Беспощадная бойня Восточного фронта - читать онлайн книгу. Автор: Вилли Вольфзангер cтр.№ 48

Винтовку можно разобрать; она состоит из нескольких частей. И она может развалиться в зависимости от того, как далеко и высоко упадет. При движении на ее частях появляется песок и ржавчина. Стреляет только по определенной траектории. Передняя часть боковой винтовки называется штыком, но это вас уже не должно интересовать, потому что боковой винтовки не существует». Гарри уже не имел желание продолжать настаивать на том, чтобы Вольфзангер обучал солдат.

Столкновение с национал-социализмом придает новое качество работам Вольфзангера. Он прочувствовал это и хочет непременно использовать этот шанс, удовлетворив наконец свои амбиции. Он постоянно ощущает лимит времени. Хочет еще больше читать и писать. Вольфзангер пока еще сомневается в своих способностях, но чаще всего его самомнение побеждает. Об одной своей новелле он написал: «Лишь немногие поэты смогли создать что-либо в этом роде на фронте. Может быть, смог бы какой-нибудь молодой поэт? Но кто?» Причем звучание его стихов близко к работам предвоенного времени, во всяком случае, не хуже. У Вольфзангера, находившегося в центре страшных военных событий, потребность в насмешке, сатире и, при случае, в цинизме растет. Даже если он допускает в своем творчестве жалостные нотки, то все равно в его «все отрицающей душе» остается чувство юмора. Некоторые его поэтические тексты каким-то таинственным способом воздействуют на читателя, вовсе не напоминая депрессивные письма несчастного молодого человека. Они гораздо более реалистичны, чем его ранние попытки, которые вращались главным образом вокруг его собственного «я». Нечто вроде какого-то блестящего кабаре.

«Задницы дьявола» — так именует Вольфзангер Гитлера и нацистов в одном из своих стихотворений. Он вообще часто выдвигает обвинения против нацистов, поскольку они уже закрепились в его сознании:

Мы с пушками, винтовками и саблями

Приносим человечеству большую беду.

Но нам это нравится,

Ведь мы — господа этого мира.

Сегодня государство стало нашим,

А завтра мы завоюем всю землю.

Нами правит клоун, а толпа —

Эта распропагандированная нами скотина из конюшни

Примкнет к нашему стаду.

Это строки из цикла Вольфзангера «Карнавал», который он составил в 1942 году. Вилли свои ранее неопубликованные стихотворения подписывает псевдонимом Петер Райзер. Так он может отрицать свое авторство, в случае если циклом заинтересуется полиция или гестапо. Как никакое другое его произведение, этот цикл демонстрирует его политическое лицо и говорит о том, что рядовой солдат Вольфзангер о преступлениях режима уже давно знал больше, чем большинство немцев поняло только после конца войны:

Евреев убивает

Ревущая орда,

Пришедшая в Россию.

Нас связывает кровь

С клоуном,

Ведущим нас…

Мы несем знамена

Арийских предков.

Они идут с нами.

Мы пьем и распутничаем,

Варварские следы

Обозначают наш путь.

Мы бушуем и орем

Среди чужих городов.

И празднуем

С глупыми советниками.

Мы хвастаемся и лжем,

Мы проклинаем и побеждаем,

Мы господствуем надо всем.

Человек — это мускулы,

Его лицо — дутая гримаса.

Он все равно что собака.

Его душа ничтожна,

Но мы творим историю

На одиннадцать тысяч лет вперед.'

Мы сталкиваем государства,

Открыв пути неистовой толпе.

Мы жертвуем собой

И служим, словно скотина,

Богу нашего времени.

Идиоты, рожденные для убийства,

Освященные сатаной.

Гитлер, как «клоун», ведет за собой подстегнутую орду. И он сам часть этой орды. Это стихотворение отражает картину, которая навеяна ветром бушующего вермахта на востоке. Иногда Вольфзангер выражается ясно и однозначно, но затем зачеркивает уже написанное, не в силах выносить то, что сам сочинил. В течение нескольких месяцев ему удалось избежать смерти, но уже осенью 1943 года он пребывает в апатии, идя навстречу своей участи. Подобные тем чувства, которые он отражает в рукописи, содержатся также и в его письмах к дяде, который, как он полагает, может больше понять его, чем мать. «Бесконечная война вызывает у меня странные чувства, которые я сам не в состоянии оправдать. Я действительно чувствую себя исправным солдатом и как будто бы без труда вступил в гармонию с моей участью. Я прекратил защищаться от того, что все равно произойдет. Делаю все, чтобы как-то развлечься и найти покой в себе самом (…). Но я предвижу, что весь мой героизм при следующей атаке и ураганном огне лопнет как мыльный пузырь». Нужно быть солдатом «не только внутри себя, но и снаружи», чтобы жить посередине между смертью и опасностями.

Мысль дезертировать не приходит ему в голову. Такое желание даже не возникает у него в течение более чем двух лет пребывания на фронте. Чередуются лишь отчаяние и эйфория. Облегчение приносит Вольфзангеру лишь очевидная неудача вермахта. С 1943 года быстрое поражение немецкоязычных стран, захваченных Гитлером, представляется ему единственным шансом продолжения жизни как во внешнем, так и в своем внутреннем мире. В январе 1944 года Вольфзангер пишет: «Это не страх. Никакой воли он подавить не может. Это и не глухое, смирившееся отчаяние, а предчувствие, что все наши страдания были напрасными. Однако чем с политической точки зрения эта война будет признана бессмысленней (также и для наших противников), тем легче станет мне играть свою роль, так как в этом случае я смогу найти примирение со своей совестью в происходящем конфликте». В конце 1943-го и в начале 1944 года, когда чрезмерное потребление спиртных напитков уже оставит следы в его письмах, Вольфзангер изобретает новые конструкции, чтобы показать себя солдатом хорошей Германии. Национальная гордость ни в коем случае не чужда ему. Также и от чувства превосходства по отношению к славянам он освобождается очень медленно. Вольфзангер пишет: «Я должен еще научиться преодолевать некоторые свои предубеждения и делать в дальнейшем более справедливые выводы». Он чувствует себя представителем культурной нации, наследником молодежных гениев времен бури и натиска. Когда театр его родного города разбомбили, он пишет: «В конце концов не играет особой роли то, что англичане его разрушили, так как тем самым они прекратили распространение искусства, созданного в нездоровый период для нашего времени». Вольфзангер тщательно разделяет нацизм и германскую нацию. «Поэтому я хочу еще жить для Германии и бороться за нее, — пишет он. — За ту цивилизованную Германию, которая сможет существовать только после ее поражения, после конца гитлеровского периода и поставит страну на то месте в мире, которое ей подобает. Если я борюсь за свою жизнь, то только потому, что хочу жертвовать собой не для Третьего рейха, а для будущей, свободной Германии. Принимая такое решение, я, как солдат, прячу пока свое лицо под маской, зная, что через какое-то время смогу себя назвать солдатом цивилизованного государства». Когда он пишет это, то чувствуется, что пока еще не может толком разобраться в своем мировоззрении. И жалуется: «Мне нужно было бы быть по крайней мере правоверным христианином и иметь на небесах свою родину».