Фараон Мернефта - читать онлайн книгу. Автор: Вера Крыжановская cтр.№ 41

— А как их накажут? — спросила Ильзирис.

— Смертной казнью, без сомнения. Менхту приговорят быть погребенной заживо. Знаешь ли, Ментухотеп, при виде всех этих ужасов я полагаю, что настают последние времена. И благородная Гернека говорила мне по секрету, что звезды предвещают великие бедствия.

— О, несчастная Менхту, — воскликнула Ильзирис, прижимая руки к груди, — какая ужасная участь быть погребенной заживо, чувствовать над собой каменный свод, задыхаться в темноте… Я дрожу при одной мысли об этом и не сомкну глаз всю ночь. Поговорим лучше о чем-нибудь другом… Знаешь, матушка, кого я видела нынче в храме? Смарагду. В то время как я поджидала тебя от Гернеки, она явилась в паланкине, по обыкновению разряженная и сияющая драгоценными каменьями. В эту минуту наследник престола выходил со свитою из храма и, увидев Смарагду, тотчас подошел к ней. Я не могла расслышать, о чем они говорили, но он был к ней милостив и поднес розу. Вот-то счастливица! — прибавила Ильзирис с досадой. — Каждую неделю новые наряды и при этом белизна лица, привлекающая внимание даже сына фараона.

Тут вошел невольник и подал мне свиток папируса, сказав, что его принес мальчик, который не хочет говорить, кто его послал.

Заинтересованный, я развернул письмо и с удивлением увидел, что оно от Мены, друга моего детства и брата прекрасной Смарагды, о которой только что говорила моя сестра.

Он просил меня, когда наступит ночь, приехать к нему за город в назначенное им место. По тону письма я догадался, что дело было весьма серьезное, и попросил позволения уйти, чтобы написать ответ.

Родители меня не удерживали и с улыбкой переглянулись между собой, очевидно предполагая, что таинственный папирус был получен мною от какой-нибудь красавицы. Я их не разуверял и ушел к себе.

Когда наступила ночь, я велел оседлать лошадь, завернулся в плащ и уехал один. Местом встречи была назначена приостановленная стройка храма, посвященного богине Хатор.

В этот лабиринт наполовину возведенных стен, колонн и гранитных глыб, наваленных на землю, ни один человек не осмелился бы зайти ночью. Вскоре показались массивные сооружения, озаренные фантастическим светом луны. Я сошел с коня, спрятал его между несколькими колоссальными глыбами гранита и трижды испустил крик, подражая голосу совы (сигнал, назначенный в письме). Через несколько секунд фигура Мены выступила из темноты; признательно пожав мою руку, он повел меня к недостроенному святилищу.

— Благодарю, что ты пришел, Нехо, ты, я думаю, понял, что я не позвал бы тебя в это пустынное место из-за пустяков… Дело идет о моей жизни.

Любовь погубила меня. Я обольстил Менхту, одну из жриц Изиды, нас застали в роще у священного озера… Если меня схватят, я погиб. А между тем не могу решиться покинуть несчастную Менхту. Дай мне какой-нибудь совет, Нехо. Голова моя совсем помутилась…

Я искренно любил Мену и немедленно решился сделать все возможное, чтобы спасти его.

— Слушай, — сказал я, — ты должен бежать, не теряя времени, потому что ничего не можешь сделать для несчастной девушки. Мне пришла в голову отличная мысль: завтра вечером отправляется в Сирию большой караван. Начальник его, человек надежный, — племянник нашего управителя. Я устрою твой отъезд с этим караваном. Только не знаю, что будет лучше: оставить ли тебя здесь или спрятать где-нибудь у нас в доме…

— Тсс… — прервал Мена, схватив меня за руку.

Я затаил дыхание и в глубоком безмолвии ночи явственно расслышал приближавшиеся шаги и говор нескольких голосов.

— Молчи, — прошептал Мена, увлекая меня в глубокую нишу.

Минуту спустя фигуры людей, закутанных в темные плащи, появились пред нами.

— Здесь мы можем говорить свободно, — произнес густой, металлический голос, — потому что никто, кроме шакалов, не посещает этого пустынного места и нам нечего бояться шпионов.

Говоривший это — человек на целую голову выше всех остальных — выступил вперед и откинул свой плащ. Луна ярко осветила его поразительное лицо.

Длинные темные волосы и окладистая борода обрамляли правильные, резкие черты; густые брови соединялись над орлиным носом, оттеняя мрачные и строгие глаза. В целом физиономия эта казалась олицетворением ума и железного характера.

Я как очарованный глядел на эту замечательную личность, но вскоре речь незнакомца поглотила все мое внимание. Он говорил по-еврейски, но моя няня-семитка научила меня этому языку, и я легко мог понять его слова.

— Братья, — произнес звучный голос, — Иегова посылает меня к вам, дабы исполнилось предназначенное нашему народу. Мудрая и искусная рука должна избавить его от ига иноплеменников и основать новое царство, в котором каждый еврей будет жить под сенью справедливого и милостивого закона, а не под ярмом рабства и гнета. Не возмутительно ли видеть, что один народ в поте лица своего работает для того, чтобы другой пресыщался роскошью и наслаждениями, строит города и здания, которые переживут века, почитаемые потомками как памятники египетского искусства, тогда как они воздвигнуты руками наших несчастных братьев.

Раздался одобрительный гул.

— Знаю, — продолжал незнакомец, — что борьба, которую я веду с фараоном и жрецами, будет долгой и тяжелой, ибо они пользуются трудами нашего народа. Повсюду, на полях и в виноградниках, в домах и на постройках, встречаешь согнутую спину еврея и поднятую над ней трость египтянина. Не отчаивайтесь, братья. Единый всемогущий Бог, спасший меня на водах Нила и устроивший так, что враги передали мне свою мудрость и знания, пошлет силы и средства для освобождения избранного Им народа. Он обещал мне это в пустыне. В следующем нашем собрании, которое пройдет в тайном месте, так как мы должны соблюдать меры предосторожности, я назначу день моего появления перед Мернефтой.

— Молитвы наши будут сопровождать тебя, Мезу, — ответил старец.

Затем евреи принялись обсуждать, что необходимо сделать для установления тесной связи между израильскими коленами и быстрой передачи повелений вождя. Условившись относительно этих пунктов, они удалились, а мы вышли из своей ниши.

— Любопытный заговор, — сказал я Мене. — Не уведомить ли об этом государя? Кто такой Мезу, что собирается идти к Мернефте с дерзким предложением? Воображаю, как хорошо он будет принят.

— Он говорил о своем чудесном спасении на водах Нила, — должно быть, Мезу — воспитанник царевны Термутис. Купаясь в реке, она нашла это сокровище, покровительствовала ему до конца своей жизни с чисто женским упрямством. Отец рассказывал эту историю, — прибавил Мена, — он знал Мезу в молодости и не особо его жаловал. Лет тридцать тому назад этот человек был изгнан за убийство надзирателя, с той поры его забыли. Если он хочет сам представиться фараону; то не будем вмешиваться. Кроме того, нельзя будет объяснить твоего присутствия здесь, не выдав меня.

— Ты прав, — подтвердил я. — Займемся твоими делами. Как бы ты распорядился насчет сестры, которая остается совершенно одна? Со временем и посредством крупных денежных пожертвований тебе удастся охладить гнев жрецов и возвратиться, но надо позаботиться о настоящем. Чтобы не возбудить подозрений, я пришлю тебе приличную сумму из собственных денег, а позже ты вернешь долг.