Я дрался с асами люфтваффе. На смену павшим. 1943-1945 - читать онлайн книгу. Автор: Артем Драбкин cтр.№ 40

— А какой уровень потерь считался допустимым?

— Один, максимум два из 12. Это если соотношение в бою было 6—10 «яков» против 12—16 «мессеров». Тогда, может, и простят. Да и то как простят — трибунала не будет, но все равно ведущему группы прикрытия всю шкуру с задницы спустят.

— С летчиками союзных ВВС встречались?

— Самолеты видели. Мы под Полтавой летали, видели в воздухе «летающие крепости». С летчиками нет, не встречались.

— А вас с самолетами союзников знакомили? Там силуэты, основные ТТХ?

— Общее. В основном изучали немецкие машины.

— Небоевая аварийность в полку была большой?

— Не особо. «Як» не тот самолет, чтобы создавать большую аварийность.

— Потери от «блудежки» были большие?

— Нет, небольшие, но они были очень обидные. У нас не было приборов для полетов в плохих метеоусловиях и ночью. Да и мы к таким полетам не были подготовлены, поэтому обычно в плохих метеоусловиях и в темное время суток не летали. Но иногда случалось.

Помню, под Днепропетровском «сидели», туман был сильнейший. И вдруг приказ: послать пару на разведку. Как раз немного туман разошелся. Полетели командир эскадрильи Герой Советского Союза Сивцов с заместителем. Только они взлетели, опять туман весь аэродром закрыл. Так они и пропали. Никаких известий о них не было и до сих пор нет. Что там с ними случилось, до сих пор никто не знает.

— От немецкой зенитной артиллерии потери несли большие?

— Мы, истребители, нет. Были, конечно, но небольшие. Мы ведь в зенитный огонь не лезли, да нас туда и не посылали. Штурмовики, вот те — да, потери от зениток несли.

— Какие в вашем полку были потери от огня стрелков бомбардировщиков?

— Почти не было. Мы особо с бомбардировщиками не сцеплялись. У нас же основная задача — непосредственное сопровождение «илов». А если уж приходилось «бомберы» атаковать, то мы под огонь стрелков не лезли. Вначале метров с 300—400 обстреляешь стрелка из пулемета, он запрячется и носа не высовывает. Ну, убил ты его или он спрятался, уже точно и не скажешь. Главное, что он больше огня не вел.

Тогда уже вплотную подходишь и бьешь из пушки. Я невысокого мнения о мастерстве немецких стрелков, да и пулеметы у них были не особо сильные. Слабые были пулеметы.

— Немцы ночью бомбили? Если бомбили, то точно или нет?

— Иногда бомбили, уже под конец войны. Когда мы стояли на аэродроме Шпратау (это уже в Германии, хороший аэродром, с «бетонкой»), то немцы попытались нас бомбить. У нас уже ужин закончился, и мы готовились ехать ночевать в деревню, когда прилетели немецкие бомбардировщики для бомбежки нашего аэродрома. Зенитки открыли сильный огонь, и немцы в него лезть не стали, а сбросили бомбы в стороне. Самая близкая упала от аэродрома (от самолетной стоянки) метрах в 200, остальные еще дальше.

— Вы много летали в непосредственном сопровождении Ил-2. На ваш взгляд, это был эффективный самолет?

— Эффективный. Свои задачи он выполнял превосходно. Скажу больше, из всех ударных самолетов Красной Армии Ил-2, наверно, был самым важным. Знаешь, как на фронте говорили: «Ил, а отчего ты горбатый?» — «Оттого, что всю войну на себе вывез». И поверь, в этой шутке есть гигантская доля смысла. Это правда, «илы» действительно на себе «вывезли» войну. Если наступление идет, то на направлении главного удара «илы» работают «конвейером» — каждые 15—20 минут налет группы штурмовиков. Каждая делала по 3—4 захода. Разносили все.

Я горжусь тем, что в бою «илы» прикрывал, что воевал рядом с ними.

— На ваш взгляд, реально ли истребителю-бомбардировщику заменить штурмовик (на штурмовке) при условии сравнимости их ударной нагрузки? Ну, например, будь бы у вас такой «супер-Як» с двумя 23-мм пушками, десятком РС и 600 кг бомбовой нагрузки. Могли бы вы штурмовать истребителем, т. е. делать все то, что и Ил-2, — штурмовать колонны, передний край обороны, ближние тылы, укрепрайоны, но на истребителе.

— Ох, сильно сомневаюсь. «Ил» истребителем не заменить. Истребитель зенитному огню ничего противопоставить не может. Броня нужна обязательно.

— А нельзя противопоставить маневр и скорость?

— Если бы ты видел этот зенитный огонь, то и вопроса такого не задал бы. Слушай, «илы» штурмуют, мы намного выше их ходим, и то от зенитного огня, что по «илам» велся, и нам перепадало. Хотя и стреляли немцы не по нам, и летали мы быстро, и маневрировали. Понял, какая плотность зенитного огня была? А если бы мы на одну высоту с «илами» спустились — конец, там бы нас зенитки и посбивали.

Истребитель штурмовать может только там, где нет серьезного зенитного прикрытия.

— А если вначале атаковать зенитные батареи, выбомбить их, а потом уже уничтожать основную цель?

— Такое можно далеко не всегда, только при слабом зенитном прикрытии. Если система зенитного огня построена грамотно (а у немцев по-другому, кажется, и не бывало), например над укрепрайоном или районом скопления войск, когда батарей десятки и когда каждая батарея прикрывается огнем нескольких соседних, то истребителям над ними делать нечего. Зенитки собьют тебя раньше, чем ты их успеешь уничтожить.

— Как вы относились к летчикам-штурмовикам?

— Мы их уважали и ценили. Невероятной смелости ребята. Между собой мы их называли «смертниками». «Илы» летали по немецким головам, ниже нижнего. Зенитный огонь по «илам» был такой, что иначе как «пеклом» его и не назовешь. Броня спасала далеко не всегда. У летчика-штурмовика вероятность погибнуть всегда в несколько раз выше, чем у летчика-истребителя (мы это прекрасно знали), поэтому и «смертники».

—Для прикрытия отставших, подбитых над целью штурмовиков истребители прикрытия выделяли?

— Если обстановка и наша численность позволяли, тогда выделяли. Обычно пару. Если — нет, то… нет.

— Ил-2 действительно очень живучий самолет?

— Действительно, иногда прилетал не самолет, а решето. 20-мм снаряды от иловской брони рикошетировали — это внушало уважение. «Летающий танк» — лучше и не скажешь.

— Аэродромные службы работали нормально? На ваш взгляд, в достаточном ли количестве они были обеспечены соответствующей инженерной техникой?

— БАО — нормально. Поля готовили в срок и качественно, особенно под конец войны.

Насчет техники ничего не скажу, не знаю. Не мое это было дело. Мое дело прилететь — сесть — улететь.

— Вот такой вопрос: как вас кормили? В училище, в запе, на фронте?

— Кормили хорошо. В училище чуть похуже, в запе хорошо, на фронте — очень хорошо. Полная летная норма.