Хуже некуда - читать онлайн книгу. Автор: Джеймс Ваддингтон cтр.№ 7

— Насчет непорочности можете спросить у нее сами. А что касается красоты…

— Да нет же… — Габриела с трудом подбирала слова. — Я про вас… Какие необычные выражения: «гнусные», «целомудренные»… Откуда вы, сеньора Эмилия…

Матрона выдержала красноречивую паузу, пристально глядя на горожанку. Когда гостья окончательно стушевалась, она как ни в чем не бывало продолжила:

— Мы недвусмысленно объявили притязания бандитов по меньшей мере недопустимыми, а затем велели мерзавцам выметаться подобру-поздорову. Так они и поступили, но не прежде, чем осыпали деревню проклятиями, угрожая страшной карой. Безусловно, мы предприняли необходимые меры, дабы защитить честь и цвет наших дев — сами видите, задача не из трудных. Откуда же нам было знать, что является истинной целью этих отщепенцев?

Дальнейшее вам известно. Эрнесто четвертовали в доме его сродников. Пусть, надо признаться, и не в самом доме, а в бывшей конюшне, однако довольно сухой и чистой, с кроватью, столом и табуретом. Гонщику не воспрещалось обедать вместе, с тетей и дядей, однако нельзя было не заметить, насколько душевнобольной нуждался в покое, чтобы сидеть в одиночестве и размышлять о чем-то своем, не будучи потревоженным человеческой болтовней, смысла которой, судя по глазам, он все равно не постигал.

Ранним утром тело несчастного обнаружили на простом, выскобленном добела столе, что был поставлен родными в лачуге для удобства нового жильца, в данную минуту заботливо укрытого полиэтиленом. Туловище бедняги послужило центральной частью кровавой композиции, тогда как прочие члены были аккуратно сложены рядом, а голова покоилась на груди. Вы спросите, кто из местных жителей таил злобу против Эрнесто. По нашим сведениям, никто. Далее вы осведомитесь, кто мог извлечь выгоду из его гибели. Сарпедон действительно был богат и к тому же холост. Завещание до сих пор не вскрыто, но, без сомнения, вряд ли кто-либо из нас заработает на трагедии хотя бы пенни, да и вообще способен сотворить подобное убийство из меркантильных соображений, клянусь честью. Вы, конечно, поинтересуетесь, не слышали ли мы чего-нибудь необычного. Как вы имели возможность заметить, коттедж Сарпедонов находится на отшибе, а той ночью завывал сухой северный ветер. Где-то скрипела дверь, редкая дворняга могла брехнуть, заслышав стук расшатанной ставни, кое-кто из местных, наверное, выходил на порог и вглядывался в кромешную уличную тьму, памятуя о странных угрозах бандитов. Однако ничья душа не встревожилась каким-либо знаком, выходящим из ряда вон, что, учитывая удаленное расположение дома, где почивал обреченный идиот, не столь удивительно. Больше нам нечего сообщить.

— Хорошо сказано, — произнесла гостья.

— Ничего хорошего, — отрезала пожилая собеседница. — Человек, зависящий от нашего гостеприимства, зверски убит, а мы не в состоянии помочь следствию разыскать злодеев. Лично я не вижу здесь ничего хорошего.

Искры в ее глазах заставили Габриелу опустить взгляд. И тут сеньора Эмилия хихикнула в ладонь:

— Маленькая плутовка! Меня не проведешь. Знаем, что у вас на уме. По долгу службы вы обязаны думать, мол, эти деревенские что угодно наплетут, лишь бы прикрыть… ну, сатанинские обряды, кровную месть, уходящую корнями в незапамятные времена, обманутого наследника… Конечно, при необходимости мы горой стоим друг за друга. Но сейчас не тот случай. И вы сэкономите уйму времени, если поверите мне и начнете разыскивать братьев Сото. Для нас очевидно: трагическая цепь событий, приведших Эрнесто к печальному концу, неким образом связана с появлением покойных бандитов. Хотя не мне учить вас вести дела.

