Вождь из сумерек - читать онлайн книгу. Автор: Николай Ярославцев cтр.№ 54

Закрывая ему дорогу, из травы могучим прыжком выскочил огромный лобастый волк. Встал на дороге, широко расставив передние лапы и опустив почти до земли тяжелую голову. Не спуская со Стаса желтых холодных глаз, зарычал угрюмо и требовательно.

– Придется ответ держать за Толянов прикид, – тихо сказал Стас Веселину, выпрыгивая из седла и бросая ему повод.

Морщась, – донимала рана, – неторопливо направился к волку.

– Командир! – запоздало крикнул Веселин, словно завороженный, глядя в угрюмые волчьи глаза.

Тем временем их догнал Пивень и Хруст со своим десятком, и сразу же рядом с вожаком встало еще с десяток таких же могучих зверей.

Новый грозный рык ударил в уши.

Стас безбоязненно подошел к волку и опустил руку на лобастую голову, вздернул верхнюю губу, и люди услышали ответный, не менее грозный рык. Наклонился, шепнул что-то на ухо и, не оборачиваясь, быстро вернулся к лошади.

Волк постоял еще немного, провожая его задумчивым, – как показалось Веселину, взглядом, и не торопясь скрылся в траве. Стая исчезла следом так же бесшумно, как и лобастый волк.

– Что это, командир?

– Да так. Ерунда. Обсудили вопросы моды, – неохотно ответил Стас.

– И как?

– Понравилось.

– Я же говорил, прикид что надо! – не утерпел Толян. – Уж если им понравилось! Эх, зря командир домой заторопился. Потусовались бы в Соколене. Там такие телки есть… Сам видел, зуб даю!

– А мне больше баранина по душе. Обжаренная до розовой корочки, – мечтательно проговорил Груздень. – А к ней еще винца! Славно!

Толян обалдело уставился на бестолкового друга и завертел головой на толстой шее, ища поддержки. Но встретил только смеющийся взгляд Стаса.

– Он что, командир, совсем не врубается? – И повернулся к Груздню: – Груздик, мне твоя баранина по барабану! Я про телок говорю.

Стас развеселился еще больше.

– Толян, а ему твои телки по барабану. У него законная жена в обозе. И детишек… со счету сбиться можно.

– Ну да?

Стас уже смеялся, чуть не выпадая из седла.

– Верняк, Толян! Реально тебе говорю!

Теперь смеялся уже Пивень. Скупо улыбался неулыбчивый Хруст. Ржал, по-лошадиному запрокидывая голову, Войтик. Без жалости на исполненное вселенской скорби и страдания лицо Толяна смотреть было невозможно.

– Как – не пересчитать?

– Да он сам, твой закадычный друг и приятель Груздень, на втором десятке сбился, – бесцеремонно довершил дело Войтик и снова заржал, откидываясь в седле.

И только Груздень хранил гордое молчание, делая вид, что совершенно не понимает причин всеобщего веселья.

Стас согнал с лица улыбку, собрал в кулак все остатки серьезности и поспешил успокоить парня.

– Толян, дети – цветы жизни. А твой друг, по всему видно, хороший садовник. Бери пример с него, – не выдержал, и снова зашелся смехом. – Найди себе такой же садовый участок! Зачем тебе телка?

Шутка была понята. И новый громовой хохот разразился над колонной.

– Ни фига себе, клумба!

Обоз двигался медленно. Стадо галопом не погонишь. Особенно лесом, где дорога не шире тропинки. Да и селенья приходилось обходить стороной. А, кроме того, Стас не хотел оставлять обоз без охраны. Не то, чтобы он не верил конязю, который дал клятвенное обещание, но вдруг найдется безумная голова и кинется вдогонку требовать объяснений. Базар. Вокзал… То да потому.

Кому это надо?

К середине пути рана снова открылась. Еще в детинце наложенная повязка пропиталась кровью. Каждый шаг его Серого отдавался такой резкой болью, что Стас порой с трудом удерживал стон.

Веселин, все время державшийся рядом, что-то почувствовал и долго шептался с волхвом. Тот забеспокоился, вперил в него острый немигающий взгляд и строго спросил:

– Слав, что случилось?

– Пивень, кто из нас вождь, ты или я? – попробовал отшутиться Стас.

Но Пивень не принял шутки и повторил вопрос.

– Дыра кровоточит, – как можно небрежней ответил Стас. – Да не бери ты в голову. Что у тебя, других забот нет? Все доедем.

– Отдай коня Веселину, Слав, и садись на воз.

– Сбрендил? Чтобы я, в личине свирепого волка, да на телегу? Да никогда! – снова попробовал отшутиться он. – И рухнет тогда мой сказочный авторитет по самое некуда аж с недосягаемых высот. Можно сказать – в необозримые черные глубины… Так что не приставай ты ко мне с этими дикими и непотребными предложениями. Отвергну! Решительно и бесповоротно. Раз и навсегда!

Пивень раздул ноздри и без того широкого носа, обиженно засопел и отстал, в надежде найти поддержку у Войтика с Грузднем.

Но единственное, что могла придумать эта парочка, так то, что по другую от него сторону сейчас ехал Хруст.

Последние версты перед детинцем Стас ехал уже, как в тумане. Но все-таки нашел в себе силы и повернулся к Толяну.

– Ну что, запевала? Порадуй…

– Так мы, командир, пока только про «Любо, братцы, любо» разучили. А с другими полный напряг.

– Так ее и урежьте! А то идем, как коровье стадо.

И урезали!

Да так, что ветром вынесло на неоседланном коне Леху. А за ним и остальных. Кого пешим, кого конным.

А песня гремела навстречу им под чертячий посвист Войтика.

…А вторая пуля,

А вторая пуля,

А вторая пуля

Догнала коня!

Любо, братцы, любо…

Не доскакав, десятка метров до него, Леха скатился с коня и побежал навстречу. Но вдруг остановился, вспомнив про свой немалый чин, бросил правую ладонь к виску.

– Командир! За время отсутствия в гарнизоне происшествий… – и вдруг сбился, улыбнулся и со смехом закончил: – Кони пьяны, хлопцы запряжены.

Стас попытался бодро выпрыгнуть из седла, но получилось у него это не совсем ловко.

– Как у тебя, Леша?

– Нормально, Стас. Лес возим каждый день. Самые нетерпеливые роют землянки, строят шалаши. Под жилье приспособили даже башни. Под рогатый и прочий безрогий скот соорудили загоны. Великая комсомольская стройка, одним словом.

– Ворчат?

– Что удивительно – нет. Наши бы уже давно домой запросились. Или бы письма президенту строчили. – По его виду Стас понял, что Лехе самому не понятно, как это можно так легкомысленно не использовать святую возможность пожаловаться правительству на разгильдяйство и попустительство местных органов власти. – Про вас не спрашиваю. Наговорили уже такого, что я буду страшно удивлен, если про тебя к вечеру не запоют песни, как про Вещего Олега.