Портрет Невидимого - читать онлайн книгу. Автор: Ханс Плешински cтр.№ 53

Вряд ли есть в Германии хоть один поворот автобана, на котором я не воображал себе Фолькера, посланца магического реализма. Список дешевых отелей, адреса которых я тщательно записывал, чтобы посылать туда весточки моему другу, все удлинялся. Поскольку на чемоданы сил у него не хватало, он заказал складную тележку, на ней обычно и вез за собой свою дорожную сумку.

Думаю, сотрудники некоторых музеев боялись его появления. Однако выставки становились все содержательнее и привлекали многочисленных зрителей. Исхудалый человек неопределенного возраста незаметно проскальзывал в музейные кабинеты, и очень скоро кураторы отделов современного искусства уже трепыхались в клешнях этого умелого тактика.

— Нет, господин Кинниус, издать каталог — такое мы не можем себе позволить.

— А я-то, фрау доктор Мауэрмюллер, надеялся, что вы сами напишите предисловие!

— Я?!

— Кто же еще? Работы Эдгара Энде вот-вот получат мировое признание. Пока же публикация вашего текста была бы расценена… как мужественный поступок.

— Вы полагаете? Я должна еще раз все взвесить.

Я видел, как он вязал паучью сеть, по нитям которой, несмотря на свою болезнь, двигался очень свободно. Перемещаясь во всех направлениях по стране, он между делом находил себе и собеседников, с которыми обсуждал даже самые деликатные, приватные проблемы. Ночевал он все чаще не в пансионах, а в домах или квартирах чиновников от культуры, где ему специально готовили овощи на пару, после чего укладывали спать в пустующих детских комнатах. Наряду с отчетами о его путешествиях до меня доходили и кое-какие сведения о дополнительных психологических услугах, которые он оказывал.

— Фрау доктор Мауэрмюллер собирается разводиться.

— Кто?

— Ну, директорша музея в Падерборне. Я посоветовал, чтобы сперва они просто месяца три пожили раздельно. Но я еще позвоню по этому поводу ее мужу.

— Вот оно как…

— Сын Риты и Иоахима Кюпперсов… из Висбаденского художественного объединения… внезапно, все бросив, рванул в Испанию и теперь изучает там искусство танца. Я сказал, что тут уж ничего не поделаешь. И если он посылает им раз в неделю открытку, это уже хорошо. Мальчик пытается наверстать то, что упустили его родители… Они, кажется, меня поняли.

— Ты им так прямо и сказал?

— Разговаривать нужно откровенно.

Мне становилось не по себе, когда я слышал о старых дамах, к которым Фолькер ездил «на отдых». Коллекционерши, вдовы университетских профессоров, рейнландские любительницы фантазийного искусства… В доме одной вдовы мой друг провел тот отрезок времени, когда ему надо было питаться спаржей. Другая вдова оказалась мастерицей по приготовлению рыбных блюд. Я ясно вижу, как Больной и Пожилая Дама сидят друг против друга в доме на берегу Рейна, запивая судака местным вином:

— Вчера, господин Кинниус, мне приснился ужасный сон!

— Что же вам снилось, госпожа Виттек?

— Я упала с яблони, и, хотя у меня были крылья, они так и не раскрылись.

— Позади дома ваших родителей не росла яблоня?

— Как вы догадались? Да, кёнигсбергская яблоня.

— В Кёнигсберге я бы охотно побывал. А вы потом туда хоть раз ездили?

— Нет, не хотелось видеть разрушения…

— Посидим еще немного здесь на террасе, госножа Виттек! Яблоня — это ведь и Древо жизни. Благодаря падению вы, может быть, прикоснулись к его корням.

— Я принесу нам два пледа. Становится прохладно, и я боюсь застудить коленные суставы.

Бывая в квартире Фолькера, я, нередко с растерянностью (но это состояние мы уже знаем), прислушивался к его телефонным разговорам. Мой друг болтал с графинями, с благородными дамами, живущими в далеких особняках на склонах холмов, о последних новостях: распухшей ноге, побитых дождем цветущих вишнях на Вайнштрассе, позднем превращении Кристианы Хёрбигер [256] в слишком часто мелькающую на экране телезвезду.

— Я тоже чувствую себя неважно, графиня Мантойфель, мне предстоит онкологическое обследование… Как вы сказали?… Да, и с пищеварением у меня не все в порядке… Как называется средство? Экстракт медвежьего лука… Нет, Grand Prix de la Chanson [257] я уже давно не смотрю… Говорите, это отвлекает? Но у меня слишком много работы… Что, вы пришли из сада и еще не успели снять боты? Когда будете в Мюнхене, мы непременно сходим в театр «Каммершпиле». Постановки Дорна [258] всегда очень хороши.

Вместе со старыми дамами Фолькер создал своего рода сообщество товарищей по судьбе, существовавшее где-то рядом с его повседневностью. Они утешали друг друга, что-то друг другу подсказывали, обменивались воспоминаниями, не позволяли себе, несмотря на неизлечимый недуг, совсем уж пасть духом. Они держали жизнь в своих руках — так долго, пока ее можно было удерживать.

— Да, госпожа Виттек, в новолуние о ночном покое и думать нечего.

Чтобы противостоять представительницам клана норн, [259] мне порой приходилось вторгаться в сознание Фолькера насильственно:

— Кончай с этим новолунием. Сейчас мы идем покупать тебе новый костюм!

Его беспощадная самоэксплуатация приносила духовные плоды. Работы Эдгара Энде после Цвиккау и Битигхайм-Биссингена показывались и в Кёльне, и в Мюнхене. Фолькер ездил в Париж на открытие выставки «Живопись XX века». Именно он подвел Франсуа Миттерана к картине «Барка». Влиятельные музеи начали покупать произведения Энде, что способствовало возрождению интереса к художнику. Шоколадная фирма «Шпренгель» даже предоставила в распоряжение Фолькера списанный компьютер, который с тех пор помогал ему в сизифовом труде каталогизации:

Dia 114 «Львиный ров» 1946, 51Ч77, гуашь, подп. /датир., 13 000

Dia 118 «Апокалиптический ангел» 1946, 72Ч51, мелки, б.п. /датир., 9000

4184 Dia…

Поскольку Фолькер, маниакально преданный искусству, вовлекал в свою жизненную орбиту все больше самых разных людей, его начал посещать и некий пожилой господин, которому можно было звонить в любое время суток (если с компьютерным динозавром случалась какая-то беда и графическое изображение, создававшееся с таким трудом, вдруг превращалось на экране в подобие озерца — в смешение красочных струй):

— Он опять не функционирует.