Метка Каина - читать онлайн книгу. Автор: Том Нокс cтр.№ 88

— Мы сейчас уже собственно в пустыне Намиб, — сказал он. — В самой настоящей. Все это тянется на сотни миль.

Дэвид во все глаза смотрел на пустую бесконечность. Огромные дюны, издали они смахивали на горы лимонного и апельсинового мороженого. С них то и дело срывались легкие струйки песка, а между ними лежали плоские пыльные сковородки тверди, обожженной до зловещей белизны; кое-где виднелись черные, искривленные стволы мертвых деревьев. И все это было похоже на декорации какого-то третьеразрядного фильма ужасов.

Довольно. Дэвид встряхнулся, отгоняя от себя никому не нужные сейчас фантазии. Образы, роившиеся в его уме, были так пугающи, что их трудно было вынести. И все же сквозь эту какофонию ужаса прорывался некий ритм; в окружавшем Дэвида мире крылась гармония, пугающая, но естественная…

Дэвид все еще перебирал в уме картины, не дававшие ему покоя: Мигель с куском плоти Альфонса… Робкая исповедь старика Гаровильо в тайном доме каготов: «Мигель таит в себе вечный позор каготов»… А потом — чудовищная волна киселя из человеческих тел в подвалах под тем домом…

А что, если те ныне почти растворившиеся тела были сложены в этот подвал без доступа воздуха не для того, чтобы предотвратить распространение инфекции, а для того, чтобы… сохранить их? Как еду?

Глотнув воды, Дэвид напрямую спросил Нэрна:

— Ангус, были ли каготы…

— Что?

— Были ли каготы… людоедами?

Эмми уставилась на них, побледнев от ужаса.

С километр или около того Ангус молчал. Дэвид снова попытался заговорить с шотландцем. В ответ — тишина. Молодой человек вот уже в третий раз повторил вопрос. На этот раз Ангус откашлялся и сказал с не свойственным ему оттенком нервозности, как будто ему не хватало кислорода, а горло запорошил песок пустыни.

— Почему ты так говоришь?

Дэвиду совсем не хотелось говорить: «Потому что я видел, как Мигель отрезал кусок от твоего друга». Но он чувствовал, что выбора у него нет. И в качестве предисловия к своему вопросу рассказал шотландцу все. О том, что делал Мигель ночью. А потом — о событиях в тайном убежище каготов. О жидкости, образовавшейся из давно сложенных в особую яму и полурастворившихся тел.

Ангус смотрел в окно машины, на бесконечную пустоту великой Намиб. А потом сказал, не оборачиваясь:

— Да, конечно. И именно поэтому сработал фокус с дымом.

Эми перебила его:

— Простите, о чем вы?

— Это выглядит… даже бессердечным. Обсуждать такое. Ведь каготов почти не осталось, они вымерли или ассимилировались. Зачем же валить всякую дрянь на их могилы?

— Но…

— Но ты уже догадываешься. Ты ведь… стал свидетелем… И мне, черт побери, можно быть откровенным. Да, это правда. Мигель склонен к каннибализму. Потому что он кагот. Это часть их генетического проклятия. — Ангус наклонился немного вперед. — Да, каготы были каннибалами.

Эми растерянно покачала головой:

— Прошу… объясни, пожалуйста!

— В период раннего Средневековья их обвиняли в том, что они едят человеческую плоть, и эта репутация намертво за ними закрепилась. Конечно, это могло оказаться полной ерундой, вроде разного рода клеветы на иудеев… но это оказалось правдой. Они действительно были Семенем Змея, проклятием Каина. Сторонняя раса, потомство проклятого народа. Все это правда.

— Как?.. Я не понимаю! — Эми побледнела от гнева; ее белое лицо как бы взяли в раму желтые пески пустыни, мелькавшие за окном машины. — Элоиза?! Она не сумасшедшая. И она никогда ничего подобного не говорила.

— Ну, она и не могла, разве не так? — саркастически бросил Ангус. — Это великий позор каготов, это не то, о чем можно поболтать с соседями… ну, вроде: «Почему бы вам не заглянуть к нам на ужин, зажарим жирненького соседа…»

— Но что говорит наука? — Дэвид провел «Лендровер» между двумя мертвыми деревьями с жесткими острыми ветвями. — Каннибализм? Какого черта, как он мог… возникнуть?

Ангус нахмурился:

— Это все из-за близкородственных браков, из-за изолированности каготов. И синдактилия потому же, перепонки между пальцами на руках и ногах. Типичное явление для горных народов, когда набор генов слишком ограничен. Синдактилия сродни многим другим хромосомным нарушениям. Иные из них ведут к психозам, жестокости, странным сексуальным потребностям, бог знает к чему еще… понимаете?

Эми бросила быстрый взгляд на Дэвида, потом опять посмотрела на Ангуса.

— Мигель был… обладал большим сексуальным аппетитом.

— Избыточное либидо, конечно. — Ангус даже улыбнулся. — Гиперсексуальность, сатириазис. Это психиатрический термин. И патологическая сонливость.

— Он всегда сразу засыпал после секса.

— Типичный представитель. Ничего не поделаешь. — Ангус некоторое время смотрел в пустоту, потом продолжил: — В общем, я подозреваю, что у Мигеля присутствует некая довольно сложная комбинация синдромов Клейне — Левина и Галлервордена — Шпатца, что, в общем, обычно для каготов в среднем. И симптоматика ухудшается, усиливается со временем. И одним из психосексуальных синдромов может быть антропофагия, каннибализм. Я понял, что у него есть эта тяга, когда увидел, как он принюхивается к дыму… прошлой ночью.

Дэвид глянул на шотландца: в агрессивном юморе ученого слышалась явная и неизбывная печаль, хотя Ангус и улыбался.

Эми сказала:

— Так вот почему на него подействовал молочай…

— Именно. После того как я видел, как он наслаждается запахом горящего Альфи, я знал, что он снова будет вдыхать дым костра, радуясь запаху горящей человеческой плоти. Я знал, что он это сделает, когда они начнут жечь тебя, Дэвид. Просто не сможет удержаться.

— А молочай?..

— Euphorbia virosa. Известный также как бушменская отрава. Если съесть листья этого растения, оно очень быстро тебя убьет. Да и дым может убить со временем, а уж с ног сбивает моментально. И я рассчитывал на то, что Мигель подойдет ближе и вдохнет этот дым, пытаясь уловить соблазнительный для него запах.

Дэвида охватила тошнотворная слабость, у него даже голова закружилась.

— Но, Ангус… а если бы Мигель не подошел к костру и не… ведь дым молочая убил бы меня?

В машине стало тихо. Старая пыльная тропа превратилась в настоящую дорогу. Черную, гудронированную, убийственно прямую: как будто идеальная игла упала на землю, указывая строго на юг. Тени пробегавших вдали страусов тянулись прямиком к пустынному горизонту. Дэвид подумал о своем исхудавшем деде, лежавшем в хосписе посреди пустыни: desolada, desolada, desolada… Стыд и печаль его деда; ужасная судьба его родителей…

Эми спросила:

— Куда мы направляемся?