Был у меня друг - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Шкода cтр.№ 47

А в окружающем мире тем временем происходило что-то странное: неожиданно громко и по-весеннему (это в октябре-то!) запели птицы, их не было видно, но веселый птичий гомон воодушевлял безмерно! И без того яркое, но не жаркое в это время года солнце вдруг стало светить намного мощней, словно чувствуя, что Егору необходимо его тепло. Радуясь возвращению к жизни, Егор в то же время остро ощутил, как его истерзанное сердце наполнилось бесконечным состраданием к отцу. Раньше он его просто любил, а теперь понял, каждой клеткой своего истерзанного тела прочувствовал всю боль и безысходность немудреной отцовой жизни. Отец! Он ждал его! Он нуждался в единственном сыне, он жил Егором!

«О Боже! Я раньше и не подозревал, что папа ко мне так привязан, – удивился своему открытию Егор, и это осознание своей необходимости близкому человеку проложило еще одну тропинку в сторону Жизни. – Совсем недавно я был совершенно готов уйти из этого мира, а сейчас вижу в нем огромную необходимость, смысл и мотив. Я нужен другому человеку, во мне очень нуждаются, именно во мне, в этой личности под наименованием Егор Чайка, и никто меня не сможет заменить».

Слушая птиц, Егор все больше и больше поражался непознаваемости этого мира, его бесконечной интриге и ограниченности человека. «Мы все здесь как слепые котята, никто не знает, что принесет тебе твой следующий шаг и нужен ли он тебе. Еще совсем недавно я не видел совершенно никакого смысла жить здесь, а сейчас я просто обязан вернуться домой и не ради себя. Наверное, это и есть та самая, так мучительно искомая всеми человеческая задача – жить не собой, а близкими тебе людьми.… Хотя бы только близкими. Пропускать через себя всю их боль и не давать им ни на минуту почувствовать себя одинокими и ненужными. Постоянно окружать их такой человеческой заботой, которая не оставит ни малейшего сомнения в справедливости этого мира и принесет им наконец покой и радость!»

Картина уходящего в море причала оставалась такой же четкой, вот только вместо отца на встречу Егору шел дедушка Степан.… И лицо его было строго-сурово.

«Осторожно высуни голову из ложбины и посмотри вниз, только очень осторожно, – произнес он одними губами. – Теперь ты все понял?» – медленно, очень медленно произнес он.

«Да, понял, дедушка Степан, теперь действительно все».

«Спаси Максима, он нужен… За остальное ты уже не в ответе».

«А как же?..»

«За отца не волнуйся, у него впереди еще много всего, а тебе… Тебе надо собираться, Егор, торопись, это действительно последнее твое дело».

Причал исчез, солнце закрыло большое облако, неизвестно куда подевались птицы, и с севера потянуло холодом.

Почувствовав принесенные этим ветром силы, Егор собрался с духом и легонько похлопал Максима по щеке. Тот встрепенулся и резко приподнялся:

– Что случилось? «Духи»?

– Нет, – соврал Егор, – но находиться здесь мы больше не можем.… Ты не можешь, тебе надо уходить к Макаве.

– Опять за свое? Мы уже это об……

– Заткнись и слушай меня, – резко оборвал Максима Егор.

У него не было времени на уговоры, и каждое свое последующее слово он налил таким тяжелым свинцом, что у Максима не было ни единого шанса возразить другу. Казалось, что Егор просто открывает свой запекшийся рот, а звуки издает некая невидимая, пронизывающая все окружающее пространство Сила, противостоять которой обычный человек не в состоянии.

Максим даже и не понял, не осознал, каким образом Егор смог уговорить оставить его. Уже отойдя от ложбины на приличное расстояние, он словно очнулся от гипноза. «Да как же это я? – оторопело остановился он. – Что же это я? Зачем он попросил оставить ему пистолет? Стоп! Неужели?..» – Смутная догадка молнией пронзила ум, и тут же, словно знаменуя эту мысль, сзади хлопнул одинокий пистолетный выстрел, затем еще один и еще…… В ответ ударили из автоматов. Несколько кинжальных очередей уверенно заглушили сиротливые хлопки, и спустя минуту все стихло.

Все это время, пока вдали шла перестрелка, Максим сидел на земле, опустив голову: «Зачем все это? Зачем все эти усилия? Столько всего пережить, а ради чего? А может быть, это кара? Тогда за что? Я слишком молод, чтобы столько нагрешить. Люди проживают жизни, и с ними ничего подобного не случается. Зачем он так поступил со мной? Ради чего я его спасал? Чтобы потом он спас меня? Смысл? Тупик какой-то.… Боже, как я устал от этих вопросов».

Когда Максим вернулся в ложбину, Егора там уже не было, лишь его истерзанное и обезглавленное тело безвольно лежало в большой бурой луже. Вокруг видны были следы его последних минут. Так умереть не каждому дано, Егор был героем, только кому нужны его подвиги? Кому вообще нужны подвиги? Наверное, самим героям, для того чтобы расти и становиться чище, ведь каждый их поступок – это своего рода ступенька в бесконечную даль под названием Вечность.

Вытащив из ножен штык-нож, Максим встал на колени и с силой вонзил клинок в землю. Войдя в почву совсем немного, штык уперся в гранит. Исковыряв всю ложбину, Максим понял, что похоронить тело Егора ему не удастся. Он бессильно опустился на землю. Немного отдышавшись, он бросил взгляд на то, что еще недавно было Егором Чайкой, и новая мысль оживила начинающий отключаться мозг. Вокруг было много камней, и Максим решил закрыть ими изувеченное тело. Закончив свою скорбную работу, он немного постоял над этой неуклюжей грудой и, резко развернувшись, уверенными шагами зашагал в сторону Макавы.

«Я вернусь к тебе, Егор. Мы вернемся к тебе, ты не останешься здесь. Я тебе это обещаю!»

Потрепанный, видавший виды зеленый грузовик с деревянными бортами, поднимая вокруг себя невероятные пыльные облака, медленно полз по петлявшей между выжженными сопками узкой грунтовой дороге. В обшарпанной кабине рядом с водителем, пузатым загорелым дядькой в выцветшей майке и промасленных штанах, сидел парень, возраст которого внешне определить было сложно. «Глаза вроде молодые, – косясь на молчаливого спутника, думал водитель, – но какие-то прозрачные они у него, такие у стариков бывают, да седой вон весь».

Серьезное лицо попутчика сплошь было изрезано густой сеткой преждевременных морщин, а глубокий шрам, наискосок пересекавший высокий лоб, придавал ему вид бывалого и мужественного человека.

Когда из-за сопок показалось море, величаво накатывающее на пустынный песчаный берег свои вспененные барашки, парень заметно оживился.

– Ты шо, первый раз море увидав? – весело подмигнул ему водитель.

– Да, впервые, – коротко ответил Максим, пристально глядя сквозь пыльное лобовое стекло. – Красивое оно, а вы – счастливые люди, каждый день его видите.

– Тю! – искренне удивился водитель. – Та мы же его и не замечаем, шо есть оно, шо его нет. Бывает, лето проходит, а ты еще и не скупался.

– Неужели? – искренне удивился Максим.

– Та когда же нам на него любоваться? Столько дел та забот,… – выдохнул водитель. Его южный говорок приятно ложился на слух.