Секретные бункеры Кенигсберга - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Пржездомский cтр.№ 60

Альфред Роде родился 24 января 1892 года в Гамбурге. Изучал историю искусства в Марбурге, Мюнхене и Париже, а в середине двадцатых годов оказался в Кёнигсберге. Здесь он сразу стал работать в замковом музее, изучая и систематизируя многочисленные коллекции. В этот период появляется множество публикаций молодого ученого, касающихся вопросов искусствоведения: в 1928 году он издал книгу под названием «Кёнигсберг», в которой сделал оригинальный обзор наиболее выдающихся архитектурных памятников города, а через год опубликовал интересное описание знаменитой Серебряной библиотеки герцога Альбрехта.

Со временем Альфред Роде стал приобретать известность как специалист по янтарю и изделиям из него. Его книга «Янтарь — германский материал» стала популярной среди специалистов и до сих пор является одним из обстоятельных исследований по истории художественных изделий из этого замечательного дара природы, который древние греки называли «электроном», а славяне «латырь-камнем». Доктор Роде принимал активное участие в деятельности Кёнигсбергского художественного общества, в котором выполнял роль ответственного секретаря. Ему приходилось организовывать ежегодные вернисажи восточнопрусских художников в Выставочном зале [153] , расположенном около башни Врангеля, организовывать передвижные выставки экспонатов из замкового музея в Инстербурге, Данциге, Алленштайне.

В пригороде Берлина жила некая Лизель Амм, бывшая жительница Кёнигсберга, в годы войны учившаяся с дочерью Альфреда Роде в школе Германа Ленса на Херманналлее [154] . Лизель рассказывала Елене Евгеньевне Стороженко, что она была частым гостем в семье Роде, тем более что квартира ученого располагалась в большом угловом четырехэтажном доме в двух шагах от школы. Здесь, на Беекштрассе, 1 [155] , и проживал директор музея с женой и двумя детьми — вполне добропорядочная немецкая семья, ведущая размеренный образ жизни, годами придерживающаяся установленного порядка и привычек.

По словам бывшего референта Министерства просвещения ГДР доктора Герхарда Штрауса, хорошо знавшего Альфреда Роде, это был очень замкнутый и скромный человек, пользовавшийся исключительным уважением и большим авторитетом у сотрудников Прусского музея, Общества древностей и многих других знавших его музейных работников. Доктор Роде являлся членом нацистской партии, что безусловно способствовало его блестящей карьере ученого в годы фашистского режима. Но, как утверждал Штраус, он никогда не симпатизировал национал-социализму и сохранял добрые отношения с людьми, придерживающихся либеральных, а зачастую и левых взглядов.

Из письма Герхарда Штрауса

«…Я точно припоминаю, как А. Роде с большим негодованием относился к нацистам — грабителям произведений искусства во время показа мне в замке картин из Киева».

Вместе с тем, давая такие лестные отзывы, Герхард Штраус вспоминал, что Роде нередко буквально пресмыкался перед высоким начальством, угодливо выполняя отдельные сомнительные с нравственной точки зрения поручения. Это происходило и в ходе многочисленных встреч с обербургомистром Кёнигсберга доктором Гельмутом Биллом, являвшимся одновременно председателем Кёнигсбергского художественного общества, и, конечно же, в тех нередких случаях, когда судьба сводила доктора Роде с самым могущественным человеком в Восточной Пруссии — Эрихом Кохом, который, как мы знаем, был «высоким ценителем» искусства и выдающимся грабителем художественных ценностей Восточной Европы. К слову говоря, о лизоблюдстве Альфреда Роде перед гаулейтером впоследствии упоминали и другие знавшие его немцы…

Итак, профессор Иваненко, найдя «Дарственную книгу» в руинах замка, был первым, кто обнаружил хоть какое-то упоминание о Янтарной комнате. Во всяком случае, в руках наших исследователей оказался документ, удостоверяющий, что это великое творение старинных мастеров с декабря 1941 года находилось в Королевском замке и было принято на хранение доктором Роде. Спустя две с половиной недели о находках в Кёнигсберге поведала газета «Ленинградская правда», опубликовавшая в номере от 13 мая 1945 года статью под названием «Найдены ценности, украденные гитлеровцами».

Когда я только начинал работать над рукописью этой книги, мне довелось встретиться с Дмитрием Дмитриевичем Иваненко в его уютной квартире в одном из корпусов главного здания МГУ на Ленинских горах. Мы заранее договорились о встрече. Дмитрий Дмитриевич, несмотря на недомогание, охотно согласился поделиться своими воспоминаниями, тем более что он знал меня еще по моей прежней работе в ректорате Московского университета.

Мы говорили более полутора часов, неоднократно возвращаясь к тем дням, когда он, участвуя в поисковых работах в замке, обнаружил «Дарственную книгу». Конечно же, тогда, в сорок пятом, он не представлял себе всего значения своей находки. Ведь о Янтарной комнате ему даже слышать не приходилось, хотя он неоднократно до войны бывал в Ленинграде. Только в разрушенном Кёнигсберге он узнал об этом чуде света, но в суете трофейных поисков и на фоне всеобщего победного ликования не воспринял информацию о Янтарной комнате как экстраординарную. Мало ли было в истории «комнат», которые исчезли, сгорели в пожаре войн и других катаклизмов. Иваненко подробно рассказывал о том, как он вместе с офицерами комендатуры осматривал развалины кёнигсбергских научно-исследовательских институтов и лабораторий, собирая среди хаоса опустошения то, что осталось от уникальных физических приборов и научного оборудования. Он вспоминал, как, рискуя сорваться вниз, поднимался на второй этаж по едва уцелевшим лестничным пролетам Института экспериментальной физики, чтобы удостовериться в том, что в сожженных кабинетах не сохранилось чего-либо ценного для науки. К сожалению, смерч ожесточенных уличных боев, когда каждый дом превращался в крепость, которую приходилось брать штурмом, уничтожил в здании института все: и ценнейший спектограф, от которого остались жалкие обгоревшие обломки, и экспериментальную вакуумную камеру, и множество других приборов, превратившихся в бесформенное нагромождение спекшегося от высокой температуры металла и обуглившейся пластмассы.

С Дмитрием Дмитриевичем мы расстались в надежде еще не раз встретиться и поговорить о прошлом. Но сбыться нашим надеждам было не суждено — спустя полтора года после нашей встречи Дмитрий Дмитриевич умер, оставив о себе добрую память и яркий след в науке.

В мае в Кёнигсберг один за другим стали прибывать представители различных учреждений, в задачу которых входил розыск похищенных гитлеровцами культурных ценностей. По линии Комитета по делам искусств Совета Народных Комиссаров РСФСР в разрушенный до основания город прибыли сотрудник Государственного музея изобразительных искусств имени Пушкина майор Я. И. Цырлин и секретарь комиссии майор Н. Ю. Сергиевская.

Из Института истории Академии наук СССР приехали несколько сотрудников во главе с профессором С. Д. Сказкиным, известным ученым-историком, специализировавшимся по проблемам западноевропейского Средневековья. Воронежский музей изобразительных искусств также направил своих сотрудников для осуществления поисковой работы.