Muto boyz - читать онлайн книгу. Автор: Павел Тетерский cтр.№ 45

Нас грело также то, что больше не приходилось ездить ни в Рязань, ни в ещё какую-нибудь Тулу. Все погрузки-разгрузки осуществлялись теперь только в Москве, на станции метро «Варшавская». Там тоже был грузовой двор с несколькими терминалами, там водились свои кузьмичи, свои грузчики и карщики Игори. Это были московские кузьмичи, пафосные и на контакт почти не идущие. Тем не менее пару раз мы подкупали местного карщика и свозили металлический лом туда, где ему были рады и даже готовы за него заплатить. Туда, где ему, собственно говоря, и место. Потому что место металлического лома — на переплавке, а не в товарняках дальнего следования.

Однажды, правда, нас чуть не прищучили — к ним туда пришёл на работу какой-то новый охранник, настоящее дерево, из дубовых. Из тех, которые привыкли записывать на бумаге всё — даже время, когда их престарелый папаша последний раз съездил в туалет на инвалидной коляске. По-моему, таким людям важен даже не результат, а сам процесс сопоставления цифр и вождения шариковой ручкой по линованной бумаге — некоторые такими рождаются, обычно у них возникают из-за этого проблемы с сексом, зато всё хорошо на работе. В общем, он прессанул трусливого карщика так, что тот чуть было не сдал нас с потрохами. Его (а в большей степени нас) спасло то, что у него случайно оказались при себе два шкалика с дешёвым «Истоком» — наглядное подтверждение легенды, по которой он, якобы, именно ради них выехал в личных целях за территорию терминала на служебном транспорте. За это ему вставили небольшое количество пистонов, а охраннику пожали руку и сказали спасибо. Всё бы ничего, но после этого карщик напрочь отказывался смотреть в нашу сторону. Как будто это могло его как-то реабилитировать. Так что шоу у нас пока не получалось. Мы переживали сбой в программе, игровую паузу, технический перерыв.

Как-то раз мы отправляли состав с металлоломом в какую-то бывшую соцстрану из ближнего и экссоветского региона — не то на Украину, не то в Беларусь, не то ещё в какую-нибудь Молдавию. Обкладывая брусьями очередной ящик внутри холодного вагона, Чик вдруг издал адский вопль — такой протяжный, что я подумал, будто его защемило или завалило чем-нибудь многотонным. Он стоял в узком проходе между ящиком и стенкой вагона, тыкая пальцем во что-то, чего я не мог разглядеть из своего угла. Пришлось протискиваться туда же, но оно того стоило. На боковой стенке ящика красовалась немного потускневшая, но до боли знакомая надпись:

Der goats ist manner than the men

Das men sind goater than der goats.

— Ты понял? — кричал Чикатило, стуча по ящику рукой и рискуя получить кучу мелких и отвратительных заноз. — Ты видишь, что происходит? Это дерьмо ездит по кругу, туда-сюда. Как детская железная дорога, как медведь на мотоцикле. Это грандиозная международная цепочка, они продают друг другу этот шлак… или нет, не друг другу. Никто же не будет платить за мусор, который даже не станут потом вытаскивать из этих несчастных ящиков. Тогда кому?

Такие вопросы ставили нас в тупик. Это был какой-то детектив типа того, что Чикатило не стал тогда читать в поезде. Квест про частного сыщика Джека Орландо.

Мы вообще перестали что-либо понимать после того, как однажды случайно увидели содержимое одного ящика через естественно образовавшуюся щель. Там был не металлолом, а действительно какой-то здоровенный агрегат — довольно старый, но свежевыкрашенный. Он явно предназначался для того, чтобы его кто-нибудь увидел. А в соседнем вагоне в точно таком же ящике лежала куча хлама, которая для демонстрации определенно не предназначалась. Всё теряло смысл, у исходных данных не было никакого логического обоснования.

Чикатило ходил и вынюхивал всё, на что могут реагировать органы обоняния. Он напоминал Шерлока Холмса, который тоже лез во все дебри и вынюхивал километры кокаиновых дорожек, когда больше вынюхивать было нечего. В отличие от него, правда, у нас этих самых дорожек не было. Зато были какие-то шаткие деревянные мосты, которые Чикатило наводил через своих знакомых, знакомых своих знакомых, родителей своих знакомых и так далее. Он задействовал даже Лёню Свиридова, который после института получил какой-то низовой пост в крупной нефтяной компании и по этому поводу менял сиюминутные настроения от мегапафосных до запойных. В общем, Чик хотел узнать что-то про нефтяные месторождения и оборудование для их разработки. Он накапливал и систематизировал какую-то глупую инфу, словно какой-нибудь провинциальный маньяк-архивариус из фильмов про XIX век. Я ему в этом не мешал, потому что пусть каждый сходит с ума по-своему, психи — это хорошо. Иногда я даже выслушивал его немыслимые тирады, умозаключения и логические цепочки, которые он строил зачем-то вслух. Они были одиозны и нелепы, как голдовые цепи новых русских. Обычно я в них ничего не понимал. Очень зря, кстати. Но я ведь не знал тогда, к чему это всё приведёт.

…Максу, судя по всему, всё нравилось. Он сидел на лавочке напротив остроконечной высотки на Котельнической набережной, пил дорогое пиво и гнал. Даже под трамалом складывалось впечатление, что всю жизнь его рот держали на замке и открывали только перед тем, как ему надо было ехать на работу — руководить крупной компанией. А вечером снова закрывали и прятали ключ в чулок.

Макса несло, он говорил о том, что первый раз сидит вот так по-студенчески, на лавочке, а не в поднятом кабаке для толстосумов. Что он очень любит Москву, но плохо её знает, потому что почти всю дорогу жил за границей, а кстати, что это за дом такой большой?… Что он слушает «Depeche Mode», а из последнего ему дико понравились «Greenday» и «Offspring». Что первый раз его трахнули в тринадцать лет, это была пожилая немка, после которой ему долго претил вид голых женщин. Что надо чаще встречаться. Что он бы с удовольствием ушёл со своего идиотского поста, который убивает в нём всё человеческое, но у него больше нет вариантов. Если бы он был одет по-другому и если бы можно было стереть из памяти тот факт, что он наш босс и что он хочет поиметь Оленьку… В общем, как я уже говорил, он оказался абсолютно нормальным парнем, просто он рос не в той клетке, что мы. Не в той тарелке, не в том соку. А это не так незначительно, как кажется на первый взгляд. Но, в общем, вечер не был так уж напрочь и бесповоротно загублен — всё было нормально, мы пили за Максовы деньги дорогое пиво и шлялись по городу, как и подобает молодым придуркам в канун новогодней пьянки.

Оленьку просто выпирало от радости. На её глазах рушились предрассудки и стирались классовые границы. А мы с Чикатилой делали ещё один маленький шажок на пути к статусу взрослых парней. Чёрт возьми, да лучше бы она просто перепихнулась с Сынком и сделала карьеру, честное слово.

Я уже не помню, с чего начался этот разговор. Может, с чего-то совершенно не принципиального и левого. А может, он вообще ни с чего не начинался, а завязался откуда-то из середины — это не важно. Важно то, что в какой-то момент времени Чикатило оказался напротив Сынка и просто так, из любви к искусству, начал выкладывать ему очередную из своих нелепых логических цепей. Она должна была объяснить ему, Сынку, смысл аферы, которую он мутит с этим металлическим хламом. Это произошло как-то само собой и по взаимному согласию — Макс совсем не подумал о том, что рядом находится Оленька, которой про это знать нельзя, а уж Чикатило-то не подумал об этом тем более.