Метка Каина - читать онлайн книгу. Автор: Том Нокс cтр.№ 101

Они все уже были на ногах; жизнь заново закипела в их венах.

Карту развернули, чтобы снова рассмотреть ее в тусклом свете. Ангус поднес лист почти к самому лицу, всматриваясь в крошечные буквы надписи.

— Это же адрес Института кайзера Вильгельма! В Берлине! Цугшпитцштрассе, 93. Хранилище.

— Но при чем…

— Этот институт известен в кругу евгеников. Но вряд ли о нем знает кто-то еще. Эту надпись сделал ведь Дреслер, да? Для твоего отца?

— Да.

— Значит, он дал ему адрес. Где можно найти данные Фишера, может быть, или какое-то новое указание на то, где могут храниться эти документы… они в том институте!

— Но он в Берлине. Какое это может иметь отношение к…

Ученый уже победоносно улыбался. Даже в момент таких пугающих, чудовищных событий он был не силах удержаться от восторга по поводу собственного ума.

— Я вычислил! Здесь, в этой комнате, есть что-то такое, что прибыло из Германии! — Он повернулся и показал на черепа гереро.

— Они?!

— Они были возвращены сюда из Берлина в 1999 году! После многолетних споров. Хранились в Институте кайзера Вильгельма. А теперь они здесь. Именно эти черепа побывали в Германии! Во время войны они были в руках Фишера, а потом были отправлены в Институт. Ответ должен быть каким-то образом спрятан в них.

Ангус быстро подошел к подставке и взял самый большой череп. И повертел в руках грустный улыбающийся предмет.

— Непристойная шутка. Нацисты любили непристойно шутить. Они, например, мостили улицы в еврейских гетто их надгробными плитами, так что евреям приходилось топтать ногами имена мертвых… и… — Шотландец очень внимательно рассматривал череп. — И где можно наилучшим образом спрятать нечто очень, очень важное, как не в таком вот черепе? Священная реликвия чудовищного геноцида. Фишер должен был понимать, что никто и никогда не решится разбить его, извлечь тайну, если только не будет знать наверняка, что именно им нужно, где именно это искать. — Он поднял череп, заглянул в него снизу, потом поднял еще выше и тихо заговорил: — Прости, брат, мне черт знает как жаль, но я должен это сделать. Должен. Прости меня.

И он уронил череп на пол. Сухая старая кость мгновенно разлетелась вдребезги, почти с благодарностью. Рассыпалась в пыль, соединившись с оранжевой пылью на полу.

На полу среди осколков черепа поблескивал крошечный стальной цилиндр. Ангус быстро поднял его.

— Спрятали в носовой полости.

Эми и Дэвид молча смотрели на него. Их вспотевшие лица были напряжены.

Ангус сорвал крышку и вытащил из цилиндра маленький, тщательно свернутый в трубочку листок бумаги, на ощупь похожей на кожу, как пергамент, только намного тоньше.

Шотландец сосредоточенно рассмотрел желтоватый листок. На нем была поблекшими чернилами начерчена какая-то крохотная карта.

— Збирог! — У него вырвался вздох облегчения. — Збирог…

Но больше он ничего сказать не успел. По полутемному помещению скользнула чья-то тень. Мимо окна прошел сторож-намибиец; он уже остановился у двери и собирался войти внутрь.

Ангус быстро сунул карту в цилиндр, сунул стальную трубочку в карман, бросился к выходу, пинком распахнул дверь и предстал перед сторожем, тыча пистолетом в грудь перепуганного намибийца.

Сторож отступил назад, под обжигающие солнечные лучи.

— Нет! Мне не нужны проблемы! Я не хочу неприятностей!

— Вот и умница, — сказал Ангус, шагнув к сторожу и похлопав ладонью по его карманам. Достав пистолет и телефон, шотландец протянул их Дэвиду и кивнул в сторону моря.

Мартинес с облегчением схватил оба предмета и зашвырнул пистолет и телефон в пенистые волны, не слишком далеко от берега, всего на несколько метров. Чайки тревожно заорали.

Ангус ткнул в сторожа пальцем:

— Отлично. Ты стой здесь. И не двигайся. Мы уходим. А ты стоишь. Все понял?!

Они со всех ног помчались по тропе с мыса на материк. Дэвид однажды оглянулся — сторож действительно стоял на месте, черный и застывший, как статуя, в солнечных лучах, озадаченный, ничего не понимающий.

Тропа повернула к дороге, и они очутились наконец там, где были люди, движение машин. Ангус замахал пачкой местных денег, рандов, при виде приближавшейся «Тойоты». Водитель ухмыльнулся и ударил по тормозам.

Они запрыгнули с машину, потные, помятые. Ангус рявкнул:

— В аэропорт! Быстрее!

Дорога заняла десять минут. Они мчались, как сумасшедшие, по солнечным пыльным улицам. Пронеслись мимо банка Виндхука, старого унылого здания, мимо гаражей фирмы «Шелл» — и уже очутились за городом, на окружавшей его равнине.

Дэвид вспоминал Мигеля. Большие черные автомобили, ревущие в каньоне. Эта мысль приводила в ужас. Мигель мог быть где-то рядом, прямо сейчас. Он мог появиться в любую минуту. И тогда распахнется дверца большой черной машины…

Я нашел вас!

На дороге клубился желтый песок, завивался змейками. Они снова были в пустыне и мчались сквозь совершенно дикую местность. Ангус достал карту и внимательно ее рассмотрел. А потом откинулся на спинку сиденья и вскрикнул:

— Смотрите!

Дэвида тут же охватила паника; он огляделся вокруг, но ничего не увидел. Мигель?..

Но Ангус продолжал показывать за окно:

— Вы только посмотрите! Редчайшее зрелище, настоящая драгоценность! Посмотрите на ту лошадь!

Так это был не Мигель… Дэвида охватило нелепое облегчение, когда они с Эми повернулись и уставились в поцарапанное окно машины. Но на что они должны были смотреть?

Сначала Дэвид этого не понял. А потом увидел: лошадка, стройная и одинокая, неровно скакала вдоль пыльной дороги. Затем Мартинес заметил еще одну, еще… их были десятки, потом сотни… Они резвились и играли в песках, в клубах пыли.

Ангус восторженно продолжал:

— Дикие намибийские лошади! Как я люблю этих животных! Это потомки Schutztruppe — коней германской колониальной армии. Тех, что когда-то сбежали и одичали, — ученый почти нежно смотрел на табун, словно видел перед собой нечто похожее на сон. — А теперь они — единственные дикие пустынные лошади в мире. — Он снова повернулся к Дэвиду. — Мне всегда казалось, что они похожи на души лошадей, вырвавшихся на свободу после смерти… Вот почему здесь так трудно жить. Здесь много такого. А, вон и аэропорт. За теми дюнами.

Машина обогнула последние мягкие бугры дюн. И остановилась на широком плоском пространстве. Водитель затормозил точно на краю странно бледной взлетной полосы.

Маленький самолет и два вертолета стояли на чем-то вроде асфальтовой площадки, прямо посреди обожженной солнцем пыли. На боку одного из вертолетов красовалась яркая надпись — «Келлерман Намкорп». Его пропеллеры уже вращались.