Хивинские походы русской армии - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Терентьев cтр.№ 40

Прокламации хана и его министров наводнили степи. Сами так называемые народные деятели, как волостные управители и помощники уездных начальников, действовали весьма уклончиво. Да и чего можно было ожидать от таких, например, как Исет Кутебаров, вчерашний барантач и разбойник, а сегодня помощник иргизского уездного начальника! Правда, что и уездный-то начальник был Вогак… В самую горячую и тревожную пору он уехал в Оренбург и оттуда пишет себе предписания своему помощнику, будто и в самом деле это в порядке вещей!

Хивинские зякетчи, прибыв на границу, требуют к себе Исета, — едет с каким-то Ниазом. Спрашивают: «На чьей вы стороне?» — Отвечает: «На обеих». Интересно, как бы ответил его начальник Вогак, кинувший уезд накануне восстания?

В одной из перехваченных прокламаций, скрепленных печатью хивинского хана, говорилось о том, что границею ханства был сначала Урал, потом Эмба и что движение русских за Эмбу есть прямое нарушение договоров, а потому-де «отделяйтесь от неверных и разите их мечом ислама, а я посылаю вам войска».

Беспорядки в оренбургских степях косвенным образом отражались и на Туркестанском округе, отрезая почтовое сообщение с остальной Россией. В апреле 1869 г. бунтари захватили приказчика Бурнашева с двумя товарищами и с выме-ненными им у киргизов 1000 баранами. В мае шайка дикарей напала, в 75 в. от Уральского укрепления, на 14 человек мастеровых, ехавших в Ташкент. Из них убито 6 и взято в плен 8; последние, впрочем, были впоследствии возвращены Исетом в Уральское.

Несколько почтовых станций орско-казалинского тракта были сожжены, лошади угнаны, а казаки, охранявшие станции, сданы в Хиву. На Пуканских горах, на половине пути из Казалы в Бухару, также были ограблены наши купцы: Кекин, Быковские и трое других.

В Оренбурге решено было построить на р. Уиле укрепление, чтобы пересечь путь киргизам барантачам. Для постройки двинут был из Илецкого города к уроч. Казбек отряд из 2 сот. уральских казаков и 1 роты губернского батальона, при 2 орудиях; громадный обоз с материалами для будущих казарм и инструментами значительно стеснял движение. Отряд, под начальством подполк. барона Штемпеля, выступил в поход 6 мая 1869 г., а к 20-му числу едва дошел к озеру Джиты-Кулю. Здесь на отряд напали до 15 000 киргизов, захвативших 13 подвод; обоз стал вагенбургом. С наветра, от озера Джамансая, киргизы пустили пал. Обычное в таких случаях средство, то есть пустить пал позади себя и перейти на выгоревшее место, так как неприятельский пал, дойдя до голого места, остановится, — употребить было нельзя по недостатку времени для перехода вагенбурга. Поэтому казаки выкосили траву впереди вагенбурга со всех сторон, а телеги покрыли мокрою кошмой. 23-го числа киргизы двинулись на штурм вагенбурга; завязался рукопашный бой и киргизы были отбиты. Позже полк, графу Борху поручено было захватить одного из главарей бунта Амантая. С 70 казаками гр. Борх сделал в 2 дня 200 верст и ночью врасплох напал на аул Амантая и захватил бунтаря.

