Путь хунвейбина - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Жвания cтр.№ 37

РАБОЧИЕ НЕ ДОЛЖНЫ БЫТЬ СОЛИДАРНЫ СО СВОИМИ УГНЕТАЛЯМИ И ЭКСПЛУАТАТОРАМИ! ПРОЛЕТАРИАТУ НАПЛЕВАТЬ НА ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИГРЫ ВЕРХОВ!

БОЙКОТ РЕФЕРЕНДУМА – ВОТ НАША ПОЛИТИКА!»

У читателей наверняка складывалось ощущение, что автор листовки: иностранец, который хорошо выучил русский. Да, так оно и было: текст написал Пьер, а я лишь немного его выправил и добавил «экспрессивные» образы из арсенала «Красных бригад» - «грязные политиканы» и т.д.

В конце листовки мы указали свой почтовый ящик в надежде, что на него напишут те, кто захочет присоединиться к нашей группе. Но мы получали письма с ругательствами. Какой-то умник на конверте в графе «кому» написал: «Придуркам из Революционных пролетарских ячеек» и прислал листовку обратно с нравоучительной пометкой: «В борьбе нужны аргументы, а не брань! Пора бы вашим «бывшим» из КПСС разобраться, что несет людям капитализм и что ваша ррреволюционность!». Интересно, какие песни пел это умник через год, когда Егор Гайдар принес ему долгожданный капитализм?

Пришла обратно листовка и с таким комментарием: «А что вы предлагаете! Анархию в стране? И так (сейчас) разворовали страну, набивают карманы всякие проходимцы от политики, мафия торговая, у которой склады всякого добра народного. Если ничего не предлагаете, значит, вы тоже такие». Подчерк и стиль выдавал, что автор этого послания – пожилая женщина. А вот размашистый пролетарский ответ: «Ни (так написано – «ни») надо нас агитировать, мы сами знаем, за кем нам идти, а Ельцина и Собчака мы уважаем».

А теперь внимание: 6 марта 1991 года на Ленинградском металлическом заводе мы распространили 7 тысяч экземпляров этой листовки, 13 марта на Кировском заводе – полторы тысячи, и 16 марта в районе станции метро «Купчино», где, как мы полагали, жили в основном рабочие, - 3, 5 тысячи. И вот отклик – три письма с ругательствами. Может быть, мы писали листовки не так, как нужно… Да не «может быть», а точно – писать нужно было иначе, проще, другим языком. Но неужели люди не понимали, судя по тому, на какой бумаге напечатаны листовки (для рисования!), какого качества печать, что до них пытаются достучаться искренние ребята, совсем еще юноши, энтузиасты. Чтобы напечатать эти листовки, мы тратили свои стипендии…

19-летний Игорь Рыбачук, высокий голубоглазый блондин, украинец - родом из Ивано-Франковска, по вечерам он читал Маркса и Ленина на украинском, рассеянный, большой любитель поговорить; 20-летний Саня Гажев – он никогда не обижался, когда мы вышучивали его «ручники»; 22-летний Леша Бер, серьезный человек, если он за что-то брался, можно было не беспокоиться – сделает; еврейский юноша Янек Травинский, 16-летний школьник-идеалист с черным пухом на верхней губе и на щеках, с большими черными глазами; 21-летний Гоша Моторов, он играл в циника, но на самом деле – очень ранимый парень, жил с бабушкой, получал пенсию по инвалидности – государство выплачивало ему компенсацию за оторванные в армии пальцы.

Я был самым старым, самым матерым, самым тертым, мне было 23 года. После каждой акции я часами сидел ванной, чтобы унять зуд – нейродермит. И вместе мы были - Революционными пролетарскими ячейками. Смешно? Посмейтесь. А потом вспомните, кем были вы! Да, мы хотели изменить мир, да, мы верили, что рабочий класс поднимется, взорвется студенчество. Наивно? Может быть. Но во что верили вы?

