Казанова - читать онлайн книгу. Автор: Иен Келли cтр.№ 46

Стражник выпустил их, и Казанова вместе с отцом Бальби спокойно прошли между гигантскими мраморными ягодицами Нептуна и Марса, где после коронации проходили дожи, и спустились по Лестнице Гигантов на площадь Сан- Марко.

Там Казанова громким голосом подозвал гондольера и попросил отвезти их в Фузину. Когда они обогнули Таможню — вид Венеции отсюда известен нам по картинам Каналетто, — Джакомо изменил направление; они направились в Местре, сделав так нарочно, чтобы беглецов принялись искать в районе Фузина и канала Брента. Когда гондола развернулась и, миновав канал Джудекка, направилась к Заттере на материке, от охватившего его чувства свободы у Казановы внезапно приключились рыдания.

Затем бывшие узники отправились прямо в Тревизо. У них было совсем немного денег, часть которых им дал другой заключенный, и все их Казанова отдал Бальби, когда решил, что им проще будет избежать поимки, если путешествовать раздельно. В довершение невероятной истории Казанова захотел укрыться где-нибудь поблизости на ночь, и открывшая на его стук в дверь одного из домов женщина сообщила, что здесь живет местный начальник стражи, который отсутствует из-за облавы на некоего Казанову и сбежавшего монаха. Тут Джакомо понял, что нашел идеальное место, чтобы спрятаться, и проспал в нем двенадцать часов кряду.

Быстро одевшись на следующее утро, он продолжает свой путь, идя по девять часов в день на север по направлению к Бренте и границам венецианских земель. Используя знания, которым его когда-то научил брат Стефано, он живет за счет даров земли и доброты крестьян, принимавших его за бедного клирика, которым он раньше был.

Через неделю на осле, позаимствованном из какой-то конюшни, где Казанове довелось ночевать, он пересекает границу вблизи Бренты. Отныне в течение почти восемнадцати лет Джакомо не увидит свою родину.

Я отвечаю на Ваше последнее письмо. Вы пишете, что предчувствуете свою великую любовь, и полагаю, Вы искренни, я польщена… но я хочу увидеть, что Вы противитесь той суетной жизни, которую ведете… Знаю — мои опасения расстраивают вас.

Манон Балетти в письме к Казанове. Париж (1757)

О побеге Казановы вскоре активно заговорили и в Венеции, и за ее пределами, называя его «поразительным». Джакомо довольно открыто рассказывал о нем в Париже, быстро отполировав произошедшие события в анекдот и используя его как средство предстать в новом свете, решительным и опасным человеком и оскорбленным отпрыском Светлейшей республики. Он оставался в Больцано достаточно долго, чтобы получить деньги, присланные Брагадином (тот недавно просил для Казановы помилования), и затем отправился через Альпы в Мюнхен, Аугсбург и Страсбург, а потом и в Париж. Он прибыл туда 5 января 1757 года — впечатляющая скорость передвижения зимой по меркам эпохи — в тот самый день, когда некий Дамьен совершил покушение на жизнь Людовика XV.

Казнь цареубийцы, увидеть которую жаждали тысячи парижан, была зрелищем, достойным эпохи варварства, свидетелем чего и стал Казанова. Но, что характерно для него, поразила Джакомо тот день женщина, которая там присутствовала. Однако все это произойдет лишь через несколько месяцев. По приезде в Париж преступник — небритый и немытый, но при деньгах и с хорошими связями — отправился в театр «Комеди Итальен». Здесь он разыскал семью Балетти, а затем и своего приятеля по любовным делам, де Берни.

Тюрьма изменила Казанову бесповоротно. Ему исполнилось тридцать лет, и он оставил позади не только молодость, но и, что более важно, свой дом: его изгнание из Венеции продлится столько, сколько сочтет нужным инквизиция, а в сложившихся обстоятельствах нетрудно предположить, что пройдут годы, прежде чем это произойдет, сколько бы он ни рассказывал о своей невиновности. В 1757 году в Париже он не предпринял ни единой попытки снискать расположение венецианских дипломатов, оставив это на будущее. «Я видел, что для того, чтобы добиться хоть малого, я должен задействовать в игре все мои физические и моральные силы, придерживаться строгого самоконтроля и уподобиться хамелеону». Он упорно стремился заработать деньги, стал сильнее, тверже и целеустремленнее. Он буквально прорубал себе дорогу в парижском обществе середины века, завоевывая позиции в политических и финансовых кругах, театрах и будуарах. Эти годы в Париже и заложили основы для посмертной славы Джакомо Казановы.

Он написал о приезде в город заблаговременно, но известие о его побеге уже и так дошло до Антонио Балетти, который сразу же поспешил объявить, что ждет друга. Семья Балетти приготовила комнаты для Казановы в доме неподалеку от их собственного, принадлежащие парикмахеру из театра «Комеди Итальен». Казанова был поражен сразу двумя изменениями в семье Балетти: ухудшением здоровья матери семейства Сильвии и расцветом красоты Манон, младшей сестры Антонио. Но первым делом Джакомо спешил решить свои проблемы, а потому поспешно направился к де Берни с просьбой о помощи, покровительстве и работе. С де Берни их связывало слишком многое — принадлежность к масонскому братству, любовницы М. М. и Катарина, и именно де Берни был тем человеком, который по неосторожности привлек к Казанове внимание венецианской инквизиции.

Казанова взял наемный экипаж — такой неудобный, что его прозвали «ночной горшок» — и проехал в поисках де Берни от Королевского моста до Версаля, но не нашел его, поскольку двор был в состоянии замешательства из-за покушения на жизнь короля. Джакомо обнаружил своего старого друга в Пале Бурбон, где тот входил в курс новых обязанностей, став министром иностранных дел Франции. Они встретились в частном порядке, и де Берни тепло приветствовал Джакомо, вложив сто луидоров ему в ладонь и пообещав всяческое содействие.

Казанова был сразу замечен и возвысился во французском обществе при помощи кого-то, имевшего очень хорошие возможности посодействовать ему, и в настоящее время представляется вероятным, что помог ему именно де Берни, которому еще ранее о побеге Казановы написала М. М. и он тоже ожидал Джакомо, эту историю обсуждали в Париже. Казанова сообщает, что его часто просили рассказать о побеге, и порой подробное изложение приключения занимало два часа, а некоторые люди, в том числе мадам де Помпадур, уже тогда предлагали ему написать об этом.

Де Берни организовал ему встречу с Жаном де Булонь, генеральным контролером королевского казначейства, который затем представил Казанову Жозефу Пари-Дюверне, знаменитому финансисту. Особенностью государственных финансов восемнадцатого века было то, что значительная часть фискальных полномочий была передана на откуп частному сектору, особенно во Франции, где даже «право на налоги» могло быть куплено откупщиками (прежде всего, продавались права на косвенные налоги). Примечательно, что, благодаря способности быстро ориентироваться, возможности возникали в карьере Казановы всегда, когда требовались специальные знания или некоторые его врожденные способности. Когда Джованни Кальцабиджи в присутствии Казановы предложил г-ну де Булонь устроить лотерею, Казанова оценил его идею, добавил некоторые собственные математические расчеты и таким образом нашел себе работу в качестве директора французской национальной лотереи. Кальцабиджи был администратором, а некоторые начальные расходы компенсировал Пари-Дюверне, и хотя Казанова делал свое первое реальное состояние не совсем по первоначальной схеме, французское правительство со своей стороны тоже себя подстраховало: не удайся его затея, ее списали бы на некомпетентность иностранцев.