— Благодарю за понимание. — Габриела улыбнулась присутствующим, те улыбнулись в ответ и закивали, не выказывая ничего, кроме застенчивого дружелюбия. — Последний вопрос. Есть подозрения, что случилось с пропавшим органом?

— Нас тоже изумило исчезновение крови.

— Я не об этом.

Сеньора Эмилия вопросительно подняла бровь.

— Мужское достоинство было на месте, — подал голос один из посетителей, — стыдливо упакованное в огромное сердце гонщика.

Все умолкли, не зная, что прибавить, и детектив заговорила сама:

— Мы совершенно не обнаружили следов мозга. — Она выдержала долгую паузу. — Черепная коробка Эрнесто Сарпедона промыта при помощи очень сильного насоса и растворителя. Там, где раньше помещался разум, не уцелело ни единой клетки.

— Боюсь, нам еще далеко до подобных технологий, — как бы извиняясь, промолвила сеньора Эмилия.

Итак, не считая имен давно умерших, а то и никогда не существовавших братьев-разбойников, Габриела ни на йоту не приблизилась к разгадке: кто же эти таинственные друзья, которые, нежно заботясь о благополучии Сарпедона, тайком увезли его из мира нестерпимых перегрузок профессионального велоспорта в сельскую идиллию, способную, как известно, исцелить любые сердечные раны.

Акил Саенц никогда не расставался с женой во время больших этапов. Она помогала ему поддерживать душевное равновесие. И дело даже не в интиме, как некоторые могут подумать. Только самый близкий человек готов без устали утешать, ободрять, расхваливать и утешать снова. Или, в случае с Акилом, мириться с упреками за свою неспособность угадать, когда и в каких именно выражениях следует превозносить его величество.

Супругу Акила звали Перлита де Зубия. Помните фильм о чилийском поэте Пабло Неруда и почтальоне? Так вот, Перлита — вылитая жена почтальона в том кадре, когда она стягивает блузку посреди пустого кинотеатра. Крепкие округлые формы, от которых сосет под ложечкой и хочется благоговейно преклонить колени. Если вы умудрились пропустить такой шедевр (я имею в виду испанский оригинал, а не итальянскую копию), позвольте дать вам совет: обязательно посмотрите. Во-первых, это лучшее из творений «Синема». И потом, вы бы хоть немного поняли Перлиту. Семь лет своей жизни она посвятила Саенцу. Мало ли кто и что слышал за это время. Тактичное умолчание — святой долг там, где не вступают в силу иные, более важные соображения. Да-да, конечно, подслушивать тайные мысли женщины — провинность, в которой не всякий рискнет сознаться, а уж обнародовать их — все равно что наступить на могилу матери. Однако у меня есть на то веская причина. Какая? Предпочитаю не говорить. Может, со временем само прояснится. Так или иначе, следующий отрывок поможет вам вникнуть в отношения между Акилом и Перлитой.

Перлита

Помню, когда мы были совсем юными… Стоял теплый осенний день, и один парнишка увел меня на поле, чтобы заняться любовью. Помню, мы просто лежали в тени деревьев, растущих по краю поля, а вокруг золотились крокусы. Еще немного, и седые дамы придут собирать урожай шафрана.

Поначалу мы оба сгорали от желания, и вдруг парень ложится на спину и начинает успокаивать меня, будто резвую кобылку, и вот его штука съеживается, обвисает, и я удивляюсь: чего это он? А мой приятель срывает цветок, выворачивает — получается желтый-желтый колпачок — и надевает на обмякшую крайнюю плоть, и смеется, негромко так, и я думаю: затем ты сюда пришел, что ли? С крокусами баловаться? Я-то здесь за другим, я жду чего-то большого, горячего. А он обхватывает свой конец ладонью, и тот, как по волшебству, принимается расти, вот уже кожа раздвинулась и выскользнула пурпурная головка, но все происходит настолько нежно, что крокус остается там же, на своем месте. Теперь он прикрывает «глазок», будто желтый сосочек на крохотной лиловой груди. Блаженная улыбка парня медленно превращается в оскал, и внезапно цветок взлетает на воздух, подхваченный мощной переливчатой струей. Все кончено, а мой приятель по-прежнему скалит зубы.