Готический роман. Том 1 - читать онлайн книгу. Автор: Нина Воронель cтр.№ 103

После того, как злополучный плащ был наконец водворен на плечики и повешен на высунутый для этой цели деревянный язык прибитого возле дверей лешего, Инге в сопровождении Вальтера подошла к освещенному столику. Прежде, чем сесть, она на секунду приостановилась, словно ожидая, что скажет Эльза. Та махнула рукой в сторону бутылки и бокалов:

– Садитесь, фрау Инге. Хорошо, что вы пришли.

Не желая первой начинать неприятный разговор, Инге протянула руку к бутылке:

– Можно? Умираю от жажды. Вы вырвали меня прямо из-за стола, я даже не успела допить свой чай.

– Хотите еще чего-нибудь? Кофе? Пива? – рванулся к стойке Вальтер.

– Нет, нет, спасибо. Вполне достаточно вина, – остановила его Инге и щедрой рукой плеснула в свой бокал прозрачную золотистую жидкость.

– Отличное вино, – похвалила она после первого глотка и стала медленно цедить сквозь зубы содержимое бокала, давая хозяевам кабачка возможность перейти, наконец, к тому делу, ради которого они затребовали ее к себе.

Вальтер бросил на Эльзу короткий вопросительный взгляд, та чуть опустила ресницы и кивнула: «Давай, начинай!». Вальтер глубоко вдохнул воздух и сказал:

– Это правда, что вы собираетесь реставрировать замок и открыть его для туристов?

Инге так удивилась этому вопросу, что со стуком поставила недопитый бокал на стол и недоверчиво уставилась на Эльзу, – хоть спрашивал Вальтер, ясно было, что парадом здесь командует она.

– И из-за этого вы настаивали, чтобы я срочно приехала к вам именно сегодня?

На этот раз Эльза ответила сама: не вынимая сигареты изо рта, она припечатала ясно, без обиняков:

– Мы пригласили вас, чтобы предупредить: вчерашние охотники собираются подавать в суд.

На что Инге столь же ясно, без обиняков сблефовала:

– На кого? На Гейнца?

– Почему на Гейнца? – с притворным удивлением подняла свои жидкие брови Эльза.

– Разве не он втравил их в этот сомнительный конфликт, бросающий тень на репутацию вашего уютного кабачка? – безоглядно продолжала блефовать Инге. Хоть роль Гейнца во вчерашней сваре была ей не вполне ясна, она достаточно хорошо его знала, чтобы предположить, что он-то и был заводилой.

– При чем тут наша репутация? – заволновался Вальтер и, подсев к столу, стал нервной рукой наливать вино себе и Эльзе. – С нашей репутацией все в порядке: мы ничего не видели, ничего не слышали. А что видели, то можем забыть – если вы захотите, конечно... ну, и согласитесь...

То ли от волнения, то ли от неяркого сияния затененной оранжевым абажуром лампы в его прозрачных глазах стали вспыхивать и мгновенно гаснуть спиральные радужные сполохи. Инге напряглась припомнить, на чьем лице она совсем недавно видела такие же прозрачные, почти бесцветные глаза, вдруг беспричинно вспыхивающие радужными сполохами и так же беспричинно гаснущие. На чьем-то очень знакомом и совершенно неуместном для этих глаз лице, ничем не напоминающем длинное и даже, пожалуй, красивое лицо Вальтера. Образ того, другого лица, смутно маячил перед ее глазами, то отдаляясь, то приближаясь, пока с неожиданной ясностью не завершился тонкогубым, вечно открытым слюнявым ртом в обрамлении рыхлых одутловатых щек – господи, да это же Клаус! Как она могла столько лет не замечать этой поразительной схожести глаз, замаскированной полной несхожестью остальных черт?

Тем временем ничего не подозревающий о направлении мыслей Инге Вальтер что-то спросил и впился в нее глазами в ожидании ответа. А она – надо же! – потрясенная своим несвоевременным открытием, умудрилась его вопрос пропустить мимо ушей. Чтобы скрыть свое невнимание, Инге ответила Вальтеру бессловесным открытым взглядом в надежде, что он повторит свой вопрос. На ее счастье, он принял ее молчание за попытку набить себе цену и пробормотал нечто абсолютно невразумительное:

– Ну хорошо, пускай не ресторан, но хотя бы павильон для торговли пивом и бутербродами?

Инге почувствовала себя актрисой-любительницей в спектакле театра абсурда, забывшей свою следующую реплику, и, не зная, как быть, просто повторила за Вальтером:

– Павильон для торговли пивом?

Вальтер немедленно пришел в восторг и заговорил быстро и сбивчиво:

– Да, да, именно павильон! Я так и вижу его – красный камень и стекло! Проект уже почти готов! На площадке у ворот... сразу за мостом... Под угловой башней... Очень в стиле... так что нисколько не нарушит! Так и вижу – мраморные столики на витых металлических ножках! И такие же стулья... тоже проект... молодой художник, очень талантливый... Мы готовы платить вам за аренду двадцать процентов от прибыли!

– Пятнадцать! – четко поправила его Эльза и выплюнула сигарету. – Пятнадцать процентов – и никаких свидетелей не будет!

Инге показалось, что она сходит с ума.

В другой день Отто устроил бы дочери грандиозный скандал за то, что она уже два вечера подряд сама куда-то удирает, а к нему подсылает своего жеребца. Но сегодня он промолчал и смирился. Во-первых, его очень грела мысль, что жеребцу это нравится еще меньше, чем ему. Во-вторых, Габриэла пригасила сегодня его склонность быстро раздражаться, прокрутив ему на видео новый фильм про двух полнотелых студенток, давших объявление в газету, что у них в квартире сдается комната. Что эти девки вытворяли с предполагаемыми жильцами, что вытворяли! Отто даже пожалел, что не мог пойти по их объявлению, когда был помоложе. Но даже и в старости он умудрился получить свое от их завлекательных игр. И поэтому он не так уж рассердился, когда Инге мазнула его лысину холодными подкрашенными губами и ускакала неведомо куда в своем щеголеватом белом плаще. К тому же после всех передряг и волнений последних двух дней у него просто не было сил с ней склочничать, и он, смирившись, стал тешить себя забавной мыслишкой, что с нее вполне станется поручить старика-отца своему привычному уже жеребцу и умчаться к кому-нибудь другому, свеженькому, еще не надоевшему.

Эта шикарная занозистая идея так пришлась ему по вкусу, что он, отринув обычную ревность, начал сочинять и смаковать детали новых похождений своей ненасытной дочки, одалживая недостающие детали из просмотренных им в обществе Габриэлы веселеньких кинокартин. Обессиленный пережитым удовольствием, Отто задремал и пропустил момент, когда многократно обманутый своей неверной подружкой парашютист, мягко ступая белыми кроссовками, подошел к его креслу с подносом в руке.

– Пора ужинать, – кратко объявил он, повязывая под подбородком Отто жесткую крахмальную салфетку. Отто тут же замотал головой, – он терпеть не мог крахмальных салфеток и строго-настрого наказал Габриэле перейти на мягкие клетчатые кухонные полотенца. Но парашютисту было, конечно, на наказы Отто наплевать – спасибо, что он хоть бережно подносил к его губам ложку со сладким творогом, а не пихал ее в рот, как солдатский сапог. Так что Отто пришлось смириться и с жесткой салфеткой под подбородком, и с отвратными белыми кроссовками, в каких он даже Клаусу не позволял заходить в свои комнаты.