— И вы не можете назвать место, куда мистер Робертс отправился в гости? В город или в сельскую местность?
— Полагаю, он на южном побережье, — ответила она, вновь обретая безупречную учтивость речи. — Я провожу вас до двери.
Начальник инспектора Притчарда выслушал его отчет о визите и произнес:
— Это подтверждает то, что мы уже слышали о симпатиях миссис Сэкер. У нас есть на нее еще что-нибудь?
— Фамилия ее покойного мужа была Заклер, а не Сэкер, и он был натурализованным австрийцем.
— Ага! Как вы думаете, следует ли проводить в отношении Робертса дальнейшее расследование?
— Уверен, нам надо продолжать внимательно наблюдать за ним.
— Трудновато, если мы не знаем, куда он уехал. Вы верите, что он действительно на южном берегу?
— Нет. И не поверю, если только не было сильного снегопада в Гастингсе
[25]
, а я о нем не слышал. Я увидел у нее на кухне жестянку из-под воска — это сорт, которым мой младший сын смазывает ботинки для коньков, когда пускается в зимние развлечения. Ну а где можно кататься на коньках, не выезжая из страны? Исключая катки, конечно. Не думаю, что он проводит зимние праздники на катке.
— Этой зимой практически повсюду на севере страны, где есть озера.
— Да. Например, в Шотландии или на границе с ней, по эту сторону. Я заметил у миссис Сэкер над камином открытку с изображением Хелвеллина
[26]
. Вероятно, от Робертса. Но я уверен, он где-то на севере Англии, нутром чувствую.
— Но он мог уехать и за границу. У него может оказаться второй паспорт.
Инспектор Притчард покачал головой:
— Вряд ли он станет рисковать без нужды. Я полагаю, все его документы в полном порядке, без фокусов. Мы имеем дело с настоящим профессионалом, не сомневаюсь.
— Тогда я оставляю это вам. Держите меня в курсе.
УЭСТМОРЛЕНД
Глава двенадцатая
— В чем дело? — спросила леди Ричардсон, когда Утрата с шумом влетела в столовую. — Там что, пожар?
— Простите, бабушка, — промолвила Утрата, посматривая на буфет. — Я проголодалась и не хотела опоздать.
Леди Ричардсон устремила на нее пристальный взгляд.
— Ты опоздала. Не понимаю почему — ведь одевание не могло занять у тебя много времени. Вижу, на тебе бриджи.
— Я собиралась идти в конюшню сразу после завтрака.
— И весьма просторные.
Утрата поддернула спадающие штаны. Они были подвязаны холщовым поясом — необходимым дополнением, поскольку бриджи были явно на несколько дюймов шире, чем требовалось.
— Это тети Труди. Я не смогла влезть в свои брюки для верховой езды. Они очень маленькие. А эти хорошо подходят по длине, но великоваты в объеме.
В комнату вошла Аликс, поцеловала дедушку и бабушку и присоединилась к Утрате, уже нацелившейся на буфетную стойку.
— О Господи, Утрата, что это на тебе? Ты похожа на воронье пугало.
— Спасибо, — отозвалась сестра, заливаясь пунцовой краской.
Аликс чуть не прикусила себе язык, внезапно вспомнив, каково это — быть пятнадцатилетней, когда любое неудачное замечание кажется беспощадной критикой.
— Я не так выразилась. Бриджи выглядят, будто их сняли с пугала. А ты совсем на него не похожа.
Но слово не воробей. Утрата, как раз погрузившая большой серебряный черпак в блюдо с овсянкой, так и осталась стоять с опущенной головой.
— Это бриджи Труди, — пояснила бабушка. — Как я понимаю, девочке больше не годятся ее собственные брюки для верховой езды.
Дедушка оторвал взгляд от «Таймс».
— Мне кажется, Утрате требуется гораздо больше, чем одно или два платья, о которых мы вчера говорили. Где Труди берет свою одежду для верховой езды?
— Ей шьют на заказ. Кажется, у Гарольда Симпкинса, — произнесла Аликс.
— Прекрасно. Пусть он придет, снимет мерку с Утраты и сошьет все, что ей требуется. Я не потерплю, чтобы она носилась по округе в бриджах, которые с нее спадают. Люди станут судачить.
Давнишняя дедушкина поговорка — шутливая, конечно, поскольку его мало тревожило, что говорят соседи о нем и его семье, в то время как бабушка, напротив, придавала огромное значение тому, о чем будут судачить люди. Разумеется, ее не беспокоило их мнение, но привлекать к себе внимание, в любой форме, — проявление дурного тона и свидетельство недостатка манер.
— Многие люди покупают бриджи в «Партриджиз», — сказала Утрата, поднимая голову от тарелки с кашей. — Я бы тоже там купила. Это вышло бы быстрее.
— Готовые? — вскинула брови бабушка.
— Они могут оказаться не такими удобными, — заметила Аликс. — Бриджи должны идеально подходить для езды.
— Я знаю. Просто не хочу, чтобы кто-нибудь суетился по этому поводу.
— Мы уже постановили, что твой гардероб нуждается в тщательном пересмотре, — сказал дедушка. — Поезжай в какой-нибудь модный магазин и купи все, что требуется. Счет вели прислать мне.
— Утрата одна поедет по магазинам? Об этом не может быть речи!
— Я не предлагаю ей ехать одной. Ее может сопровождать Аликс.
Бабушкино лицо превратилось в маску с жесткой линией вместо рта.
— Она не имеет никакого представления о том, что приличествует.
Аликс подавила готовое сорваться с губ возражение и промолвила равнодушным тоном:
— Если мы говорим о покупке готовой одежды, то думаю, речь должна идти не о том, что приличествует или нет, а скорее о том, чтобы найти вещь нужной длины — ведь Утрата так вытянулась. Счастливица, — добавила она, желая сгладить впечатление от своего неудачного замечания насчет пугала. — Очень многие наряды на высоких выглядят гораздо лучше.
— Аликс права, — проговорил дедушка. — Полагаю, ничего не остается, как настроиться на долгое, утомительное скитание из одного магазина в другой. Придется отправиться в Манчестер — вам не найти ничего подходящего ближе. Ты же не захочешь ехать в Манчестер, Каролин? Не в это время года, во всяком случае.
Тут он ее подловил. Бабушка не выносила толпу, а большой город, наводненный рождественскими покупателями, — это ад. Аликс отошла от стола и двинулась вдоль буфета, где были расставлены кушанья восхитительного, как обычно, завтрака, и стала приподнимать крышки с блюд. Сколько шума из-за того, что школьница выросла из одежды. Аликс наполнила тарелку беконом, яичницей, сосисками, помидорами и грибами. Она вдруг осознала, что давно не чувствовала себя такой голодной.