Реквием - читать онлайн книгу. Автор: Робин Янг cтр.№ 81

Роуз хотела уйти, но он схватил ее руку.

— Почему ты хотела смерти королевы?

— Я люблю его.

— Филиппа? — спросил Уилл после долгого молчания.

Роуз кивнула. Он смотрел на нее ошеломленный. До какой же степени отчаянии надо дойти, чтобы искать любви на таких невозможных, немыслимых высотах.

«Боже, моя дочь в своих фантазиях желала смерти женщине из любви к жестокому лицемеру. Моему врагу».

Уилл собрался с мыслями.

— Одним желанием ты королеву убить не могла.

— Откуда тебе знать?

— Я знаю. Давным-давно в детстве я желал смерти своей младшей сестре.

В глазах Роуз появился интерес.

— Я никогда тебе не рассказывал. Но именно по этой причине отец увез меня из Шотландии, поэтому он стал рыцарем Темпла, а я все последующие годы пытался следовать по его стопам.

Теперь она не отрывала от него испытующего взгляда.

— Моя сестра Мэри была младше меня, но не намного. Отец обожал ее, и я часто мечтал, чтобы эта задавака исчезла — убежала куда-нибудь, потерялась. Не могу вспомнить, чтобы я когда-нибудь желал ее смерти, но это не имеет значения. Делить любовь родителей мне с ней не хотелось. Ты знаешь, что моя сестра утонула, я говорил тебе об этом, очень давно. Но не добавлял одного: в ее гибели виноват я. — Уилл отвернулся. Даже по прошествии стольких лет он, признаваясь в содеянном, не мог смотреть человеку в глаза. — Она погибла случайно. Увязалась за мной на озеро, там мы повздорили, и я ее толкнул. Сильнее, чем хотел. Она упала и ударилась головой о камень. Спасти Мэри не удалось. Ее гибель нарушила нашу жизнь. Через год отец отправился на Святую землю, и я его больше никогда не увидел. И маму тоже. — На мгновение Уиллу показалось, будто в глазах Роуз появилось понимание или даже сочувствие, но оно пропало прежде, чем он смог разглядеть. — Свою вину я буду нести в себе до самой смерти, но все равно она погибла из-за глупой случайности, а не из-за моего желания. Я осознал это сравнительно недавно. И поэтому, Роуз, молю тебя, — Уилл сжал ее руки, — не взваливай на себя тяжелейшую ношу. Не надо. Ты лишь предавалась фантазиям безнадежной любви.

— Безнадежной? — Ее лицо изменилось. Между ними снова возникла стена. — Ты полагаешь, он не может меня полюбить?

— Роуз, я просто…

— Я ведь уродина, да? — Она задрала рукав платья, открывая шрамы. — Из-за этого?

Уилл тоже поднялся со скамьи.

— Боже, Роуз, о чем ты говоришь? Ты красавица.

Но дочь не слушала. Она побежала по дорожке. Он догнал ее, ухватил за край покрывала, но она вырвалась и исчезла в тумане, оставив покрывало в его в руке. Он стоял и смотрел на него, чувствуя, как внутри открывается старая рана.

Королевский дворец, Париж 30 июня 1305 года от Р.Х.

Роуз замерла, наклонившись в дверном проходе. Прислушивалась к доносившимся из покоев короля звукам. Свист рассекающего воздух хлыста, затем резкий отрывистый удар и прерывистый вздох. Ее спина устала от долгого стояния в такой позе, но она не желала уходить. Время от времени в коридоре слышались шаги, и Роуз вскидывала голову. Но к королевским покоям никто не приближался.

После смерти Жанны ее сыновья и дочь Изабелла большую часть времени проводили со своими наставниками. Министр Ногаре находился где-то по делам, а других советников король теперь призывал редко. Дворцовая челядь научилась ходить на цыпочках, никто не смеялся и не повышал голос. Единственным человеком, с которым Филипп проводил по несколько часов в день, оставался его исповедник, благочестивый доминиканец Гийом Парижский. Опочивальня камеристок наполовину опустела. Маргариту и еще двух камеристок приставили служить супругам братьев короля. Роуз, Бланш и еще одна камеристка занимались с детьми. По дворцу ходили тихие разговоры о скорой женитьбе короля, но Роуз знала — Филипп об этом даже не помышляет.

В последние месяцы у нее появилась возможность свободно прокрадываться к нему в опочивальню, собирать одежду, которую он не думая швырял на пол, зашивать обтрепавшиеся места на плаще или еще где, ставить у постели свежие цветы. Роуз сомневалась, что он замечал. В ее обязанности это не входило, но она хотела — вернее, ей это требовалось.

Ее томила смерть королевы. Томили стыд и чувство вины. Во время мессы в Сент-Шапель она молилась еще более истово, чем когда-либо прежде. Место тайных мечтаний заняло искреннее покаяние. И в королевские покои она пробиралась не из-за того, что хотела его любви. Она надеялась на прощение. Тщетно, ведь она знала — он не ведает о ее мыслях и чувствах.

За занавесью, где располагалась личная часовня короля, послышался приглушенный стон. Его дыхание стало тяжелее. Каждый удар хлыста заставлял Роуз болезненно морщиться. Не в силах больше переносить страдания короля, она открыла дверь и сделала несколько шагов. Затем, поймав в зеркале свое отражение, резко остановилась и прижала пальцы к губам. Из оцепенения ее вывел очередной удар хлыста. Она перевела взгляд на черную занавесь, вышитую символикой Франции, и, не давая себе возможности подумать, подошла и раздвинула ее.

Филипп стоял перед алтарем на коленях. Голый до пояса. Его спина была красная от крови. В руке он сжимал плеть из конского волоса. Пол вокруг был забрызган его кровью, как и белая ткань на алтаре. Он дернул головой и обернулся, заморгав от света. Его глаза лихорадочно блестели.

Расправив темно-голубое платье, Роуз опустилась рядом с ним.

— Мой король, — прошептала она, потянувшись за хлыстом. — Молю вас, остановитесь.

Филипп позволил ей сжать его кулак, но хлыст не отпустил.

— Ты молишься за меня, Рози? — Его голос звучал болезненно-хрипло.

— Каждый день, мой король.

— Ты думаешь, этого достаточно?

Роуз покачала головой, не понимая.

Филипп уставился невидящим взглядом в алтарь.

— Мой исповедник говорит — я могу его услышать. Если буду много молиться и каяться.

— Кого услышать, мой король? — Роуз не отпускала его руку. Они застыли в странной неестественной позе. В часовню проникал бледный свет, и в его сиянии шрамы от ожогов на ее протянутой руке были так же отчетливо видны, как и раны на спине короля. Здесь густо пахло кровью.

— Глас Божий. — Филипп метнул на нее взгляд. — Его слышали многие: папы, принцы, короли и даже книжники, — и все говорили о дивном восторге ощущения Божьей любви. Его голос звучал в их душах как колокол. Мой дед рассказывал об этом отцу. Он рассказывал, что Бог говорил с ним, направлял его действия. Но я никогда его не слышал. — Филипп опустил голову. — Но если я его не слышу, значит ли это, что и он не слышит меня? Что ни одна моя молитва его не достигает?

Роуз хотелось утешить короля. Сказать, что не надо тревожиться, что она тоже никогда не слышала Бога, но чувствовала его там, наверху. Как он смотрит на нее своим мудрым всезнающим взглядом. Но она не решилась произнести эти слова.