Русский капкан - читать онлайн книгу. Автор: Борис Яроцкий cтр.№ 58

К июлю 1918 года на Западном фронте наступило некоторое затишье. Военная промышленность США набрала полные обороты. Президент Вильсон поставил в известность своих ближайших союзников – Англию и Францию:

– Пора выпускать из клетки «Полярного медведя».

Сообщение не было сенсацией. «Полярный медведь» уже полгода топтал Русский Север. К этому времени порты Мурманск, Онега, Мезень, Архангельск были оккупированы.

От восточных берегов Америки до Белого моря Атлантика дымила караванами боевых и транспортных судов. Уже не страшились немецких подводных лодок. В пенистых волнах северных морей давно не поднимались вражеские перископы.

На континентах произошли события, когда враждебные стороны сосредоточили свою военную мощь против одной страны, в которой увидели для себя смертельную опасность, имя ей было – Советская Россия.

Ее по-прежнему называли предельно коротко – Россией. Она жила и боролась за свою самобытность как союз племен и народов уже тысячу лет и тысячу лет ей не давали покоя завистливые злые соседи, да и не только они.

Ощутимо злость интервентов проявлялась в боях на одном направлении – от Архангельска до Вологды. За Вологдой, как сообщали европейские газеты, уже можно было разглядывать в бинокль северные уезды Московской губернии. Хотя до самой Москвы была еще не одна сотня верст – это потемневшие от времени пристанционные поселки, массивы сосновых лесов, отчасти вырубленные, отчасти обугленные, а там, куда редко добирается человек, прикрытая холодными туманами угрюмая болотистая равнина. Не знаешь ее – далеко не заберешься. Летом по ним рискует ходить даже матерый лось. Люди – обычно это охотники и беглые каторжане – тропинки торили зимой, когда снежный наст надежно скреплен морозами.

Американцы наступали по железнодорожной насыпи. Продвигались с опаскою, обстреливали придорожные кусты, где мог затаиться противник, но при первом же выстреле стремительно падали наземь, и тут же, как вспугнутые черепахи, торопливо сползали с насыпи, окапывались. Если встречная стрельба, даже редкая, не прекращалась, за дело принималась артиллерия, установленная на железнодорожные платформы. Навесным огнем, как тогда писали американские газеты, артиллерия сопровождала батальоны 339-го пехотного полка – гордость экспедиционного корпуса.

С неба им путь расчищали аэропланы. Бомбы падали на тайгу, распугивая птицу и зверя. Фронт чем дальше был на юг, тем реже появлялась авиация. Пригороды Архангельска, где интервенты строили ангары для бомбардировщиков, находились в глубоком тылу союзных войск. Дальность полета аэроплана с полной бомбовой нагрузкой уже была недостаточной для нанесения ударов с воздуха по тылам Шестой Красной армии. Она, считай, одна сдерживала натиск устремившихся на Вологду интервентов.

В небе над югом губернии вражеские бомбардировщики появлялись в зависимости от погоды. Чаще всего наугад сбрасывали несколько бомб – для острастки – и, набирая высоту, поспешно уходили на север. Их отгоняли красноармейцы чаще всего беспорядочным ружейно-пулеметным огнем. Эффективность от такого огня была почти нулевая, но какой стрелок не рискнет стрелять по воздушной мишени, если она у тебя над головой? Были случаи, сбивали вражеский аэроплан. Это событие отмечали как праздник полка. Из штаба фронта присылали фотографа и на фоне трофея фотографировали стрелков.

В Москве в Главкоме копились телефонограммы с просьбой прислать на Северный фронт хотя бы одно звено истребителей с опытными авиаторами, которые могли бы в небе противостоять интервентам. Просьбы северян оставались без ответа. Тогда почти вся авиация Республики была задействована на южных фронтах. Ожесточенные бои шли под Царицыном и на Северном Кавказе.

В эти осенние дни 1918 года Москва не могла оказать Северному фронту надлежащую помощь. Была надежда на Петроград. В августе Гатчинская школа авиаторов произвела очередной выпуск.

Петросовет принял решение передать на Северный фронт эскадрилью одномоторных спортивных самолетов, приспособленных для стрельбы по воздушным целям. Молодые авиаторы – выпускники Гатчинской школы воздухоплавателей – сели за штурвалы.

На Северном фронте были периоды, когда небо даже в ясную погоду оставалось чистым. Сведения, поступавшие из-за линии фронта, разъясняли, почему вражеская авиация на какое-то время прерывала полеты.

Тайны в этом не было. В краю сплошных лесов и болот, где земля была напитана влагой, трудно было подбирать участки для строительства новых аэродромов.

К действующему аэродрому в Обозерской предстояло за сто сорок верст (от причалов Архангельска) и только по железной дороге подвозить боеприпасы и горюче-смазочные материалы. Здесь противника поджидали особые неприятности – движение поездов то и дело нарушали партизаны.

В сентябре еще теплилась надежда на гужевой транспорт. Для нужд белой армии был мобилизован весь конский состав, но скоро дошла очередь и до бракованных лошадей, не годных в действующую армию.

Северяне чувствовали, что впереди будет еще одна голодная зима, поэтому уже в начале осени стали забивать лошадей, заготовлять солонину. Правительство Северного края издало циркуляр, запрещавший истреблять лошадей, за непослушание сурово наказывали. Не останавливала даже угроза расстрела. Показательные расстрелы практиковали в Онежском уезде. Но это только озлобляли людей. Лошадей уводили в тайгу.

В прифронтовой зоне воюющим сторонам транспорта требовалось все больше. Не благоприятствовала природа. Задолго до снежных бурь дожди со снегом окончательно застопорили гужевой транспорт. До ледостава выручали речные суда. Здесь было преимущество у противника.

Вашингтон и Лондон требовали от своих войск безостановочного наступления. В штабах уже называли дату, когда батальоны экспедиционного корпуса захватят Вологду. Потом командование союзных войск будет решать, в каком направлении наносить главный удар – на Москву или Петроград. Судя по европейской прессе, предпочтение отдавалось Москве: уже больше года там работало правительство Советской России – оно руководило борьбой по отражению интервентов.

На севере война шла главным образом на железнодорожных магистралях, связывающих Беломорье с Центром России. На карте железнодорожная магистраль была обозначена тонкой черной линией с названием станций и полустанков. Все населенные пункты соседствуют с болотами. Чем дальше на юг, болота все обширнее. По их топким берегам наступление вели главным образом батальоны белой армии. Солдаты брели, подвязав полы тяжелых от влаги шинелей, проваливаясь в наполненные водой илистые ямы.

Вода, вязкая, ледяная, сковывала движения. Для обогрева почерневшие от холода пехотинцы требовали поить их водкой, часто они отказывались удаляться от железнодорожной насыпи дальше, чем на сотню метров.

На открытых железнодорожных платформах вслед за наступающими ротами дымили полевые кухни. Были здесь и крытые вагоны, в них хранились продукты и сухие дрова.

В один из слякотных дней по переднему краю разнесся слух, что интенданты американского экспедиционного корпуса негласно продают своим офицерам русскую водку.