Аттила, Бич Божий - читать онлайн книгу. Автор: Росс Лэйдлоу cтр.№ 45

Старший, худощавый мужчина лет пятидесяти с властным выражением лица, быстро проявил лидерские качества. Его, когда-то блестящий и изысканный, теперь же — перепачканный и заметно пообтрепавшийся, далматик свидетельствовал о декурионском статусе своего хозяина. Когда путники увидели, что их преследуют охотничьи собаки, тощие лохматые псы одной из британских пород, именно он потянул за собой своих новых товарищей, уговорами и запугиваниями заставляя их находить в себе новые силы для невыносимого многочасового ухода от погони. Сбить собак со следа они, измученные и истощенные, смогли, лишь переправившись через проточные воды.

Мозолистые руки и заметная сутулость самого юного из троицы, мускулистого парня лет восемнадцати, говорили о том, что он привык иметь дело с плугом и знаком с тяжелым крестьянским трудом не понаслышке. Грязная повязка на большом пальце его правой руки скрывала рану. С его красивого лица ни на секунду не сходило выражение печали и обиды — такое бывает у убитого горем пса, которого внезапно выкинул на улицу неблагодарный хозяин.

Третьему из путников можно было дать как тридцать, так и пятьдесят лет. От необходимости постоянно прищуриваться во время шитья — а был он, как вы узнаете чуть позже, сапожником — взор его стал затуманенным, от работы с шилом огрубели ладони, а на лице было написано такое отчаяние, что сразу становилось ясно: дух его сломлен, а жизнь катится под откос.

День за днем эти трое пробирались по болотам на запад. Время от времени они натыкались на то, что некогда считалось насыпью, но в основном вынуждены были идти через трясину, проваливаясь порой по пояс. Еще недавно, во времена правления Грациана, земли в этих местах были плодородными и орошаемыми. Но теперь, когда — «благодаря» непомерным земельным налогам и участившимся набегам кочевых племен — численность проживающего здесь населения уменьшилась в разы, территория эта приняла свой первозданный облик и пополнила перечень необрабатываемых земель в архивах Равенны. Наконец болотистая местность сменилась твердой почвой, и на десятый день с момента их встречи, когда уже не оставалось ни корок черствого хлеба, ни ломтиков далеко уже не свежей ветчины, путники вышли к стремительно бежавшей на восток реке и поняли, что вскоре их мучениям придет конец — взору их предстали гранитные холмы Арморики.

* * *

Пробудившись ото сна, Марцелл, старший из троицы, заметил, что опушка, где они решили сделать привал, окружена людьми. То были смуглые крепыши в залатанных домотканых одеждах, накидках из кожи, превратившихся в лохмотья цивильных римских платьях и армейских униформах. Один из них, высокий мужчина, судя по висевший на шее витой серебряной цепи и невозмутимому виду — вожак этой группы, выступил вперед и обратился к беглецам.

— Добро пожаловать в Арморику. Вижу, вы путешествуете налегке. По делам здесь или же удовольствия ради?

Человек образованный, понял Марцелл.

— Бежим от римской тирании, — ответил он, не отводя взгляда. — Надеемся начать новую жизнь среди багаудов, народа, который, в отличие от римского правительства, с уважением относится к свободе и справедливости.

— Свобода и справедливость, — скривил физиономию собеседник. — Понятия благородные, но, боюсь, в столь тяжелые времена — явная роскошь. Однако вы не ошиблись, именно этими принципами мы и стараемся руководствоваться. Девиз наш прост: «От каждого по способностям, каждому — по труду». И, скажу я вам, он работает, — ухмыльнулся здоровяк. — По крайней мере, в большинстве случаев.

— Так вы багауды?

— Бандиты? Так нас называют римляне. Мы же предпочитаем другое имя — «свободные арморицианы». Когда-то мы были такими же гражданами Рима, как и вы. Но, как и вы, сочли римское правительство деспотичным и несправедливым и, решив навсегда забыть про Рим, основали здесь, в северо-западной глуши, собственную республику.

Он окинул беглецов оценивающим взглядом.

— Надеюсь, вы понимаете, что перед тем как принять вас, мы должны понять, можете ли вы принести пользу нашему обществу. Иждивенцы нам не нужны. Для начала вас, конечно же, накормят, а то выглядите вы, честное слово, неважно.

Несколько часов Марцелла и его спутников вели по лесным тропам. Пару раз на глаза им попадались стоявшие у дороги жутковатые указатели: на прочном столбе с деревянной табличкой красовался череп. Спросив, что означают эти знаки, Марцелл услышал исчерпывающий ответ:

— То головы казненных преступников; внизу указано, за что они были приговорены к смерти.

Наконец они вышли на опушку, где стояли с дюжину кривеньких, но с виду вполне устойчивых хижин. Вокруг них с криками носились дети, чуть поодаль занимались приготовлением пищи женщины. С противоположной стороны росчисти, из леса, появились несколько мужчин, несшие сельскохозяйственный инвентарь — с ближайших полей или делянок, предположил Марцелл.

— Столица моего собственного небольшого владения, — пояснил предводитель багаудов. — Мы, свободные арморицианы, — люди независимые. Живем в общинах, наподобие этой, в каждой из общин есть глава и старейшины. Заправляют же всем Великий совет и его председатель, Тибато. Имеется у нас и свод законов, которому все подчиняются.

— А что бывает с теми, кто нарушит закон?

— Обсуждение мелких проступков проходит на общинном уровне. Серьезные преступления рассматриваются трибуналами, назначаемыми Великим советом. Ну вот, мой нос подсказывает мне, что ужин уже почти готов. Пойдемте же поедим.

После плотного ужина, основным блюдом которого была похлёбка из дичи, гости промочили горло кисловатой на вкус бражкой. Затем всех троих проводили в большую хижину, где собрались на совет старейшины, и попросили рассказать о себе.

— Меня зовут Марцелл Публий Басс, — начал старший из троицы. — Я декурион имперского города Августа-Треверор, что в провинции Первая Белгика.

* * *

«Вот и пришло время индикций», — невесело подумал Марцелл. На календаре было первое сентября, первый день нового фискального года, время подбивать годовой бюджет, параметры которого находились в прямой зависимости от размеров налоговых сборов.

Марцелл, один из членов совета, ответственных за сбор государственного дохода в Августе, сидел за столом в своем кабинете в просторной кирпичной базилике, построенной сотню лет назад, во времена Константина. Некогда, вздохнул он печально, члены самых достойных городских фамилий соперничали за честь служить обществу. Но то было в далекие времена его прапрадедов, еще до того, как пытавшийся вывести империю из упадка Диоклетиан провозгласил наступление эры экономии и тягостных налогов. Теперь же декурионы являлись простыми агентами тиранического государства, основными обязанностями которых стали выбивание денег из соотечественников, вербовка рекрутов для армии да помощь в управлении имперскими приисками и имениями. Большая часть средств уходила на армию, которая, казалось, была уже не способна защитить граждан от варварских вторжений.

С каждым годом собирать налоги становилось все более и более трудно. Но — никуда не денешься, мрачно подумал Марцелл. Такие, как он — те, кто владели сорока югерами земли, — вынуждены были служить декурионами. Более богатые граждане — сенаторы или всадники — не только могли избежать этой неблагодарной доли, но и всегда находили способы отсрочить уплату налогов, а иногда и вовсе от нее уклониться, и налоговое бремя в полном объеме ложилось на плечи бедняков.