Шаман - читать онлайн книгу. Автор: Ной Гордон cтр.№ 52

Однажды утром мальчики Коулов, Маленькая Собачка и Женщина-Птица сидели перед гедоносо-те, снимая с ивовых прутьев кору, которую Маква кипятила для настоя. На берег реки из леса выехал странный индеец на костлявой лошади. Он походил на призрак сиу: уже немолодой, такой же тощий, жалкий и оборванный, как его лошадь. Одет он был в брюки в обтяжку, из которых торчали босые грязные ноги, и набедренную повязку из оленьей кожи. Тело индейца прикрывал изодранный кусок бизоньей кожи, закрепленный с помощью бечевки, завязанной узлом на поясе. За длинными седеющими волосами он тоже особо не ухаживал: сзади они были завязаны в короткую косичку, а по бокам — в две более длинные, и обернуты полосами кожи выдры.

Еще несколько лет назад любой саук поздоровался бы с сиу оружием, но теперь каждый из них знал, что они окружены общими врагами, и когда всадник приветствовал ее на языке знаков, которым пользовались племена, населявшие Великие равнины, чьи языки сильно отличаются, она ответила на приветствие аналогичным образом.

Она догадалась, что он ехал через Висконсин, по краю леса вдоль Масесибови. Все так же знаками он сообщил ей, что пришел с миром и что следует за садящимся солнцем к Семи Народам. И попросил дать ему еды.

Четыре ребенка пришли в восторг. Хихикая, они принялись своими маленькими ручками копировать те знаки, которыми путник обозначил еду.

Он был сиу, и потому она не могла ничего дать ему «за так». Он заплатил плетеной веревкой за тарелку тушеного беличьего мяса, большой кусок кукурузной лепешки и мешочек сушеных бобов в дорогу. Тушеное мясо было холодным, но он слез с лошади и съел его с жадностью.

Он заметил водяной барабан и спросил, не подчиняются ли ей духи. Получив утвердительный ответ, незнакомец почувствовал себя не в своей тарелке. Они не стали дарить друг другу власть над собой, открыв свои имена. Когда он поел, она попросила его не охотиться на овец, чтобы белые не убили его, и он вскочил на свою тощую лошадь и поехал дальше.

Дети продолжали играть в новую игру, показывая друг другу знаки, которые совершенно ничего не означали; вот только Алекс очень точно копировал знак еда. Она оторвала кусок от лепешки и дала ему, а затем показала остальным, как правильно показывать знак, и награждала их кусочками лепешки, когда у них получалось это сделать. Детей сауков следовало учить межплеменному языку, и Маква показала им знак ивы; белых братьев она тоже учила, просто из вежливости. Она заметила, что Шаман, похоже, учит знаки очень легко. В голову ей пришла неожиданная, но интересная мысль, и она стала уделять ему больше внимания, чем остальным.

Помимо знаков еда и ива она научила их показывать девочку, мальчика, мыться и одеваться. Для первого дня, подумала Маква-иква, этого вполне достаточно, но она стала поощрять их снова и снова повторять эти знаки, играть в новую игру, пока дети не стали пользоваться знаками идеально.

Днем, когда Роб Джей вернулся домой, она привела к нему детей и продемонстрировала, чему они научились.

Роб Джей задумчиво наблюдал за своим глухим сыном. Он видел, что Маква вся светится радостью от успехов детей, и похвалил их всех и поблагодарил Макву, которая пообещала и дальше учить их знакам.

— Какая от этого конкретная польза? — горько спросила его Сара, когда они остались одни. — Зачем нужно, чтобы наш сын мог разговаривать с помощью пальцев, если понимать его будет только жалкая горстка индейцев?

— Для глухих придумали такой же язык, — задумчиво ответил Роб Джей. — По-моему, изобрели его французы. Когда я учился на врача, я сам видел, как двое глухих свободно разговаривали друг с другом, используя руки вместо голосов. Если я выпишу книгу, где описаны эти знаки, и мы их выучим, то сможем разговаривать с Шаманом, а он сможет говорить с нами.

