Метка Каина - читать онлайн книгу. Автор: Том Нокс cтр.№ 107

Потом наконец шотландец уронил обратно последнюю бумагу и посмотрел на Саймона.

— Ты ведь писатель. Давай, заканчивай историю.

Куинн на мгновение как будто растерялся, пораженный ужасом обнаруженного, того, что они открыли здесь, и ошеломленный тем, в каком положении они все оказались. Но потом тихо сказал:

— Ладно. Пусть будет так. Последняя глава.

— Валяй!

— Первым из поразительных открытий Фишера было то, что образование новых человеческих видов действительно происходит. В Европе. Прямо у него на глазах. И эволюционировали именно каготы. В результате их языковой, культурной и социальной изоляции они стали новым типом человека. Новым биологическим видом. Каготы еще могли, хотя и с трудом, производить потомство в союзах со своими ближайшими родственниками, Homo sapiens, — но генетически они уже отдалялись от них. Фишер предположил, что через несколько поколений каготы полностью вымрут именно из-за проблем с репродукцией. Их отделение от нормальных людей было ошибочным.

Фишер доложил все это Гитлеру, который пришел в восторг. Он наконец получил последнее доказательство того, что нацизм всего лишь опирается на биологию, как он всегда и утверждал. Что одни люди действительно отличаются от других. Но на самом деле расовые различия внутри человечества оказались даже сильнее, чем воображал себе Гитлер. В Европе шел процесс образования новых видов. И в результате возникли каготы…

Дэвид огляделся по сторонам, пытаясь подавить все чувства. Ему не хотелось думать о собственной мрачной тайне, заглядывать в глубины собственной души. Похороните меня под бетонной плитой моего позора…

Саймон перевернул страницу блокнота.

— В течение 1941 года переписка между фюрером и его любимым ученым стала еще более энергичной. Деньги так и лились в лагерь для ускорения экспериментов. Гитлер хотел доказать, что немцы стоят выше всех в воздвигаемой им иерархии рас. Но потом Фишер совершил в Гюрсе открытие, которое было куда более принципиальное и усложняющее ситуацию. Он предсказал, что процесс, приведший к появлению каготов, может повториться; он сообщил Гитлеру, что вскоре от Homo sapiens может отделиться еще один вид, как отделились каготы…

— Евреи! — перебила его Эмми.

— Да, как мы поняли из этих документов. — Саймон показал на один из открытых ящиков. — Потому что, в рамках своей веры, они сами ушли в изоляцию, строго запретив браки вне своей общины, а это способствовало генетической изоляции от остального человечества, от общей семьи народов… И евреи-ашкенази уже постепенно становились новым подвидом, а возможно, и видом, со своим уникальным генотипом. И все это Фишер изложил в письме к Гитлеру. Вот в этом письме. — Саймон взмахнул бумагой, потом снова уткнулся в свои записи. — То есть на самом деле Фишер объяснил Гитлеру, что, как ни парадоксально, изоляция, на которую нацисты обрекли евреев, только увеличила шансы и скорость этого видообразования. Передавая фюреру эти сведения, Фишер прекрасно понимал, что тот придет в восторг от доказательства инаковости иудеев. Но проблема была в том, как неохотно признался Гитлеру Фишер, что евреи в определенном отношении постепенно превращались в превосходящий вид. В интеллектуальном отношении. Они превосходили даже немцев… — Он снова зашелестел страницами блокнота. — Да, но как это произошло? В течение веков Талмуд и обычаи превозносили важность и славу ученых. И для еврейской девушки в средневековой Европе не было жениха желаннее, чем блестящий рабби, его всегда предпочитали успешному купцу или богатому ювелиру. Таким образом, мозговитые имели больше детей, чем мускулистые. — Саймон посмотрел на Эми и кивнул в ответ на собственные мысли. — Генетическая эволюция евреев шла в сторону отбора все большего и большего интеллекта. А еврейские погромы только увеличили этот эффект. Во времена бедствий и преследований выживали самые умные и умеющие приспособиться; менее сообразительные погибали.

Саймон откашлялся, стараясь не показать своих чувств. Потом продолжил:

— И… результатом этого многовекового давления, толкавшего к развитию интеллект иудеев, равно как и генетическая изоляция в гетто и в рамках чертах оседлости, привели к тому, что евреи быстро эволюционировали, превращаясь в более умный подвид человечества. Но были и побочные следствия: евреи как никто другой стали склонны к ряду генетических расстройств, вроде… как ты это назвал? Болезнь Тея — Сакса?

