Субмарина - читать онлайн книгу. Автор: Юнас Бенгтсон cтр.№ 75

Они так быстро движутся в этом крошечном пространстве. Два человека, они разговаривают со мной, говорят, чтобы я на них смотрел, но это непросто, машина едет, я уже сам не могу удерживать голову, она болтается из стороны в сторону. Может, это мои последние минуты. А может, у меня даже и минуты нет. Я бы хотел объяснить врачам, поговорить с ними, сказать, что не надо так стараться. Что это не важно. Я не первый и не последний джанки, погибающий от пере-доза на этой неделе. Не стою их стараний. Потому что это — конец. Похоже, это последнее мое ясное мгновение, теперь я знаю, что все кончено. Они заберут Мартина. Мартина у меня отнимут, он больше не будет моим. И больше не будет сыра «Гавайи». Космических кораблей. Мультфильмов. Псов с лазерными пистолетами.

Ник.

Я слышу, как мое имя выкрикивают в дверное окошко. Николай, вставай. Пора.

Поль, наверное. Рыжий охранник, за тридцать, новенький. Брюхо свисает на ремень.

Ник, вставай.

Он проводит ключом по решетке оконца. Я отворачиваюсь к стене.

Слышу звук его удаляющихся шагов.

Я много сплю. В своей камере я могу спать до полудня. Сказал, что завтрак мне не нужен, и, поскольку работать в мастерских я не могу, меня не трогают. Обычно. Скоро я снова окажусь далеко. Очень далеко.

Мы на могиле матери. Нас довольно много. Брат и я и Мартин, его маленький сын. Он недавно пошел в школу, так что, наверное, уже не очень маленький. Я взял с собой Софию и ее сына, Тобиаса Он помладше Мартина, но им, похоже, хорошо вместе. Наш братишка опаздывает. Как обычно. Всегда опаздывает. Наконец приходит, потный, бежал всю дорогу от автобуса. Мы кладем на могилу пару цветков, розы, она любила розы.

С трудом втискиваемся в два такси. Наш братишка заказал столик в ресторане на другом конце города. У нас традиция: по очереди проставляться в годовщину. И конечно, наш братишка нашел дико дорогой ресторан в Кристианс-Хауне. Однако ни у меня, ни у брата возражений нет. Если бы не он, наш младший брат, мы бы не оставались братьями до сегодняшнего дня. Он объединил нас. Он доказал нам, что мы — семья.

Уже за кофе братишка встает. Говорит, что все обдумал и хочет сказать пару слов. О нашей матери. Ей было трудно, говорит он. Черт возьми. Я знаю, как это звучит. Похоже на издевательство, но ей правда было трудно. Я знаю, это звучит как шаблонная фраза из прощальной речи. Но… О ней много плохого можно сказать. Она не всегда была хорошей матерью. Не всегда была… стабильной. Но если уж на то пошло, она… она пыталась. На самом деле. Никто из нас здесь не сидел бы, мы не были бы сегодня вместе, если бы она не пыталась.

Ник. Пора. Вставай.

Снова голос Поля. Включаю маленький телевизор за пластиковой загородкой, без звука. Не хочу упрощать ему работу.

— Николай, ты меня слышишь?

— Да.

— Я тебе не мамочка, давай вставай.

— Нет.

— Повторять не буду.

— Так зайди. Открой дверь и подними меня. Давай.

Глупо с моей стороны. Я знаю. Но это способ ускорить ход времени. Знаю, по ту сторону двери он размышляет. Читал мое дело. Знает, за что сижу. Знает, как я себя вел, когда сидел в прошлый раз. И теперь размышляет, стоит ли войти или лучше позвать помощь. Понадобятся ли слезоточивый газ и дубинки.

— Поль?

— Да.

— Я встал, слышишь?

— Да.

В его голосе облегчение?

— Зайди сюда.

И снова, я знаю, он раздумывает. Тишина по ту сторону двери. Затем он вставляет ключ в замок. Распахивает дверь, выпячивает грудь.

— Чего ты хочешь? — говорит громко. Большие мужчины разговаривают громко.

— Ты новенький?

— Да, и что?

— Читал мое досье?

— Разумеется, я прочитал почти все досье…

— Я тебя без причины бить не стану. Люблю, чтоб причина была, понимаешь?

— Ты мне угрожаешь? Ты ведь знаешь, что случится, если будешь мне угрожать?

— Слушай, Поль. Дай мне поспать, о’кей?

Он стоит, держась за дверь.

— Я приду через какое-то время, тебе надо спуститься в контору, там какие-то бумаги.

И закрывает за собой дверь.

Не то чтобы я процветал в тюрьме. Так не бывает. Но мне лучше, чем многим. Я знаю правила. Я вырос с ними. Постоянная угроза насилия. Неверное слово. Долг. Недопонимание. Я знаю этот язык. Владею им свободно. Вне этих стен меня часто терзали сомнения.

Одеваюсь. Камера ненамного меньше моей комнаты в общаге. Сижу на койке, смотрю телевизор.

Иногда я думаю об Иване.

Где он спит. Ест ли он. Я вижу, как он сидит под мостом.

Тоскуя по стране, где было проще умереть.

Я забываю его лицо.

Мой мир стал очень прост. Сталь, бетон, правила.

Ивана в нем больше нет.

Когда приехала полиция, я ничего им не сказал. Даже когда они вошли в комнату и ткнули меня лицом в матрас, надевая наручники. Даже когда орали на меня в машине. И когда в участке говорили:

Ты убил ее.

Ты псих.

Ты убил ее.

Я ничего не сказал.

Мне хотели дать пожизненное. Изнасилование. Убийство. Хотели мне все пришить. У меня уже был один срок за тяжкие телесные. Заприте меня. Оградите от людей. Я ничего не сказал. Я ждал, а они говорили. Несколько дней говорили. Мне дали адвоката. Он сказал: по отметинам на шее убитой можно установить, что ее душили обеими руками. На шее отчетливо видны следы двух рук. Все с этим согласны?

Он поднял фотографию. Увеличенное изображение шеи. Кожа серая, голубые полосы от пальцев. Это не было вопросом, и он не ждал ответа. Затем адвокат снова положил фотографию. Указал на меня. Он был молод, в дорогом костюме, разговаривал как эти, по телевизору. Обвинитель, казалось, относился к нему снисходительно. Пил кофе. Смотрел на часы. Рисовал на бумажке дорогой ручкой.

Мой адвокат сказал: мы располагаем заключением врача, который после задержания обследовал обвиняемого. Он свидетельствует, что обвиняемый по большому счету не владел правой рукой на момент совершения преступления. Медицинское заключение прилагается.

Он изложил все имеющиеся факты. Обвинитель все рисовал. А защитник все говорил, его собственный голос, наполняющий помещение, его не утомлял.

Исходя из конституции обвиняемого, мы не сомневаемся в том, что он мог бы задушить жертву и одной рукой. Она лежала на спине, он — всем своим весом на ней. Но это не соответствует тому, что мы видим, разве не так? И снова он поднял фотографию левой рукой и слегка постучал по ней правой.