Незримое, или Тайная жизнь Кэт Морли - читать онлайн книгу. Автор: Кэтрин Уэбб cтр.№ 40

Внизу, в гостиной, она обнаруживает Альберта, который с унылым видом сидит над газетой. Теософа в кои-то веки нет рядом. Эстер наклоняется, чтобы поцеловать Альберта в щеку.

— Доброе утро, любимый. Как дела? — спрашивает она.

— Все хорошо, Этти. Просто отлично, — рассеянно ответствует Альберт.

Улыбка сходит с лица Эстер.

— Я не подозревала, что ты меня ждешь. Прости, что не спускалась так долго. Думала, ты давно ушел с мистером Дюрраном, — говорит она.

— Ничего страшного. Зато я смог почитать газету, прежде чем заняться более важными дневными делами.

— Почему ты не пошел сегодня утром с мистером Дюрраном?

— Да так. Мы хотим проверить одну его теорию. Да, именно теорию. Но я сейчас прочитал в газете весьма неприятную новость.

— Правда? Надеюсь, ничего страшного?

— Накануне вечером полиция арестовала несколько человек за игру. Сегодня они предстанут за это перед судьей. Они делали ставки, причем на петушиных боях! Всего в двух милях от Тэтчема, можешь себе представить? Из всех кровавых и грубых способов испытать удачу они выбрали этот: стравливать друг с другом две несчастные глупые птицы!

— Боже, какая жестокость! Какая дикость! — восклицает Эстер.

— Один из арестованных Дерек Хичкок с фермы «Последняя миля». Житель Коулд-Эшхоулта, мой прихожанин, — сообщает Альберт, и его голос полон тревоги, лицо темнеет.

— Дорогой, но ты же не можешь ежесекундно удерживать на праведном пути каждую душу! Не будь к себе слишком строг. Человеку свойственно ошибаться, это в его природе. Ты проделываешь достойную восхищения работу, неся людям слово Божие…

— Но это всего лишь малая толика грязи, окружающей нас, Эстер! Она повсюду, в сердцах всех мужчин и всех женщин! Вот только на днях я без предупреждения зашел к Смитам, всего лишь хотел спросить, почему их старшая дочка давно не показывается в церкви, — а оказывается, она ждет ребенка, Этти! Она беременна, хотя ей всего семнадцать и она не замужем. — Альберт качает головой, поднимая на жену глаза, полные отчаяния.

Эстер присаживается на подлокотник его кресла и крепко сжимает его руки:

— Альберт, многие юные девушки сбиваются с пути, поддавшись сладким обещаниям своих ухажеров… Конечно, это печально, для девочки это просто трагедия, но она еще может исправиться, может вернуть благосклонность Господа, если покается. Да и большинство людей вокруг добрые, хорошие, честные. Дорогой Альберт, что вызвало в тебе такое огорчение? — Эстер нежно обхватывает ладонями его лицо.

Альберт чуть отстраняется, как будто не хочет встречаться с ней взглядом, однако Эстер не отпускает его.

— Причина в том, что сказал мне сегодня утром Робин, — неохотно признается он.

— И что же он сказал? — спрашивает Эстер несколько резче, чем собиралась. Альберт с тревогой смотрит на нее, и она улыбается. — Что же он сказал, милый?

— Он попросил меня больше не ходить с ним на луг по утрам. Он предполагает, что ему удастся сделать фотографии, если меня не будет рядом. На тот случай, если мои ненастроенные и нечистые вибрации отпугивают элементалей. — Голос Альберта полон горя.

— Твои нечистые вибрации? Но это же глупость! Нет никого чище тебя душой, Альберт…

— Он, скорее, имеет в виду, что я необразован. В теософском смысле. Мне не удается настроить свое внутреннее «я» так, чтобы… быть в гармонии с ними. Возможно, по этой причине ему до сих пор не удалось запечатлеть их на пленке, а мне не удалось увидеть их еще раз. Из-за того, что мне не хватает знаний.

— Но… Берти, это же ты увидел их первый! Как же ты можешь теперь отпугивать их? — спрашивает Эстер.

