Осмос - читать онлайн книгу. Автор: Ян Кеффелек cтр.№ 5

— Что это ты задумала?

— Я хочу направить тебя на путь истинный. Мы с тобой переживали большую любовь…

— Да? Если бы у нас с тобой была большая любовь, то мне нашлось бы занятие получше, чем есть лягушек.

— А вот это тебе ничего не говорит?

Она вдруг схватила бутылку за горлышко, разбила ее о край стола и принялась размахивать этой «розочкой» у него перед носом.

— Да ты рехнулась! — воскликнул он, инстинктивно подаваясь назад. — Что это на тебя нашло? Ну успокойся, иди сюда, сядь ко мне на колени.

— Как бы не так! А вот это тебе как понравится?

Она бросила бутылку, запустила руку в кастрюлю и швырнула ему на пиджак целую пригоршню лягушачьих лапок. Он рассмеялся, как будто это была очень удачная шутка и им обоим страшно весело. Какое счастье, что он выпил, и хорошо выпил! Он взял в руку пару лапок и подчеркнуто медленно развел их в стороны, как в игре крик-крак. Это было так волнующе, так возбуждающе… Крик: сегодня вечером… крак: никогда…

— А тебе, Нелли, это ничего не напоминает? Представь себе, что это живое существо, маленькое такое, миленькое… и эта малютка снимает штанишки… Ну, так на кого же она похожа? Смотри, какая она мягкая, податливая…

Он разделил лапки и хотел ей показать, но огляделся… и не увидел ее… Она уже стояла у вешалки и торопливо натягивала его кожаную куртку на меху, нисколько не смущаясь и не стесняясь; вообще-то он выложил за эту куртку целое состояние и не давал ей ее носить. Но сегодня она даже не спросила разрешения…

— Что это ты вытворяешь?

Она уже застегнула молнию до подбородка и уходила молча, не говоря ни слова. Его невеста уходила…

— Подожди, — протянул он, вставая из-за стола. — Подожди… Куда ты?

Но он опоздал с вопросом, ее уже не было на кухне. Входная дверь была широко распахнута, и он видел прямо перед собой черную дыру, перечеркнутую косыми струями дождя. В два прыжка он преодолел кухню, и еще три ему понадобилось, чтобы добежать до ворот, но, увы, он опоздал: красный огонек мотоцикла уже исчезал в ночи…

Температура воздуха снаружи была около 3° по Цельсию, а настроение — на нуле. Мелькали придорожные белые столбики, дрожала стрелка спидометра… сто километров в час… сто двадцать… Он гнал машину, громко сигналя на поворотах и обгоняя тяжелые трейлеры. Вдогонку ему неслись возмущенные гудки, но он знай себе обгонял и обгонял машины, не соблюдая никаких правил и рискуя получить хорошую взбучку, если бы вздумал остановиться. Нелли нигде не было… Ну сколько она могла выжать из своего поганого, насквозь проржавевшего мотоцикла? С какой скоростью она могла ехать? Да, ничего себе сценка для такого вечера! Женская месть… Но нет, она его не бросит вот так, за здорово живешь. Вернее, он ей не позволит его так бросить… Они не расстанутся, нет, ни он ее не бросит, ни она его… Завтра они скажут друг другу «да», как и было предусмотрено. Она хотела, чтобы эта свадьба состоялась, и она ее получит. Он потащит ее в мэрию, хоть силком, хоть волоком, но потащит и дотащит. Вцепившись в руль, он громко ругался. В молодости он был так доверчив, так простодушен, так крепок душой и телом, так здоров физически и морально; он словно был создан для того, чтобы прожить сто лет… и остаться до глубокой старости крепким, сильным и честным. В юности девушки значили для него так мало, они просто сменяли одна другую… в его юности не было Нелли…

