Храм фараона - читать онлайн книгу. Автор: Зигфрид Обермайер cтр.№ 135

— Да, Монту был хорошим учителем… — вздохнул главный советник и счел лучшим тихонько удалиться и предоставить обоим мальчикам предаваться печали.

При дворе это замечали немногие, но фараон усиленно занимался расследованием покушения. Он передал все полномочия Парахотепу, и тот воспользовался старым испытанным средством. Он собрал целый штат ищеек — умных, деятельных чиновников разного возраста и ранга. Ни один из них не знал другого, каждый в своих расследованиях мог полагаться только на самого себя, и вскоре уже одна ищейка присматривалась к другой или же выспрашивала ее. Главный советник, конечно, знал их всех и приказывал время от времени являться к себе с докладом. Этим людям следовало подозревать каждого, даже собственных начальников, потому что они применяли необычный метод: не искали виновных, а пытались прежде всего исключить невиновных.

В первую очередь это были те, кто в ночь перед происшествием не находился в дворцовом квартале или о ком знали, что у них нет ни малейшего основания вредить Мерире или Монту. Круг подозреваемых постепенно сужался. Однажды один из ищеек, не бросавшийся в глаза молодой человек, подбросил главному советнику замечательную идею.

— Я вот что подумал: каждый при дворе знает, что между Великой Царской Супругой Нефертари и второй супругой Изис-Неферт существует, скажем так, неприязнь. Это продолжается уже годами. Слуги враждебно настроены по отношению друг к другу, дело доходило даже до драк. Я хотел бы только напомнить — разговор об этом быстро разнесся повсюду, — Изис-Неферт после смерти своего первенца тотчас громко и внятно обвинила царицу Нефертари. Теперь было совершено покушение на Мерире, и Нефертари имела бы все основания подозревать в этом мстительную вторую супругу, но Изис-Неферт и ее двор находились в это время в Фивах. Ее сын Хамвезе, который, безусловно, исключается как подозреваемый в покушении, был в Мемфисе. Я нахожу, однако, что именно отсутствие второй супруги служит является причиной подозревать ее. Каждый сначала склонен был бы сказать, что Изис-Неферт не имела с этим ничего общего. Она ведь в конце концов была удалена отсюда на много дней пути. Но, если она умна, а это без сомнения, тогда она велела бы организовать такое кощунственное покушение как раз во время своего отсутствия. Но чьими руками? Кого из своих доверенных лиц она оставила в Пер-Рамзесе? Ее сын Хамвезе исключается, под вопросом пара старых слуг, ее казначей, несколько писцов и управитель ее двора Незамун.

— Почему Незамун? — спросил главный советник. — Он ведь всегда сопровождал ее.

Ищейка ухмыльнулся:

— Я сам спросил себя о том же, почтенный Парахотеп. Тем не менее я спросил также и его. Мне показалось, что я не ошибся: Незамун испугался. Конечно, он остался по вполне понятным причинам: он слишком стар для дальних путешествий, да к тому же царица приказала ему оставаться здесь, чтобы заниматься ее делами. Я даже обыскал комнату Незамуна, но не нашел ничего подозрительного… за одним исключением. На кожаной сетке его кровати, в ногах, я нашел следы того, что там прятали, возможно, ручную пилу.

— Однако ты постарался! Ты полагаешь, что он сам мог бы?..

Ищейка протестующее поднял руку:

— Только легкое подозрение. Преступник должен был в ту ночь спрятать где-то пилу, а на сетке кровати Незамуна есть несколько прорезанных мест, которые выглядят не так, как если бы пила лежала там долго. Я, конечно, могу ошибаться, след, вероятно, фальшивый, но, тем не менее, мы не должны спускать глаз с этого человека.

Главный советник и от других ищеек получил подобные доклады. Набрались шесть или восемь подозреваемых, с которых следовало не спускать глаз. Парахотеп не рассчитывал на то, что дело разъяснится быстро, однако он поклялся найти преступника, даже если для этого потребуются годы.