— На самом деле они позволили мне лишь мельком увидеть их. Наверное, я действительно, не сознавая того, вошел в состояние транса, которое теперь не могу повторить… — Альберт рассуждает как будто сам с собой. — Наверное, так и было. Скорее всего, после того как я увидел их, мое сознание сделалось слишком неспокойным, я чересчур одержим эгоистичным желанием увидеть их снова, узнать ближе. Должно быть, я для них подобен грубому бряканью цимбал, настолько велико мое желание! Да, теперь я понимаю, я был так глуп и недостоин!

— Альберт, прекрати сейчас же! Ты никогда не был глупым, сколько лет я тебя знаю — с самого детства, Берти! И уж точно никогда не был недостойным. Всегда только добрым, хорошим и щедрым. И если эта теософия заставляет тебя думать иначе, тогда это попросту ложное учение и тебе, наверное, лучше бросить его раз и навсегда! — кричит Эстер.

— Этти! — взрывается Альберт, внезапно охваченный гневом. — Не смей так говорить!

Эстер отшатывается, уязвленная.

— Надеюсь, я не помешал, — произносит Робин Дюрран, появляясь в дверях, как будто он стоял там все время: одна рука в кармане, другая сжимает фотокамеру «Френа».

Эстер, от неожиданности пугаясь, соскакивает с подлокотника кресла и отворачивается. Кожа на груди под воротником идет мурашками, ей не хватает воздуха.

— А, Робин! Нет-нет, конечно нет, — говорит Альберт, и щеки у него пылают.

В напряженной тишине слышно дыхание Эстер.

— Доброе утро, мистер Дюрран. Надеюсь, вы хорошо спали? — произносит она наконец сдавленным голосом, более высоким, чем обычно.

Робин Дюрран улыбается ей своей привычной томной улыбкой: губы растягиваются медленно, от середины к краям. Мгновение его взгляд как будто пронизывает ее насквозь. Она чувствует, как лицо заливает жарким румянцем, ей хочется отвести глаза, закрыть лицо руками, как ребенку. Но нельзя. Кровь громко пульсирует в висках, приливает к щекам, и она знает, что он видит ее румянец. Еще секунду он удерживает ее своим взглядом, затем моргает, непринужденно обводит глазами комнату.

— Хорошо, благодарю вас. Здесь мне всегда отлично спится — деревенская тишина благостна для тела и разума. Вы так не считаете?

— Да-да, конечно, — выдавливает Эстер. Она кашляет, прочищая горло, и переплетает пальцы. — Мне всегда казалось, что деревня умиротворяет, — прибавляет она, однако Робин Дюрран смотрит на викария, и здесь его медленная улыбка производит совершенно иное действие.

Альберт, кажется, затаил дыхание, он сам растягивает рот в неуверенной улыбке.

— Так что же? — спрашивает он, и Робин Дюрран улыбается шире.

— Да, Альберт. Да! Я их видел! — говорит он.

Альберт хлопает в ладоши, не в силах выразить радость словами, прижимает сложенные ладони ко рту, словно в молитве, все его прежние тревоги улетучиваются. Какое-то пугающее предчувствие стискивает внутренности Эстер, подобно злобному червю, однако она даже под страхом смерти не может ни дать ему название, ни понять, что теперь делать.

В понедельник, в разгар солнечного утра, Кэт стирает белье Эстер в деревянном корыте, полном мыльной воды. Она вышла во двор, где можно брызгаться как угодно, ощущая при этом на лице лучи солнца. Эти предметы одежды считаются слишком деликатными, чтобы отправлять их к прачке, и стирать их дело хлопотное. Кэт выдергивает китовый ус из половинок корсета и промывает пластины по одной, затем берет мягкую щетку, чтобы, осторожно проводя по атласной ткани сверху вниз, согнать с нее все пятна и запах пота. Половинки корсета необходимо выполоскать у колонки, вставить обратно пластины китового уса, возвращая изначальный вид, и разложить сушиться на солнце, чтобы придать белизну. Каждые полчаса, пока части корсета сохнут, ей приходится проверять их, подправлять, подтягивать, чтобы сохранить правильную форму.