Перуновы дети - читать онлайн книгу. Автор: Валентин Гнатюк, Юлия Гнатюк cтр.№ 36

Кони мчались, почуяв силу яри своих седоков. Норманнов настигли скоро. Те беззаботно катили в санях и трусили верхом, довольные лёгкой добычей. Услышав конский топот, даже не подумали о погоне. Приближающихся всадников было мало, вооружены по-охотничьи, да и одеты просто: в шапки, шубы да дохи. Вожак норманнов, рыжебородый громила Дерик, глядя на них, раздумывал: пропустить сих случайных всадников или положить тут в лесных сугробах на подкормку оголодавшим волкам.

Однако всадники, обойдя обоз, сами перекрыли дорогу: молодой, с висячими усами – впереди, рядом с ним широкоплечий ратник постарше в боевом облачении.

– Кто таковы будете? Куда идёте? – властно и коротко спросил молодой.

Старый норманн, сидевший рядом с Дериком в санях, перевёл вопрос руса. Дерик откинул медвежью шубу, встал во весь свой немалый рост. Ему явно не понравился тон и поведение молодого русина. Презрительно смерив его взглядом, расправил грудь и, для убедительности сжав рукоять большого меча, бросил толмачу:

– Скажи этому самоуверенному мальчишке, что перед ним сам Дерик Рыжий со своими доблестными воинами, каждый из которых стоит десятка таких выскочек, как…

Он не успел закончить своей высокопарной фразы.

– Послушай меня ещё раз, рыжий боров и вся твоя волчья свора разбойников, – заговорил вдруг предводитель русов на нурманском языке, вкладывая в каждое слово чужой речи силу и ненависть, – куда б вы ни шли, я, князь Руси Святослав, повелеваю сложить оружие и следовать за мной до града Нова, где будете преданы суду за невинно пролитую кровь людей русских. Коли ж нет, покараны будете на месте рукой моей и моих соратников безо всякой пощады, все до последнего!

Норманны, поражённые безмерной наглостью молодого руса, молчали, приходя в себя. Никто из них не знал в лицо князя Святослава, но были наслышаны о его храбрости, искусстве в рукопашных схватках и многих победах. Они представляли русского конунга зрелым мужем громадного роста, в великолепных золочёных доспехах с двуручным грозным мечом. Этот же рус совершенно не походил на соответствующий образ: среднего роста, голубоглазый, с прямым носом и длинными усами, но без бороды. В плечах широк, но станом гибок и строен. Никаких признаков особой силы и могущества. Да и в одеянии его, и на конской сбруе не было великолепия, надлежащего, по их мнению, владыке столь великой и богатой державы.

Растерянность норманнов постепенно стала переходить в злорадное веселье. Горстка русов без доспехов и шлемов, за исключением трёх-четырёх, одетых в кольчуги, осмеливается угрожать им, свободным сыновьям северных фиордов, чья работа всегда состояла в том, чтобы лишать других жизни. Кроме старшего сына, получавшего всё отцовское наследство, остальные знали, что должны стать воинами и получить добычу где-то в других странах и землях, заслужив или завоевав там право на собственные владения и имущество. Поэтому стычка с русами, несмотря на то что один из них выдавал себя за грозного конунга, показалась просто смешной. Только Дерик, самый опытный воин, всегда знавший, как следует поступать, отчего-то затягивал время. Ему неоднократно приходилось нападать на превосходящего числом врага, и он всегда действовал быстро и решительно. Однако вот так, средь бела дня, малым числом, да ещё и предупредив о своих намерениях – это было неслыханно. Его обострённое чутьё не улавливало ни страха, ни сомнения в рядах этих безумцев. Напротив, их лица казались почти спокойными, а глаза смотрели куда-то вдаль поверх голов. Дерик до сего времени не бывал на Руси и не знал, что чувство боли и жажду мести за убитых товарищей русы умели превращать в силу Прави, могучую, неодолимую для чужеземцев силу, представлявшую собой крепчайший сплав любви и ненависти, единения с пращурами и богами, Отцом Сварогом и Матерью Сырой Землёй, с Триглавами Великими и Малыми. Он не знал, что сила эта давала им возможность побеждать в сражениях с многократно превосходящими силами противника, как было это сотни и тысячи лет назад. И как будет через несколько лет, когда греки выставят против десятитысячного войска Святослава почти стотысячную рать, и русы не только не дрогнут, но и заставят греков позорно бежать. Ничего этого не знал Дерик, и потому исполнился лютой ненависти за дерзкие слова и рванул из ножен свой большой меч. Однако полностью обнажить его так и не успел: охотничий нож князя, брошенный левой рукой, вошёл в обнажённый участок шеи грозного викинга по самую кованую рукоять с чеканным изображением на ней русского Солнца. Вслед за князем его спутники с такой же точностью и скоростью разрядили свои охотничьи луки и самострелы, успев из-за краткости расстояния – в упор – выпустить только по одной-две стреле, прежде чем на них набросились озверевшие норманны.

