Александр Македонский - читать онлайн книгу. Автор: Василий Ян cтр.№ 28

– Но князь Гелон обещал мне, что будет наблюдать за всеми моими стадами! Разве князь Гелон уехал?

– Князь Гелон делает все, что может: скачет от одного стада к другому, меняет усталых коней, кричит на пастухов, сам колотит их плетью, но толку от этого не много!

– Зачем же он скачет? Это не его дело. Ему надо сидеть около шатров на ковре в прохладной тени, попивать кумыс и ждать, а к нему должны приезжать табунщики с поклоном и говорить все, что им нужно и что случилось во всей степи. Разве я когда-нибудь гонялся за моими пастухами?

– Ты – другое дело. Ты всех держал в своей широкой ладони. А когда ты уехал, то все поползли во все стороны, как щенки без матки. Бой-бой, что будем делать!

Кочевник ничего не скажет сразу. Его речь вьется, как тропинка в степи, и он должен начать издалека, чтобы пересказать все, что видел в пути.

Будакен передал ему чашу с вином:

– Выпей сперва согдского вина и не бойся. Пастух вернется к своим баранам и все исправит. Что же случилось?

Старый скиф взял чашу, покосился одним глазом на темное маслянистое вино и понюхал его:

– Никогда такого не пробовал. Пусть Папай даст нам всем много сил и целое стадо детей! – Отпил немного и почмокал: – С медом? Голова на плечах не закачается? – Скиф закинул голову назад, показалось донышко глиняной чаши, и старик, вытаращив глаза и отдуваясь, поставил чашу на ковер.

– В битвах согды послабее нашего, а такого вина наши кумысобои не сделают, – сказал Будакен. – Ну, рассказывай теперь по порядку, что погнало тебя из нашей равнины вдогонку за мной? Как тебя звать? Кажется, Асук?

– Верно, верно – Сагил Асук! – ответил сразу развеселившийся скиф. – Когда я родился, в шатер вошел отец и принес дикого козла – асука! [86] Вот меня и прозвали Сагил Асук. С тех пор я, как асук, езжу по степи и не люблю сидеть в шатре. Сам знаешь: дома сидишь – последнее проешь, а по степи побродишь – счастье найдешь.

– Ладно, ладно! Теперь рассказывай дальше, что делает согдак Оксиарт, приехавший ко мне, когда загорелись огни на курганах.

– Этот согдак очень полюбил кумыс и бузат, пьет без конца, потом вскочит, бегает, пляшет, угощает стариков и их тоже заставляет плясать.

– Хозяин может только радоваться, если гость его весел. Но я еще не вижу, отчего мне надо тревожиться.

– Князь Будакен Золотые Удила, большие у тебя убытки: кобылицы стоят недоенные, косяки сбились и пасутся на вытоптанном лугу, где уже травы не осталось: некому их перегнать на новые места.

– А что же делают мои слуги? Разве загуляли вместе с согдаком? Или порубили друг друга? Или болезнь их передушила?

– Они почти все ушли от тебя…

Будакен, нахмурившись, уставился на Асука. Большая рука его невольно шарила по ковру, точно отыскивала меч. Он всматривался в глаза вестника, желая узнать, что таится недосказанного в обветренном, сморщенном его лице.

– Пей еще! – сказал он, указывая на полную чашу.

Старик опять выпил одним духом чашу, и язык его развязался. Он наклонился к Будакену и стал говорить вполголоса:

– Несколько саков нас подбивали. «Зачем, – говорят, – мы служим князю Будакену? Разве не такой же он скиф, как и все мы? Разве не родился он в закопченном, промасленном шатре, как и мы? Почему же, – говорили они, – мы стараемся, работаем на него, а он все прибавляет баранов и жеребят к своим стадам, а мы как были в рваных кожаных штанах, так и остались, только новые заплаты нашили?» «Верно, верно, – отвечали мы тем, которые нас подбивали, – но что же поделаешь с Будакеном? Ему и солнце больше светит, чем нам».

– И все сговорились уйти от меня? – прохрипел Будакен.

Кулаки его сжимались. Хош запрятал его меч под ковер, зная дикие вспышки гнева своего хозяина.

– Не то что сговорились, – отвечал Асук, – а больше вожаки нас подбивали. Я им говорю: «А вы знаете, что значит: «он мне хлеб дает»? А те отвечают: «Трусливый ты козел, Асук! Будакен не хлеб тебе дает, а крошки от того хлеба, что сам ест». И некоторые недовольные саки тайком съехались на берегу реки Яксарта в тот самый день, когда мы устроили скачки и праздник.

– Кто же тогда был? Говори имена всех! – Будакен навалился на Асука и своей могучей рукой придавил его к ковру.

– Всех назову, всех! И я сам там был тоже. А больше всех говорил против тебя тот охотник, который приехал на твоем жеребце Буревестнике…

Будакен отпустил Асука, встал и поглядел кругом – скифы, приблизившись, стояли молча, и их глаза впивались в Будакена. Спитамена среди них не было.

Скифы шепотом переговаривались. Все слышали рассказ Асука и ждали, как поступит их князь. Будакен ведь ничего не делает так, как другие, а все по-своему.

А Будакен похлопал по плечу Асука, засмеялся, и никто не мог понять, что у него на уме.

– Пей, Асук! В нашей степи тебе такого вина не дадут! Рассказывай дальше. Куда же ушли мои слуги? К какому князю? Не к хитрому ли старику Тамиру?

Асук, упиваясь вином, продолжал:

– Свой собственный выселок сделали, особое кочевье около каменного бока Скроша. «Будем жить вольные, – говорят, – никому не будем кланяться!» И я хотел было там поставить шатер, да думаю: подожду еще, посмотрю, что дальше будет. Будакен – мой хозяин, он мне хлеб дает, зачем я его брошу? Вот меня Гелон и послал к тебе, чтобы я все рассказал. Девять раз менял я коней на наших сторожевых курганах. Днем и ночью скакал, чтобы тебя остановить и скорее вернуть обратно к твоим стадам.

Будакен стал громко хохотать:

– Ты думаешь, старая ящерица, что я вернусь сам доить кобылиц? Пусть остаются недоенными – жеребятам больше молока достанется! Ты думаешь, старый Сагил Асук, что я поскачу за моими слугами и буду просить их вернуться к старому хозяину? Пусть бог Папай даст всем сакам столько же косяков, сколько он дал мне. Вперед! Вперед!.. – прогремел Будакен. – Где же этот плясун с пришитой бородой? Что же, он думает споить нас вином в этом рабате, полном верблюдов и блох, и затем нас пьяных перевязать веревками? Зовите его сюда, а то я сам пойду его разыскивать…

А Фейзавл, величественный и прямой, в длинной лиловой одежде, с пестрой повязкой на голове, с новой, каштановой завитой бородой, уже входил во двор, сопровождаемый несколькими тощими слугами. Один из них на блестящем подносе нес разрезанную звездою дыню.

Фейзавл, склоняясь, приложил ладонь ко лбу:

– Княжна Рокшанек шлет тебе эту дыню, чтобы ты накормил ею своего прекрасного коня. Она хочет повидать твое великолепие и силу, а также твоих смелых воинов. Она сейчас ждет тебя.

Будакен приказал шести скифам оседлать коней, взять оружие и следовать за ним, а остальным оставаться неотлучно около вьюков. Он скинул согдские шаровары и переоделся в скифскую одежду.