Человек, ставший Богом. Мессия - читать онлайн книгу. Автор: Жеральд Мессадье cтр.№ 34

– В конце концов я поверю, что у вас более философский склад ума, чем это можно было предположить, зная, что вы архитектор, – сказал Иона. – Вы часто ссылаетесь на мифы.

– Мифология так же реальна, как сладкие лимоны. Она объединяет все, что бродит в головах, все страсти и все мечты. Умирают идеи, но не мифы.

– Значит, этот иудейский пророк, о котором вы говорите, непременно будет жертвой.

– Если это герой, великий герой, он станет и полубогом. Все великие герои – полубоги, а все полубоги – жертвы.

Иона улыбнулся.

– Когда я общаюсь с вами, у меня возникает чувство, будто ваш взгляд пронзает завесу будущего. Мне не терпится дождаться появления этого пророка.

– Вы насмехаетесь надо мной, – заметил Эвкрат, кусая ус.

– Я никогда не позволил бы себе ничего подобного! Просто прежде я не знал, что все герои, бывшие полубогами, заканчивали свои дни, становясь жертвами.

– Я привел в пример Диониса и Геракла. Но у персов есть Таммуз, а у египтян – Осирис, хотя последний – настоящий бог. Так или иначе, герой всегда портит настроение, появляясь словно для того, чтобы другие почувствовали себя неуютно. И чем больших успехов он добивается, тем больше приобретает врагов.

Эвкрат очистил последний лимон, постаравшись на этот раз снять кожуру так, чтобы спираль не порвалась. Задумавшись, он стал раскачивать кожуру, зажав ее между большим и указательным пальцами.

– Схема событий всегда повторяется, но сами события не повторяются никогда.

Нищий тянул Эвкрата за рукав, прося милостыню во имя Давида, к тому же на ломаном греческом языке. Эвкрат посмотрел на него. Это был совершенно здоровый, но очень грязный мальчик. Его глаза были буквально забиты выделениями. Вместо того чтобы дать ребенку денег, Эвкрат силой подвел его, кричащего от страха, к ближайшему фонтану. Затем Эвкрат тщательно вымыл ребенку лицо и глаза. Ребенок сощурился. Глаза у него были темно-карими.

Над всеми домами Иерусалима поднимался голубоватый дымок. Воздух во всех кварталах был пропитан запахом жареного мяса.

Примерно за час до захода солнца на улицах можно было встретить только чужеземцев. Время от времени чужеземцы останавливались, чтобы понаблюдать за иудеями, которые раскачивали на ригелях своих домов пучки душицы, окропленные кровью. Это была кровь ягнят, которых принесли в жертву в этот день, чьи туши, связанные и нанизанные на вертела, жарились на кострах. Этот ритуал совершался в память об одном гипотетическом событии – тогда Бог древних евреев убил в Египте всех младенцев мужского пола, за исключением иудеев.

Дом Ионафана был просторным и находился недалеко от Храма, но гораздо ближе к старому дворцу царей из династии Асмонеев. Ионафан остановился на пороге большой, ярко освещенной комнаты, где на скамьях или на корточках сидели человек десять мужчин, как старых, так и молодых. Они только что выкупались, и их бороды были влажными, а ступни – розовыми. В воздухе разливался аромат сандала. Мужчины были одеты в пестрые, в основном полосатые халаты, которые резко контрастировали с их торжественным видом. В руках каждый держал пастуший посох в память о тех временах, когда иудеи были кочевниками.

Мужчины повернулись лицом к вошедшим. Их улыбки и вопросительные взгляды были обращены к юному незнакомцу.

– Ты едва не опоздал, Ионафан, – сказал мужчина, которому на вид было лет сорок. – Приветствую твоего друга.

– Добрый вечер, отец. Добрый вечер, дед. Добрый вечер, дядья. Добрый вечер, братья. Я хочу вам представить Иисуса, которого я пригласил разделить с нами трапезу. Это сын Иосифа, раввина и плотника из Капернаума.

– Ты здесь желанный гость, сын мой, – сказал отец Ионафана Иисусу. – Возможно, ты хочешь освежиться перед ужином? Ионафан проводит тебя.

– Пойдем, – сказал Ионафан. – Нам следует поторопиться.

Ионафан позвал слугу и велел передать писцу Симону, живущему на улице Писцов, что Иисус, сын Иосифа, будет ужинать у Иосифа Аримафейского. Затем он повел Иисуса в просторную комнату, расположенную в самом конце здания. В ней не было никакой мебели, кроме деревянной скамьи. На полу стояли лохани с горячей водой, от которой шел пар, и большая чаша. Ионафан взял со скамьи предмет, который Иисус никогда прежде не видел. Это было щелочное мыло с ароматом сандала.

– Это позволяет как следует смыть грязь. Сначала обильно смочи тело водой, затем натри его мылом, после чего тщательно ополоснись. Вот щетки из пырея для ног. Я оставлю тебя. А ты мойся, но быстро. Пойду возьму подходящую для тебя одежду у одного из моих младших братьев.

Ионафан закрыл за собой дверь. Когда он вернулся, Иисус уже надел свою старую одежду.

– Это мое. У меня нет необходимости выглядеть богатым.

– Я вовсе не хотел нарядить тебя так, чтобы ты выглядел богатым, – мягко сказал Ионафан. – Я хотел, чтобы ты выглядел чистым. Твоя одежда испачкалась. Она не годится для Пасхи. Оставь здесь свою одежду. Завтра она будет сухой и чистой.

Иисус кивнул и переоделся.

– А вот этот посох я дарю тебе, – сказал Ионафан, протягивая подростку толстую палку из дерева акации. – Теперь оставь меня, я тоже вымоюсь.

Трапеза была такой же, как и во всех других домах. Пресный хлеб и горькие травы, затем жареный ягненок. Они ели торопливо. Вскоре все блюда и кубки опустели. Женщины были начеку. В конце трапезы они собрали посуду, хлеб, соль и перец. Остатки еды были розданы бедным и нищим, которые ждали у дверей. Сотрапезники смахнули со стола хлебные крошки на правую ладонь, пересыпали их на левую, а затем высыпали в рот. Потом они встали, чтобы воздать хвалу Господу, держа посохи в руках. Этот ритуал совершался не более получаса.

Они прошли в комнату, в которой сидели, дожидаясь ужина. Ионафан прошептал несколько слов на ухо своему отцу. Тот кивнул.

– Мой сын говорит, что ты хочешь стать священником, – дружеским тоном сказал Иосиф Иисусу.

Когда он это говорил? Ах, да, на обратном пути. Иисус согласно кивнул, глядя на Ионафана.

– Ты хочешь быть священником в Иерусалиме или же в Галилее? – продолжал Иосиф.

Дед прислушивался к разговору. Иисус был застигнут врасплох: он об этом даже не задумывался.

– У нас много священников в Иерусалиме, но мало в Галилее. Ты галилеянин?

– Я родился в Вифлееме и принадлежу к дому Давида.

Несколько присутствующих в упор посмотрели на Иисуса. Иосиф собирался уже что-то сказать по этому поводу, но передумал и стал поглаживать бороду. Ионафан прошептал что-то на ухо отцу. Иисус смог разобрать только одно слово – «Египет».

– Если он принадлежит к дому Давида, то должен быть священником в Иудее, – шамкая, произнес дед.