Южная Африка. Прогулки на краю света - читать онлайн книгу. Автор: Генри Воллам Мортон cтр.№ 94

Я прожил в пустыне неделю и ежедневно наблюдал одну и ту же картину: после обеда или ближе к вечеру в небе появлялись облака. Фермеры поглядывали на них и гадали: будет дождь или нет? Облака собирались над вершинами далеких гор, и казалось, неминуемо должны были добраться до Кару. Однако вскоре поднимался ветер и уносил облака прочь. На задыхавшуюся, исстрадавшуюся землю опускался еще один безнадежно жаркий вечер.

9

Утром мы с хозяином отправились на аукцион ферм и домашнего скота. Оказывается, такой тоже бывает. Вначале мы ехали по шоссе, от которого каждые десять-пятнадцать миль отходили проселочные дороги. И каждая из таких дорог вела к небольшому скоплению деревьев, обозначавшему очередной кусочек европейской жизни — с ее домом и хозяйственными постройками, с ее водяными колесами и розариями. Некоторые из этих ферм преуспевали, другие, судя по виду, не очень. Попадались и такие, где дела шли совсем плохо. Видно было, что их хозяева из последних сил сражаются с засухой, с нашествием насекомых и безжалостными банковскими служащими. Англичане и африканеры более или менее равномерно распределены по этой огромной территории, но все они — независимо от происхождения и политических взглядов — являются членами единого сообщества обитателей Кару.

Мы как раз выехали на относительно прямой участок дороги, когда мой хозяин воскликнул: «Смотрите!» и прибавил скорость.

Справа от нас на расстоянии примерно в милю с небольшим двигалось плотное облако пыли. Перемещалось оно нам наперерез и к тому же довольно быстро.

— Спрингбоки! — пояснил мой хозяин. — Если поторопимся, сможем увидеть, как они пересекают дорогу.

Наш автомобиль рванулся вперед, стремясь вовремя поспеть к месту предполагаемой встречи. Это была лихая гонка! По мере приближения я начал различать отдельные детали волнующего зрелища (того самого, о котором долго мечтал!) — по пустыне на полной скорости мчалось стадо в несколько сот спрингбоков. Они растянулись длинной цепью глубиной в три-четыре животных. В передних рядах бежали самые сильные и резвые, за ними поспевали более молодые или, может, менее длинноногие (если подобное определение допустимо к данному виду животных). Уже можно было разглядеть отдельные рыжевато-коричневые тела, белые грудки и прелестные точеные головы с великолепными рогами, изогнутыми в виде буквы «V». Заметив приближавшуюся машину, спрингбоки не ускорили свой бег (да и вряд ли это было возможно), но движение приобрело заметно волнообразный характер — животные стали чаще совершать прыжки.

Время от времени одно из них (а иногда и несколько сразу) взмывало в воздух и, перемахнув через спину впереди бегущего, снова приземлялось на тонкие изящные ножки. Некоторые при этом низко склоняли голову и сводили вместе передние ноги, другие же, напротив, прыгали с запрокинутой головой и раскинутыми ногами — системы я не уловил. На мой взгляд, прыжки не сильно ускоряли движение, но я могу, конечно, и ошибаться.

Теперь, когда мы достаточно приблизились, общий вид бегущего стада напоминал мне кадры кинохроники, отснятой перед Тоттнэмским разворотом. Мелькающих ног было не разглядеть, и казалось, будто бело-коричневые тела несутся над землей, поддерживаемые облаком пыли. Прыгуны же были похожи на рыбок, выныривающих из моря. Первые животные уже достигли дорожного полотна — и пересекли его, — а мы все еще находились на расстоянии в пятьдесят ярдов!

— Ну вот, — рассмеялся мой друг. — Они нас обогнали!

После чего резко снизил скорость, затем и вовсе остановился.

Я наслаждался грандиозным зрелищем под названием «стадо спрингбоков пересекает дорогу». Некоторые животные делали это одним грациозным прыжком. Они с такой легкостью взлетали в воздух, что я подумал: окажись у них на пути наша машина, они бы перемахнули через нее с запасом в несколько футов. Несколько стремительных мгновений, и все стадо оказалось на противоположной стороне дороги. Не сбавляя скорости, спрингбоки умчались вдаль и скоро превратились в облако серой пыли с легкими проблесками белого и рыже-коричневого.