Ангус кивнул. Саймон вернулся к своим записям.

— Но зато евреи стали умнее прочих. И все эти синдромы могли быть просто генетической ценой, которую они должны были заплатить за свой творческий и интеллектуальный дар. Это удивительное открытие, сообщенное Евгением Фишером в Берлин, пробудило в уме Гитлера самые темные страхи. Пока фюрер не знал о результатах работы своего генетика, он изобретал разнообразные планы относительно европейских иудеев — например, можно было отправить всех их на Мадагаскар или использовать как рабов в какой-нибудь из самых отдаленных областей России… Но теперь, имея в руках данные Фишера, Гитлер понял, что выбора у него нет. Он должен ударить прямо сейчас, пока имеет власть над Европой, до того, как эти слишком умные и слишком другие иудеи не станут по-настоящему превосходящим видом, уже полностью отличающимся от остального человечества, и сами не поработят Германию. Поэтому в 1942 году Гитлер пришел к окончательному и бесповоротному решению: он задумал полностью уничтожить всех европейских евреев, несмотря на огромную цену этого и возможные отрицательные последствия для немецких военных усилий. Гитлер должен был раз и навсегда покончить с этой угрозой превосходству арийской расы. Но он также решил извлечь из своего знания о рождении новых видов человечества и еще одну пользу: с помощью этих данных надавить на католическую церковь.

Дэвид вскинулся:

— Миланское соглашение?

— Да. В тайном договоре, подписанном в Милане в 1942 году, Гитлер согласился помалкивать о разделении человечества на новые виды, что, безусловно, угрожало базовым католическим доктринам, если Папа Римский согласится хранить молчание относительно холокоста. Конечно, это был чистый блеф. Гитлер и без того не собирался обнародовать открытие Фишера относительно того, что евреи могут быть народом, превосходящим немцев. Он просто хотел их всех уничтожить. Но обман сработал. Папа молчал, когда немцы сжигали евреев в газовых печах, тем самым помогая немцам проводить чудовищный геноцид; и позор этой сопричастности Папы к массовому уничтожению до сих пор лежит на церкви грязным пятном.

Саймон перевел дух, явно устав, но все-таки продолжил:

— В общем… Между 1944 и 1945 годом союзники постепенно освободили оккупированную Францию. Нацистские врачи, работавшие в Гюрсе, испугались за свою жизнь. Но они имели на руках козырь, благодаря которому могли поторговаться: шокирующие результаты экспериментов Фишера. Ученый прекрасно понимал, что западные демократы не меньше католической церкви захотят утаить подобное знание — поскольку оно способно дестабилизировать только что достигнутый мир и, конечно же, даст мощную поддержку нацистской расовой теории. Поэтому тот рычаг давления, что держали в руках Фишер и его коллеги, работал только до тех пор, пока они могли скрывать результаты своих исследований. И вот был разработан план — в лабиринтах подвалов недоступного замка СС в Чехии, тогдашней Богемии. И здесь поспешно соорудили соответствующее задаче помещение — несмотря на то, что Красная Армия уже шла по Словакии. План сработал. Доктора, несмотря на то что совершили самые чудовищные преступления, угрожали открыть результаты своих экспериментов, если их начнут преследовать; поэтому перепуганные союзники поспешно оправдали их и вернули на работу в германские университеты. Данные Фишера остались похороненными в подземелье и никому не известными. Заговор молчания продолжал действовать. До определенного момента. К концу войны оставались еще люди, способные раскрыть страшные тайны экспериментов Фишера. Это были те, кто выжил в Гюрсе. В основном каготы и баски. Немцы просто ничего не знали об этих опытах. Следовательно, немногих оставшихся в живых надо было заставить молчать: это сделали с помощью огромных денег. Выживших в Гюрсе подкупила католическая церковь — и, прежде всего, ее толкнуло на такой поступок чувство вины за тех священников, что работали в концлагере. И конечно, церковь стыдилась своего сотрудничества с нацистами. Так что цена крови была уплачена. Те, кто остался в живых, рассеялись по всему миру; кто-то уехал в Британию, другие — в Канаду и Америку. Но для многих из этих людей деньги Гюрса были грязными, они ассоциировались с ужасами концлагеря. И они не прикасались к ним, предпочитая скрывать свой позор.