Как соблазнить грешника - читать онлайн книгу. Автор: Адриенна Бассо cтр.№ 53

— О, что ты со мной делаешь, — сдавленным голосом, но восторженно произнес Гэвин.

Ее язык коснулся его крайней плоти, несколько раз прошелся по головке, затем в дело вступили ее губы, они обхватили пенис, и Гэвин застонал от наслаждения. Его дыхание становилось все более хриплым и прерывистым.

Фиона продолжала лизать и ласкать его пенис, ориентируясь на его движения и одобрительные стоны. Заметив, что Гэвин достиг последней стадии возбуждения, Фиона удвоила свои сладострастные ласки.

Внезапно он схватил ее за плечи и попытался отстраниться от нее, но она не отпустила его.

— Боже, Фиона, — простонал он, дернулся и весь задрожал от рвущегося изнутри его наслаждения.

Чудесный нектар хлынул в рот Фионы, и она вся приникла к нему, даря любимому мужчине самую интимную ласку, которую может подарить женщина.

Отдышавшись, Фиона спросила:

— О, мой повелитель, я угодила тебе?

— Ты не только мне угодила, ты доставила такое наслаждение, какое я не испытывал ни разу в своей жизни.

— Я так и думала, — с довольным видом призналась она, поглаживая руками его влажную от пота грудь.

Он ласково обнял ее и крепко прижал к себе. В ответ Фиона принялась тереться о его обнаженное тело, стремясь опять пробудить в нем желание.

— Гэвин, — прошептала она, — возьми меня прямо сейчас.

Платье в результате общих стараний слетело с нее почти моментально. Он взял ее руку и поцеловал в ладонь — нежно и почтительно, словно некую святыню.

Затем притянул ее к себе и накрыл своим телом. Фиона лежала открытая, доступная, желанная… Он вошел в нее сразу, мощно и уверенно. В ответ она подалась вперед, как бы пытаясь помочь ему, чтобы их слияние было как можно полнее. Она сама двигалась навстречу его движениям, сладострастно стеная от переполнявшего ее возбуждения. Ей хотелось быть как можно ближе к нему, вобрать его в себя, поглотить его целиком. Сердце Фионы колотилось быстро-быстро, и точно в такт ему, с такой же сумасшедшей скоростью билось сердце Гэвина.

— Любовь моя, — прошептал Гэвин.

От такого признания слезы радости проступили на глазах Фионы. Но в тот же миг она одернула себя, уговаривая не верить в искренность его слов, поскольку они были произнесены в порыве страсти.

Тем не менее его слова проникли, как никогда глубоко, в ее сердце. Поселившаяся в ее душе пустота исчезла, барьеры, которыми она окружила свое сердце, рухнули. Потребность счастья, присущая каждому человеку, стремление любить и быть любимой овладели ею, любовь, как долго она ей ни сопротивлялась, захлестнула ее сердце.

Нежность в его глазах внушила ей безумную надежду. Фиона совсем потеряла голову. Любовь, блаженство, плотское наслаждение, вера в безоблачное будущее — все слилось вместе, подхватило ее мощным порывом и понесло высоко-высоко, туда, где, как казалось, нет ни страха, ни мучений, ни тревог, а одно лишь ослепительное, сияющее, безграничное счастье, которое невозможно было вместить.

Наконец все закончилось. Они лежали, тяжело дыша, не придя еще окончательно в себя. Однако сознание постепенно всплывало из-под толщи захлестнувшего их потока блаженства.

Фиона, прижавшись к груди Гэвина, наслаждалась ощущением покоя, любви и одновременно старательно отгоняла от себя все мысли о будущем.

Это были приятные, но редкие минуты, и Фиона старалась удержать подольше это настроение.

Пока она смотрела, как одевается Гэвин, ее неотступно преследовала одна мысль. То, что происходит между ними, те чувства, которые они питают друг к другу, — казалось, это все было выше и сильнее всех разумных доводов, предупреждавших о призрачности и хрупкости их счастья. Закрыв глаза, Фиона попыталась стряхнуть с себя овладевшее ею сладостное наваждение.

Наступил горький момент отрезвления. Приходилось с горечью признавать, что вопреки всем предупреждениям рассудка она влюбилась. Несмотря на все ее усилия уклониться от любви, она ее настигла и полностью завладела ею.

«Я люблю его», — билась в ее сознании одна мысль.

А как долго он будет любить ее? Неприятная дрожь пробежала по телу Фионы, и на душе у нее снова стало тоскливо, холодно и страшно.

Запах жареного мяса приятно щекотал ноздри. Эван задумчиво смотрел на костер, где на вертеле жарились два зайца, которых он утром вынул из ловушек. Это был обед, который предназначался и для него, и для Уильяма, его товарища, который должен был скоро вернуться из деревни.

Уильям был послан в деревню для того, чтобы собрать интересующие Эвана сведения. Худой, нескладный и невзрачный подросток как нельзя лучше подходил для этой роли. Он спокойно мог пройти по всей деревне, прислушиваясь к разговорам, женским пересудам, ко всему, что представляло интерес для разбойников. Лето заканчивалось, а вместе с его концом со всей остротой опять вставала задача — награбить на зиму съестных припасов. А для этого надо было выведать, где, в каких местах будет храниться собранный урожай.

На плечах Эвана, как главаря разбойничьей шайки, лежала ответственность — обеспечить мать, товарищей, а у некоторых из них были семьи, пищей на зиму. Они ничего не выращивали. Да и зачем им было заниматься земледелием, ведь все необходимое они добывали разбоем? Для разбойников главным было не только улучить удобный момент, чтобы захватить добро, но и, что было не менее важно, замести за собой следы и надежно спрятать похищенное.

Сильный ветер завывал в кронах деревьев, но Эван грамотно выбрал место для стоянки — надежно укрытое с подветренной стороны. Лесные птицы, скрытые листвой деревьев, выводили звонкие мелодичные трели, но Эвану было не до птичьего пения, его голову занимали более важные вещи.

Хруст веток под чьими-то шагами прервал его размышления, из предосторожности он вынул меч, но тревога оказалась ложной. Из-за ближайших деревьев появился Уильям, его лицо довольно сияло.

— Как вкусно пахнет. — Уильям с жадностью облизнул губы и вопросительно посмотрел на Эвана. — Уже готово?

Эван невольно улыбнулся, вспомнив себя юным и растущим, когда его точно так же мучил постоянный голод.

— Эй-эй, поосторожней, — улыбнулся он, отделяя четверть от тушки жареного зайца и передавая мясо подростку. — Не обожгись.

Пропустив предупреждение мимо ушей, Уильям впился белыми зубами в покрытое древесной золой мясо. Обжигаясь, он принялся с жадностью рвать его зубами и, почти не жуя, проглатывать. Жирный сок потек по губам и подбородку. Громко чавкая и шмыгая носом, он вытер лицо рукавом.

— Я сделал все, как ты просил. К амбарам близко не подходил, держался от них подальше. Боже, когда я издали глядел туда и мысленно представлял, сколько там хлеба, у меня живот свело от голодухи. — Проглотив последний кусок, Уильям умоляюще посмотрел на Эвана.

Черт, ну и аппетит! Пожалуй, если дать ему волю, то парень способен съесть ножки от стола. Молча Эван отрезал вторую порцию жаркого и протянул его в жадно вытянутые руки Уильяма.