Мечислав ринулся к Дерику и, уклонившись от чьего-то топора, подхватил выпадающий из руки рыжего великана тяжёлый меч.

– Держи, княже! – крикнул он, оказавшись рядом со Святославом.

– Дякую, друже! – ответил князь. Он сбросил соболью шубу, под которой была не кольчуга, а лишь кожаная рубаха с пластинами, надетая на простую свиту, и враз заработал обоими мечами.

Два грозных клинка в четыре лезвия молнией непредсказуемых ударов обрушились на врагов. Отметив это, Мечислав удовлетворённо крякнул и, заслонив спиной князя, включился в рубку. К ним присоединился ещё один дружинник, и они, будто спаянные в единый гибкий треугольник, успешно отражали нападения. Остальные также сбросили свои шубы, чтоб не мешали.

– Окружай! Загоняй их в Перуново Коло! – восклицал Святослав.

Однако опомнившиеся викинги навалились на русов всем отрядом и рубились с особой жестокостью: то один, то другой из верных товарищей, охнув, оседал на истоптанный снег. Мечислав в который раз пожалел, что нет ни щита, ни меча для второй руки. Защитой ему служила теперь только ловкость и особое воинское чутьё, которое давало возможность упреждать удар противника. Несколько раз острые жала чужих клинков, звеня, вскользь проходили по нагрудным пластинам, досталось и шелому, но боевые доспехи надёжно защищали самые уязвимые места: голову, грудь и живот.

Конь Мечислава оказался между двумя норманнскими санями, надо было выбираться, так как князь с дружинником рубились уже по другую сторону. Отбиваясь от наседавших врагов, Мечислав осадил коня, чтобы перескочить розвальни, и в этот миг предназначавшийся ему удар прожужжал мимо, но топор со всего маху – по самый обух – с хрустом вошёл в вороное тело четвероногого друга. Животное взвилось, забило коптами, заржало испуганно, громко и тоскливо. Мысль о том, что, если сейчас конь рухнет назад, это будет конец, горячим копьём пронзила всё существо Мечислава. Может, животное в последний раз почувствовало волю хозяина, или просто так вышло, но скакун ещё раз встал на передние ноги, а затем боком повалился на сани. Благодарный верному коню за последнюю услугу, Мечислав успел выдернуть ноги из стремян и кубарем скатился на снег, испятнанный кровью лошадей и людей. На миг небо и кровавый снег поменялись местами, и он оказался прямо у ног какого-то викинга. Тот поднял боевой топор, намереваясь зарубить противника. Мечислав, не растерявшись, рванул норманна за ноги, и тот, потеряв равновесие, упал. Тут же чей-то русский меч отделил его голову от шеи, и огромное красное пятно задымилось, растекаясь по стылой земле.