Чистилище Сталинграда. Штрафники, снайперы, спецназ - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Першанин cтр.№ 105

Эта тактика позволила отделению уйти и даже подобрать раненых. Мы несли большие потери, но продолжали преследование. Минометчики, сидевшие возле металлических труб, держали автоматы наготове. Самое время бежать, но они раздумывали, не желая бросать 80-миллиметровые минометы. Выскочивший вперед красноармеец попал под огонь. По моей команде стали бросать гранаты, их взорвалось не меньше десятка. Тогда минометчики отступили, оставив два неподвижных тела.

Все происходило в одном из отрогов огромного оврага, идущего от холмов к Волге.

Первый бой для Жени Кушнарева, ставшего командиром отделения еще до получения военной формы, оказался ударом по самолюбию. Он упал во время атаки, просто споткнувшись, но кое-кто посчитал это как попытку уклонения от боя. Во время поединка немецкий солдат едва не задушил Кушнарева, который не упускал случая похвалиться спортивным разрядом по борьбе. Сейчас он едва не погиб от рук не слишком сильного вражеского солдата.

Кушнарева недолюбливали за придирки свои же призывники, а бойцы поопытнее терпеть не могли. Разозлившийся Кушнарев отыскал потерянный автомат, вставил диск, но драка уже закончилась. Тогда он не придумал ничего лучшего, как всадить очередь в мертвого пулеметчика. Ну, добивал фрица и ладно. Однако боец, тянувший из-под тела МГ-42, едва успел отскочить и сразу заголосил:

– Сдурел, что ли, герой хренов!

– Он сейчас такой герой, непонятно, где раньше был.

Даже ушастый Саня Тупиков не пожалел приятеля:

– К другим цепляется, а сам после драки опомнился.

Несмотря на недостатки, Кушнарев выделялся среди других призывников решительностью и умением принять правильное решение. Он хорошо владел оружием, ему подчинялись. Его командирские качества признавали даже старожилы взвода, хотя и подковыривали его. Кушнарева портило болезненное самолюбие, из-за чего у нас с ним тоже возникали стычки, но снимать его с отделения я не хотел. Таких вожаков еще надо поискать.

Сейчас он взял себя в руки и вместе с другими рыл окопы. Следовало оборудовать новые позиции, эвакуировать раненых и готовиться к отражению возможной атаки. Вокруг лежали тела красноармейцев и немецких солдат. В качестве трофеев нам достался пулемет МГ-42, несколько автоматов и большое количество удобных гранат с длинными деревянными ручками. Винтовки мы не брали, хватало своих. Один миномет смяло осколками, ко второму не нашли мин.

Когда пришел Павел Шмаков, мы заканчивали перевязку раненых и отправили их в тыл. Легкораненые шли сами, для переноски тяжелых пришлось выделить двадцать человек. Я остался с небольшой группой. Младший лейтенант крутил головой:

– Ну и повоевали!

Остановился возле смертельно раненного в живот сержанта. Его не стали никуда нести, бесполезно. Несколько пуль, в том числе разрывные, попали в живот и ноги. Замотанный бинтами от колен до груди, он покрылся испариной и доживал последние минуты. Фельдшер Захар Леонтьевич, с руками, испачканными кровью, сказал:

– Страшнее нет, когда в упор друг друга бьют, такие раны, не приведи господь. Тяжелых в тыл понесли, но вряд ли выживут.

Шмаков спросил, сколько осталось сержантов. Я считал, загибая пальцы, оказалось совсем мало.

– Некем отделениями командовать. Сержанты в первую очередь гибнут.

– Назначай молодых.

– Иван Погода трех фрицев ухлопал, его назначу.

При этих словах Ваня облизал губы. Лицо горело нездоровым румянцем, в глазах все еще отражалось возбуждение боя. Он водил взглядом по сторонам, не мог прийти в себя, руки нервозно теребили ремень автомата. Не так просто убить трех человек, даже если они враги. Шмаков оглядел его, будто видел в первый раз.

– Давай, назначай, нам такие злые нужны.

Лицо когда-то добродушного Вани дернулось в гримасе, наверное, хотел ответить, но промолчал. Шмаков глянул на ближайший труп немецкого солдата. Тому досталось не меньше десятка пуль, даже каску раскололо. Три пробоины с вывернутыми краями сливались в одну, а возле шеи натекла огромная черная лужа. Сапоги уже сняли, кто-то сменил истоптанную во время отступления обувь.

– Женька Кушнарев у тебя бойкий, – продолжал Шмаков. – Пусть цепляет сержантские угольники, а с комбатом я договорюсь. Ты не против?

Я не понял, кого он спрашивает, меня или Женю. Кивнул в ответ, что согласен. А Кушнарев сообразил, что его мнением никто не интересуется. Окончательное утверждение Кушнарева на должность командира отделения вызвало среди бойцов недовольство. Впрочем, обсуждать времени не оставалось. Шмаков показал новые границы обороны, обещал придвинуть ближе к нам соседний взвод.

– Внимательно глядите, вы теперь на острие. На левом фланге есть кто-нибудь?

– Ковыряются люди. Там голый участок, не спрятаться, не убежать.

Слева тянулся унылый ровный пустырь, изрытый узкими промоинами. По ним стекала в овраг талая и дождевая вода. Из-за этого здесь не возводили дома, а устраивать в глине огороды бесполезно. Спустя короткое время явился старшина и два помощника, принесли термосы с кашей, хлеб и махорку. Старшина батальона, недовольный, что приходится лазать по оврагам, под носом у немцев, торопил всех:

– Жрите быстрее, у меня еще целый термос остался, не на землю же выливать.

Аппетит у ребят оказался плохой. Погибших отнесли в сторону, но лежали они на виду, над ними жужжали мухи. Старшина от нечего делать подошел к одному из убитых немцев, увидел на кисти руки след от часов. Ковырнул алюминиевую эмблему, брезгливо сморщился, отгоняя мух.

– Пока часы хватали, наверное, передрались, – желчно заметил он.

– Не тебе ж их оставлять.

– А что, за хорошие часы фляжку водки не пожалею. Восемьсот граммов под самую пробку.

Часы, несмотря на тяжелую обстановку, ценились. Они имелись у очень немногих бойцов, я обзавелся ими лишь сегодня. Даже старшина батальона с его возможностями носил плохонькие часы с решеткой вместо стекла. Предложение насчет водки меня задело. Мы бы все с удовольствием выпили для снятия напряжения, но взять спиртное было негде. У старшины-тыловика такая возможность имелась, хватало даже на обмен.

– Хреновая твоя каша, – отодвинул котелок Иван Погода, ставший одновременно героем дня и сержантом. – Мясом даже не пахнет.

Старшина, который и взводных командиров считал ниже себя, огрызнулся:

– Тю, рыжий! Завтра и такой не получишь.

Ваня Погода уверенно становился бывалым бойцом и плевать хотел на сытых тыловиков.

– Жратву принесешь, куда ты денешься. Воруй только поменьше.

– Глянь, вылупился, цыпленок!

Однако Погоду дружно поддержало его отделение. Чтобы избежать свары, я приказал наполнить котелки кашей из третьего термоса и продолжать рыть окопы. В этот момент вернулись бойцы, относившие раненых в тыл, злые и возбужденные. Борисюк доложил, что их задержали в пятистах метрах отсюда, приказали оставить раненых и немедленно возвращаться на позиции.