Уилл уселся со своим кофе, аромат от супа, который Карен готовила на кухне, просачивался под дверью. За окном шел проливной дождь. Дул ветер, а солнце спряталось за плотными тучами. Уилл проголодался. Последний раз он ел вчера, и это был обед, если не считать печенья, и после выпивки он проголодался даже больше, чем обычно. Хороший день для того, чтобы провести его за запертыми дверьми. Правильная погодка под чипсы с коричневым соусом, пышки с подтаявшим маслом и джемом, добрую тарелку супа с тостами. Он чувствовал себя уставшим, проспал всего лишь четыре с половиной часа, а кроме того, ныли яйца. После стольких месяцев отсутствия секса энтузиазм Карен его несколько потряс. Он стал раздумывать, интересно, когда она трахалась в последний раз, то есть занималась любовью, но потом он отказался от этих размышлений. Не надо все портить подобными мыслями. Может, после супа получится немного отдохнуть. Просто его магазин будет закрыт, но сегодня все равно не ожидалось большого притока жаждущих клиентов, вряд ли кто бросит вызов непогоде и заглянет к нему, чтобы потратить состояние на его коллекцию жалкой мебели и поломанных украшений.
Плюшевый медведь, которого, как сказала Карен, зовут Тедди, сидел рядом. Уилл был уверен, что выражение его мордочки изменилось. Больше не было той уклончивой усмешки, которую он заметил раньше, теперь это скорее смахивало на знающий плотоядный взгляд плюс чувство негодования. Уилл погладил медведя по морде, не ожидая ничего в ответ. Это просто игрушка. Но его присутствие все же ощущалось. Он быстро обернулся, проверить, не наблюдает ли за ним мишка, но Тед не двинулся с места. Бедный маленький еблан, он вынужден подслушивать, как возлюбленная его детства занимается любовью с каким-то проходимцем. В следующий раз он лучше пойдет посидит в гостиной. Уилл засмеялся над собой и подбросил медведя в воздух, а потом поймал его за правое ухо. Он держал Теда прямо на вытянутых руках. Выражение его мордочки не изменилось. Этот нигде не проколется.
— Ну что, общаешься с Тедом? — спросила Карен, входя в комнату. — Что он говорил тебе, мишка Тедди?
Она передала Уиллу поднос и поднесла медведя к уху. Посмотрела на Уилла, потом снова на мишку. Нахмурилась.
— Тед говорит, что ты подбросил его в воздух, отчего его затошнило, а еще ты поймал его за ухо. Он говорит, что теперь у него болит ухо. Он думает, что ты его невзлюбил, и если ты не будешь вести себя корректно, то он доберется до тебя, когда ты будешь спать. Ты должен хорошо с ним обращаться, или же он сделает так, что ты обо всем пожалеешь.
Уилл посмотрел на медведя, а затем на свой суп. Домашний суп, с овощами, на его вкус — чересчур здоровая пища. Еще на тарелке лежал толстый ломоть черного хлеба с маслом. Он предпочитал белый хлеб, нарезанный тонкими кусками, но ничего не сказал. Невозможно самостоятельно приготовить такой суп, чтобы он был вкуснее, чем тот, что продается в жестяных банках. Ты просто открываешь эту банку старой открывалкой, вываливаешь содержимое в кастрюлю, держишь несколько минут на огне, в этом время намазываешь на хлеб масло, и вот уже блюдо четыре звезды готово и ждет. При этой мысли у него увлажнилось во рту. Он снова посмотрел на Теда, затем на Карен.
— Не надо сидеть с таким несчастным видом, — засмеялась она. — У нас с Тедом нет секретов друг от друга. Мы все друг другу рассказываем.
Карен отправилась на кухню за своей тарелкой. Уилл взглянул на медведя. Должно быть, он верно догадался. Но он начинал недолюбливать эту игрушку с наглой усмешкой и стеклянными глазами. Карен вернулась и забралась на кровать.
— Откуда ты узнала, что я подбрасывал его в воздух и поймал за ухо? — спросил Уилл. — Я ведь с ним не разговаривал.
— Я видела в щелку двери. Ты так испугался, когда я тебе сказала, что он мне рассказал. Игрушки не умеют говорить. Это просто игрушки, ничего больше. Вещи для детей. Тед — это просто память о детстве, вот и все.
Уилл кивнул. Он чувствовал себя усталым, мозг давал осечки. Забавно это — приписывать эмоции вещам, которые никогда не обладали подобными способностями. На самом деле именно такими качествами наделяют религиозные иконы. Мама Карен перенесла свои чувства на вещи, которым невозможно этими чувствами навредить, избегала прений, внимала только тем ответам, от которых все вроде бы становилось на свои места. Если это помогло ей принять свою собственную смерть, то, наверное, все в порядке, пусть даже вся эта религия — сплошное надувательство.
— Они вроде нормально отреагировали, когда я позвонила и сказала, что сегодня не приду, — сказала Карен, дуя на суп в ожидании, пока он остынет. — Я слегка нервничала, когда пришлось им врать, но они сказали, чтобы я ложилась в постель и отдыхала. Я сказала, что у меня грипп. Я сказала, ладно, пойду и просплю весь день, откуда им знать, что в постели меня ждет мужчина.
Она погладила Уилла по внутренней стороне бедра, и он подумал, что рад, что у них обоих на коленях стоят подносы. Не хотел бы он сейчас опять заняться сексом. Он все же вымотался. Энергии Карен хватило бы на двоих.
— Ты не очень хороню спал ночью, так? — спросила Карен.
— Обычно я сплю нормально, — ответил он. — Но это просто одна из тех ночей.
— Спасибо, что остался. Извини, я слегка переборщила. Вчера было депрессивное настроение, я думала о маме. Хорошо провели вчера вечер. А еще лучше было, когда мы вернулись, да?
Уилл догадался, что покраснел, и сделал глоток из ложки с супом. Не так уж плохо для обеда домашнего приготовления. Он помешал суп и заметил порезанную морковку, грибы, лук и пару кусочков того, что должно быть картошкой. Ему не очень хотелось есть хлеб. Он сделал над собой усилие, видя, как старается ради него Карен, обслуживает его как короля. Должно быть, в первый раз в его жизни с тех пор, как он болел в детстве, кто-то принес ему обед в постель. Хлеб оказался вкусным. Жестковатый, но ничего такого, с чем бы он не смог справиться.
— Великолепная была ночь, — признался он, в его голове звучало воодушевление, но он решил, что лучше играть в открытую.
— Что думаешь по поводу супа? Я сделала его с мисо.
— Великолепно.
Уилл хотел было спросить, что такое мисо, но подумал, что так он будет выглядеть идиотом. Он спросит об этом кого-нибудь из парней, а если они не знают, то он пойдет в библиотеку и посмотрит в словарях. А теперь он займется супом и не будет себя больше мучить.
— А вчера я испекла хлеб. Тебе нравится? Ты только два раза откусил. А мне не нравится весь этот переработанный мусор. Никогда не знаешь, что за дерьмо туда положат, и я и пальцем не притрагиваюсь к этим жестяным банкам. Это ненормально. Уверена, что рак развивается от еды в жестяных банках и консервантов. Это не случайное стечение обстоятельств — то, что на Западе так много людей умирает от этой дряни. Моей маме надо было бы пойти судиться в пищевые корпорации, а не сваливать все на судьбу и неисповедимые пути господни. Ей просто было легче поверить во всю эту пропаганду, которой ее напичкали в детстве.
— Вкусный хлеб. Никогда раньше не встречал людей, которые сами пекли бы хлеб. Никогда не встречал раньше людей, которые сами варили бы суп.