Окно в машине было открыто, он дрожал, буквально трясся от холода и одновременно задыхался от нехватки воздуха; снежные хлопья летели ему прямо в лицо и заставляли щурить глаза, а порой и совсем залепляли их. Свет зажженных фар выхватывал из темноты то испуганно взметнувшуюся птицу, то летевший навстречу грузовик, то далекую линию горизонта, то картины и образы из его воспоминаний… Он помнил все… Он долго копил злобу и подозрения, долго держал их про запас, он не «раскладывал» свои обиды по полочкам, а сваливал их все кучей в тайник своей памяти, и вот теперь они разом оттуда и вывалились. Теперь он мог не то чтобы вспомнить, а вновь пережить каждую их ссору, в которую их ввергала его ревность. «Большая любовь», — сказала Нелли. Они, видите ли, пережили большую любовь! Это какая же у них была большая и светлая любовь? Такая большая, что она отправилась черт знает куда, чтобы там черт знает кто сделал ей ребенка?! Да, большая любовь, нечего сказать! Она, правда, вернулась… но куда и к кому? И с кем и с чем? Он резко опустил голову и ударился со всего размаху о руль. Видите ли, ее интересует, когда он в последний раз ел лягушек! А может, она имела в виду нечто иное? Да нет, что это он выдумал?! Дались ей эти лягушки! Когда он их ел? Вчера, позавчера, сегодня вечером, он ел их каждый день, жрал до тошноты, до потери пульса! Ну что тут такого? Ну да, семейный рецепт… красный соус, все очень просто: немного оливкового масла, стакан бургундского, мелко нарезанный лук-шалот, все это кипит и булькает, соус получается густой, с очень приятным запахом, он доставляет тому, кто ест это блюдо, просто незабываемое удовольствие… Короче говоря, радость для гурмана… Да, есть такие воспоминания, которые могут доконать, прикончить любого!

Три огромных трейлера преградили ему путь, а четвертый с ревом настигал его сзади.

«Ну, давайте, попробуйте заставить меня и мою машину вам уступить, заставьте-ка нас прогнуться перед вами! Возьмите нас в клещи! Заставьте подчиниться! Крик-крак! Крик: я умираю… крак: я ее убиваю!»

Он заметил впереди проселочную дорогу, ведущую к перевалу, и, покинув оживленную скоростную магистраль, вновь оказался в тихой сельской местности. Он проехал по мосту через реку и обогнул электростанцию, массивное сооружение у подножия холмов, отбрасывавшее на воду мрачную тень, по которой время от времени пробегали красноватые сполохи от отражавшихся в воде красных огоньков.

Миновав промзону, он оказался у самых холмов, и дорога резко пошла вверх. На первых же петлях серпантина снег повалил густо-густо, и лента шоссе почти исчезла из виду. Единственным светом, пронизывавшим сгустившийся мрак, был свет фар, с трудом пробивавшийся сквозь снежную пелену. Если Нелли тоже свернула с магистрали и поехала через перевал по этой дороге, он мог с ней попрощаться. У нее не было ни малейшего шанса проехать через перевал благополучно. В лучшем случае он подъедет как раз «вовремя», чтобы подобрать валяющегося на снегу окоченевшего от холода «лягушонка» с окостеневшими руками и ногами, нуждающегося в массаже сердца. Да, он найдет твое маленькое хрупкое тело, Нелли. Он резко вывернул руль, машину занесло так сильно, что она едва не врезалась в скалу. Дорога шла в глубоком ущелье, и разбиться здесь было проще простого… А теперь он едва не съехал с дороги в кювет. Не видно ни зги впереди! Дорога словно убегала из-под колес, извивалась как змея, выделывала черт знает что! «Ну надо же было быть таким тюфяком! Таким размазней!» — пробормотал он себе под нос, включая радио. Он зевал, его клонило ко сну, глаза болели, веки слипались. Разумеется, она его нарочно напоила, вернее, заставила напиться, она специально привела его в такое состояние, чтобы он не мог броситься за ней в погоню. Она все заранее продумала, все просчитала, одного только не учла, что будет такая мерзкая погода. На первый взгляд могло показаться, что ей удалось его провести, оставить в дураках, но, будучи полной противоположностью Нелли, он твердо верил в непредсказуемую игру случая. Справедливость случайности — вот единственная справедливость, которую он принимал всерьез. Он потряс головой и закрыл левый глаз, применив проверенный прием, всегда помогавший не заснуть за рулем. Человеческий мозг — явление сложное, способность мыслить иногда дает сбой, требует отдыха, зато сам разум всегда начеку, настороже, не дает заснуть… Он увидел себя на кухне с ножницами в руке. Да, опять эти ножницы… Нелли передавала ему банковские билеты, а он резал их на тоненькие-тоненькие полосочки и клал в кастрюлю, в которой булькал красный соус. Он открыл левый глаз и закрыл правый… Но ничего вроде бы не изменилось: он по-прежнему стоял с ножницами в руке. О нет, теперь все по-другому… нет, он не спит… за ее спиной кто-то есть… мужчина… они целуются, Нелли поднимает руку и притягивает его голову к своей груди… Он закричал… и открыл глаза.