Не имея пока возможности круто поступать с Хивою, генерал фон Кауфман попытался вразумить ее путем дипломатических сношений. Писал он хану два раза: 12 августа и 20 сентября 1869 г. Указывал на горькую участь, постигшую Кокан и Бухару, благодаря подобному же поведению их, но все было тщетно. Хан даже не отвечал на эти письма. Нарочный, возивший первое письмо из Перовска, весьма толковый киргиз, предназначавшийся в волостные старшины, султан Давлет Бушаев, прибыл в Хиву на 14-й день и был встречен народом радостными криками: «Ильчи, ильчи» (посол). Очевидно, что прекращение караванного движения тяжело ложилось на народ. Но в разговорах с министрами хана Бушаев не стеснялся высказывать свое мнение и, например, на вопрос куш-беги: [39] «Что думают русские о Сыддыке?» — отвечал, что у нас его считают своим проводником: куда бы он ни явился, всюду привлекает за собою русских, которые и забирают города, порученные защите Сыддыка; так, кокандцы обязаны ему потерей всех городов, отнятых у них Черняевым и Романовским, бухарцы поплатились уже Самаркандом, «а теперь он у вас», — заключил Бушаев. За это у нашего гонца было отобрано оружие и к сакле его приставлен караул. Так просидел он 3 месяца.

Между тем волнения в оренбургских степях все разрастались. Из-под Уральского и Эмбенского укреплений были угнаны все пасшиеся казенные и казачьи лошади. Слухи о движении хивинских войск становились все настойчивее. В виду всего этого войска Казалинского и Перовского уездов были подчинены, ради единства действий, особо назначенному штаб-офицеру и, наконец, из Казалинска и Джизака высланы были два рекогносцировочных отряда: первый к Яны-Дарье, а второй к Буканским горам. Первый имел назначением загородить собою сыр-дарьинские форты от Сыддыка, собиравшего партию на Дау-Каре, а второй грозил его тылу, в случае выступления к Сыр-Дарье, и сверх того должен был произвести маршрутную съемку путей в Хиву из Джизака, уже помеченного как починный пункт, и наконец произвести разграничение с Бухарою. Отряд этот из двух надежных уральских сотен и съемочною партией, под начальством майора Бергбома, выступил 25 октября из Джизака, а воротился 22 ноября, сделав в холодное время (морозы доходили до -14 °R) без кибиток на ночлегах, с одними кошмами, до 800 верст. Помощник начальника этого отряда, ротм. Терентьев, составил подробную этнографическую карту междуречья и путей в Хиву.

Проведав о движении этих отрядов, хивинский хан тотчас же остановил все приготовления Сыддыка и хотел было отпустить нашего гонца, но тут подоспела киргизская депутация, во главе которой стояли наши беглые Азбергень и Канали, с богатыми подарками для молодого хана, страстного охотника: 50 соколов, 100 иноходцев, 100 верблюдов и 50 белых войлоков. Киргизы просили его не сдаваться на требования русских, чтобы такою уступчивостью не уронить своего достоинства и не повредить делу киргизов. «Мы воевали с русскими по твоему ханскому приказу и за то лишились своих земель и народа, которым управляли; у нас остались одни головы». Хан было и послушался, даже принял против нашего гонца крутые меры, так как двое джигитов последнего бежали тайно из-под караула. Уже к Бушаеву часовым поставлен был палач, а это признак близкой расправы! Но тут получилось известие о высадке кавказских войск в Красноводске… Страшный часовой был снят, и Бушаева вслед за тем отпустили.

Занятие Красноводского залива было решено, в видах оказания содействия в случае нужды, Туркестанскому военному округу. Совершилось это в конце 1869 года, небольшим отрядом полковника Генерального штаба Столетова, которому предписано было, впрочем, отнюдь не вовлекаться в военные действия и даже при самых неблагоприятных обстоятельствах, до последней крайности, избегать враждебных столкновений с соседями, а заняться главным образом исследованиями края и в особенности путей в Хиву.

Отряд Столетова состоял из 5 рот и 1 1/2 сотни, команды саперов и 16 орудий (из них 8 горных). Недостаток пресной воды заставил перейти из Красноводска на 150 в. вперед к Балханским горам, а прйстань перенести в Михайловский залив, в 40 верстах от новой стоянки. Тут на берегу устроено укрепл. Михайловское, да на половине пути отряда к Балханам в 20 верстах еще укрепление на уроч. Мулла-Кари.