«Придуркам из Революционных пролетарских ячеек»! Да сам ты придурок! Наверняка какой-нибудь интеллигентишка, начитался статей Отто Лациса или Пияшевой какой-нибудь… Что тебе принес капитализм? Я-то ничего - с трудом, но выжил, даже добился чего-то, кандидат исторических наук, журналист и все такое… А ты, умник? Что стало с тобой? Давай я угадаю. Вначале Ельцин был твоим кумиром, ты голосовал за него, переживал за демократию во время путча, потом – разочарование, обобрали, проектный институт закрыли, ты голосовал за барашка Явлинского – за «единственного в России честного политика», но затем и он разочаровал, нерешительный, такой же, как ты.… И вот пришел он, небольшого роста, лысоватый, с корочками ленинградского университета, теперь ты за него… Да? Или по старой памяти слушаешь «Эхо Москвы»? Да пошел ты… устал я за тебя думать.

Почему от российской интеллигенции всегда исходит такой густой запах говна? А тот работяга, что за себя и за того парня заявил, что «Ельцина и Собчака мы уважаем»? Наверняка через год-два он называл Собчака «Собчарой», костерил Ельцина и с ностальгией вспоминал, как он хорошо жил «при коммунистах». Колбаса была по три рубля кило, а сейчас… Мне иногда кажется, что если нашим людям стрелять прямо в лоб, свинцовые пули будут плющиться и отскакивать… Непробиваемые у нас люди. Если бы из них можно было делать гвозди, не было в мире гвоздей прочнее!

Порой я начинаю ненавидеть «трудящихся» больше, чем власть. С властью все понятно, она – враг, она давит, изворачивается, кокетничает и все ради одного – чтобы остаться властью, ее интерес очевиден. А вот это вот пролетарское «Не надо нас агитировать…» во стократ хуже, чем вранье чиновника или наглость буржуа, обирающего рабочего. Народная тупость – стена, которая гораздо крепче танковой брони. А тупость эта вырастает из извечной лени нашего народа, ведь мозгами шевелить надо. Ненавижу тупых и ленивых.

В общей сложности перед референдумом мы распространили 12 тысяч листовок (этой самый большой тираж, который я когда-либо распространял) - отозвались три человека и то руганью. Но через два года, в 1993-1994 годах, даже о таком отклике можно было только мечтать…

Кстати, перед референдумом в программе «Время» показали писателя-эмигранта, живущего в Париже: лицо скуластое, худое, в больших очках, в черной армейской кепке, из-под кепки виднелись седоватые волосы. Писатель говорил, что он – за сохранение Советского Союза. Это был Эдуард Лимонов.

Референдум прошел, большинство населения высказалось за сохранение Союза. И вот в конце февраля началось то, чего мы так ждали. Забастовка шахтеров! Мы тут же пошли на почтамт и отправили телеграмму Независимому профсоюзу горняков: «Выражаем пролетарскую солидарность с вашей борьбой. Держитесь до конца! Революционные пролетарские ячейки».

Власть попыталась натравить на шахтеров «общественное мнение»: стране и так тяжело, а эти еще и бастуют, усугубляя кризис. Мы в листовке, обращенной к студентам Технологического института, защитили шахтеров: «Власти бессовестно врут, говоря о том, что средства взять неоткуда. Они предпочитают стравливать трудящихся между собой. Взваливают всю вину на бастующих шахтеров. В развале экономики страны виновата бюрократия, а не шахтеры. Наша солидарность с шахтерами разрушит ее планы».

Я приехал в Ленинград, когда война в Персидском заливе почти закончилась. Прихожу на факультет. И один сокашник, то ли специально, чтобы подковырнуть, то ли по глупости, говорит мне: «Поздравляю!»

- С чем? – удивился я.

- Как с чем?! С победой демократической коалиции над диктатором Хусейном.

- Да ты чего! Как с этим можно поздравлять? Тысячи людей погибли за месяц этой войны!

- Но Хусейн сам напросился, - в голосе парня раздались агрессивные нотки.