Мы продолжили свое путешествие и через четверть часа свернули к ферме, на которой должны были проходить торги. Надо сказать, что за все время пути мы не встретили ни единой живой души — ни пешей, ни на автомобиле. Тем сильнее оказалось мое удивление, когда за очередным поворотом я увидел парковочную площадку, на которой сгрудилось около трех сотен блестящих американских лимузинов. Откуда они взялись? Казалось просто невероятным, чтобы безжизненная пустыня породила все это городское великолепие!

Мы пешком прошли к усадьбе — прелестному дому, стоявшему в окружении добротных хозяйственных построек. При доме был фруктовый сад, и там, в спасительной тени деревьев, расположился женский клуб Кару. Дамы устроились под зонтиками со своими прохладительными напитками и, судя по всему, прекрасно проводили время. Торги их не интересовали (женщины даже сидели спиной к аукционисту), они просто «выехали в свет». Очаровательная коллекция шляпок и шелковых платьев подтверждала мою догадку.

А пока дамская половина обсуждала важные философские проблемы — ибо я не представляю, что еще можно обсуждать с таким пылом, — мужчины Кару столпились на самом солнцепеке и готовились к участию в аукционе. Через несколько минут им предстояло торговаться за фермы, стада и фермерское оборудование. Здесь я воочию увидел, сколь могучий тип людей порождает пустыня Кару. Большинство мужчин — как африканеры, так и англичане — были высоки (не менее шести футов) и широки в кости. Форма одежды не отличалась строгостью: можно было увидеть и твидовые пиджаки, и шорты цвета хаки. Я разглядел даже группу мужчин, облаченных в воскресные черные костюмы — наверняка они представляли несгибаемую прослойку бурских фермеров.

Аукционист — немолодой, одетый в шелковую сорочку и легкие брюки из туссора — явно страдал от жары: он, как веером, обмахивался своим каталогом и часто промокал пот со лба. Наконец торги начались. Несчастный аукционист громко зачитывал название очередного лота по-английски и на африкаанс, а затем давал необходимые пояснения. На моих глазах были проданы шесть крупных овцеводческих ферм, каждая площадью в несколько тысяч акров. За одну из ферм покупатель выложил шесть тысяч фунтов, но никого это не смутило. Похоже, подобные цены здесь считались вполне нормальными. Затем аукционист перешел к распродаже скота.

Все столпились вокруг специального загона, куда чернокожие пастухи по очереди запускали огромных упирающихся быков породы «африкандер» и медленно водили их по кругу. Это великолепное зрелище, доложу я вам. Представьте себе такого гиганта посередине крааля — могучая башка с широко поставленными рогами угрожающе наклонена вперед, бык бьет копытом в землю, подымая клубы пыли. А вокруг плотное кольцо потенциальных покупателей: они придирчиво рассматривают животное, отмечая все его достоинства и недостатки. Их подход к делу вполне понятен, ведь каждый из быков призван стать родоначальником элитного стада, столпом, на котором строится будущее благосостояние фермы.

Торги идут своим чередом. Перед нашими глазами неспешно проходят мычащие и блеющие «лоты», а дамы в это время пьют чай в холодке, демонстративно расположившись спинами к аукциону. И я снова подумал: «Ах, что за картина! Какая гармония образов и красок!» Необъятные просторы коричневой пустыни; на фоне ослепительно-голубого неба четко выделяются очертания горы с плоской вершиной; блестящие колеса водяных мельниц; неожиданная зелень тенистого сада; за плетеной загородкой крааля отара перепуганных, сбившихся в кучу овец; рядом с ними великолепные рыжие быки со своими торчащими в сторону рогами и темными задумчивыми глазами; цепочка фермерских вагонов; молодой человек покупает винтовку (вот он вскинул ее в небо, высматривая что-то сквозь прицел); большая толпа мужчин — приглядывающихся, беседующих, смеющихся; красное распаренное лицо аукциониста; и на фоне этого многоцветья и разноголосья — нарядное женское общество, которые восседает под зонтиками и обсуждает свои дамские дела. Не знаю, право, что интересует женщин Кару, но это явно не «пресс для овечьей шерсти, три сортировочных стола, три косилки, три пары граблей и одна волокуша Хобсона».