыми стеблями, с небольшими темно-зелеными, чуть бугорчатыми и мохнатыми листьями в красноватых точках, растущее на полянах по берегам рек и болот…