Хоть и с неохотой, но она согласилась, что попробовать стоит. А пока, решил Роб Джей, пусть мальчик учит систему индейских знаков — вреда от этого точно не будет.

* * *

От Оливера Уэнделла Холмса пришло длинное письмо. Как всегда, он с большой тщательностью исследовал литературу в библиотеке Гарвардской Медицинской школы и расспросил многих коллег-врачей, предоставляя им подробности по делу Шамана, которые ему передал Роб Джей.

В результате он выяснил, что надежда на выздоровление ребенка очень мала. «Иногда, — писал он, — слух возвращается к пациенту, который полностью оглох в результате болезни, такой как корь, скарлатина или менингит. Но часто общее заражение организма повреждает ткани и оставляет на них рубцы, прерывая очень тонкие процессы, которые не поддаются восстановлению никаким лечением.

Вы пишете, что визуально исследовали оба внешних слуховых канала, используя отражатель, и меня впечатлила изобретательность, с которой Вы направили луч света свечи в уши пациента с помощью ручного зеркала. Почти наверняка повреждение произошло на более глубоком уровне, чем тот, который Вы были в состоянии исследовать. Поскольку и мне, и Вам доводилось проводить вскрытия, нет необходимости напоминать Вам о тонкости и сложности устройства среднего и внутреннего уха. Мы никогда не узнаем определенно, в чем состоит проблема молодого Роберта: в барабанных перепонках, слуховых косточках, молоточках, наковальнях, стремени или же улитке. Единственное, в чем действительно можно быть уверенным, мой дорогой друг, это в том, что, если к тому времени, как Вы будете читать мое письмо, к Вашему сыну не вернется слух, то, вероятно, он останется глухим на всю жизнь.

Таким образом, вам стоит задуматься в первую очередь над тем, как его воспитывать».

Холмс проконсультировался с доктором Сэмюелем Г. Хаувом из Бостона, который в свое время работал с двумя глухими, немыми и слепыми учениками, обучая их общению с другими людьми путем использования ручной азбуки. За три года до того доктор Хаув совершил поездку по Европе и видел глухих детей, которых научили говорить четко и понятно.

«Но в Америке нет такой школы, где глухих детей учили бы говорить, — продолжал Холмс, — вместо того, чтобы тренировать учеников пользоваться языком жестов. Если Вашего сына научат языку жестов, то он сможет общаться исключительно с другими глухими. Если же он научится говорить и, глядя на губы собеседника, читать по ним, то у него не будет никакой необходимости отказываться от жизни среди обычных людей.

Таким образом, доктор Хаув рекомендует Вам оставить сына дома и самому его учить, и я полностью разделяю его точку зрения».

Консультанты также сообщили следующее: если у Шамана не будет возможности разговаривать, то постепенно органы речи у него атрофируются и он онемеет. Но Холмс предупредил: если они хотят, чтобы Шаман разговаривал, все члены семьи должны прекратить использовать язык жестов в присутствии юного Роберта, а также отказаться принимать такие жесты от него.

26

Связывание

Сначала Маква-иква не поняла, почему Коусо вабескиу хочет, чтобы она прекратила учить детей языку жестов. Но Роб Джей объяснил ей, что язык жестов сослужит Шаману плохую службу. Мальчик уже выучил девятнадцать знаков. Он умел жестами показать, что голоден, мог попросить воды, пожаловаться на холод, высокую температуру, болезнь, здоровье, высказать благодарность или неудовольствие, мог поздороваться и попрощаться, описать размер, высказаться по поводу мудрости или глупости. Для других детей индейский язык жестов был новой игрой. Для Шамана, выключенного из общения и совершенно сбитого с толку, язык жестов стал возможностью возобновить контакт с миром. Его пальцы продолжали говорить.