Для Незамуна наступили плохие времена. Его надежда убить Мерире и этим исключить одного из претендентов на престол не сбылась. Мальчик лежал со сломанным бедром в постели, однако он выздоравливал. А смерть Монту не имела для его госпожи ни малейшего значения. Однако он осмелился на то, чтобы обрисовать для Изис-Неферт некоторые преимущества создавшегося положения и ожидал награды за труды.

Изис-Неферт выслушала его доклад. На ее суровом, желчном лице не дрогнул ни один мускул.

— Это все? — фыркнула она недовольно. — Искалеченный Мерире и мертвый Монту. Ты бы лучше подружился с новой супругой, потому что она сейчас в фаворе и за несколько дней добилась того, чего мне не удалось за много лет: окончательно лишила власти крестьянскую дочку, а может быть, даже выжила ее из Пер-Рамзеса.

Изис-Неферт, конечно, была прекрасно осведомлена о том, как обстоят дела при дворе. Нефертари, надувшись, удалилась в Мемфис, все кружилось вокруг Мерит-Анта, намерения которой Изис-Неферт раскусила еще до того, как алчная хеттиянка была представлена ей. Эта бестия ловко разыгрывала скромницу, более низкую по положению, но Изис-Неферт не попалась на эту удочку. Сначала можно использовать ее как орудие против Нефертари, а потом Изис-Неферт сама позаботится об этой пышногрудой шлюхе. Никакого чуда, что царю она понравилась, думала бывшая храмовая танцовщица, потому что в Нефертари по существу ничего не было. Изис-Неферт, как и прежде, была убеждена, что эта крестьянская дочка привязала к себе фараона какими-то колдовскими штучками. Дурака Незамуна, конечно, жаль. Все, что он ни предпринимал, ему не удавалось, и он еще ожидал, что станет верховным жрецом Амона. С этим в любом случае было покончено, потому что царь недавно назначил верховного жреца, а ей самой придется присмотреть себе нового управителя двора.

Незамун страдал, оказавшись в столь невыгодном положении, которое усугублялось тем, что при дворе кто-то шпионил за ним. Ему донесли, что какой-то человек, которого никто не знал, долгое время находился в его покоях; другие задавали ему странные вопросы. Так, во дворе его остановил какой-то мелкий писец и вдруг внезапно без всякого основания спросил у него:

— Ты не мог бы сейчас достать пилу?

Незамуна пот прошиб от страха, и он подумал: «Ну теперь конец, они меня обнаружили». От страха он не произнес ни слова, тогда писец быстро сказал:

— Извини, я тебя перепутал. Ты так похож на одного человека… Извини, пожалуйста, что я тебя так напугал.

Незамун тотчас должен был прилечь, и несколько часов его мысли кружились вокруг этого странного вопроса. Почему тот человек спросил о пиле именно его? Он писец, у его пояса висели пузырьки с чернилами и связки тростниковых перьев. Для чего ему нужна была пила? В сотый раз Незамун прокручивал в голове события той ночи, чтобы понять, не совершил ли он какую-либо ошибку. После работы с колесницей он выбросил обе пилы в реку, однако лишь в предрассветных сумерках, потому что иначе не мог бы найти дорогу. Даже если кто-то наблюдал за ним, невозможно было различить, какой предмет он швырнул в воду. Это могла быть обглоданная кость или корка от дыни. Так бы он и ответил, если бы кто-нибудь задал ему подобный вопрос.

Незамун больше не находил покоя. Его госпожа, казалось, не замечала своего управителя. Она не спрашивала у него совета, она исключила его из своей жизни. А потом ему предстояло узнать, что фараон за его спиной назначил другого верховным жрецом храма Амона в Пер-Рамзесе. Однако это задело его гораздо меньше, чем жрец-чтец ожидал, потому что он чувствовал, что его жизнь теперь под угрозой, и не знал даже, откуда исходит эта опасность.