Страшный дар - читать онлайн книгу. Автор: Екатерина Коути, Елена Клемм cтр.№ 75

А когда он так встряхнул ее за плечи, что у нее зубы клацнули, Агнесс поняла, что все-таки переусердствовала с боязливостью. Не интересничать нужно было, а соглашаться с ним во всем, пока не разбушевался. Теперь уже и притворствовать не нужно, хотя послабления в правилах игры Агнесс не обрадовали.

Но призрак, заметив ее ужас, теперь неподдельный, заговорил ласковее:

– Ну же, позови меня с собой.

От его прикосновения сосуды превратились в хрупкие острые сосульки, того и гляди лопнут и брызнут ледяным крошевом. Превозмогая боль, Агнесс достала из кармана бутылочку из-под духов и посмотрела на нее с сомнением.

– Сюда вы поместитесь?

– Да уж постараюсь. Мы, духи, лишены материального тела. Мы можем поместиться куда угодно. Особенно в такое… узкое отверстие.

– Тогда попробуем… ой, нет, милорд, не надо, мне страшно!

И в тот же миг призрак затек в бутылку – для него не было лучшего приглашения.

Пока он не успел передумать, Агнесс с размаху вбила в горлышко пробку и постучала по ней несколько раз – для верности и просто со зла.

– Сиди здесь до скончания дней, гнусный и грязный старикашка, – поднеся бутылочку к губам, отчеканила она и услышала его приглушенный, но от того не менее возмущенный крик.

Но его сразу заглушил другой:

– Агнесс, что ты здесь делаешь?

Несмотря на жару, от которой на фруктах выступала сладкая роса, леди Мелфорд захватила в оранжерею кашемировую шаль, золотисто-розовую, как первые лучи зари.

Агнесс едва не выкрикнула, что отныне сквозняки уже не потревожат Лавинию – ни здесь, ни дома. Но смолчала. В тот миг она дала себе клятву никому не рассказывать о том, что только что произошло между ней и бароном. Тогда хотя бы есть шанс забыть разговор, от которого у Агнесс до сих пор мурашки бегали. И если бы на нее положили дверь, как в старину на тех, кто отказывался давать показания, и накладывали бы сверху камни, даже тогда раздавался бы только хруст костей.

Ни одной душе, ни живой, ни мертвой. Даже Ронану не расскажет.

– Почему ты прокралась сюда, не позвав меня? Что-то случилось?

Оранжерея. Цветы. Много цветов. И Агнесс сказала первое, что пришло в голову:

– Я пришла попросить у вас цветы, чтобы украсить церковь ко дню Иоанна Крестителя.

– Что?

– Хочу, чтобы алтарь утопал в цветах.

– Мистер Линден дал тебе это поручение?

– Нет, я сама решила, что так будет красивее. Цветы, они же… весьма приятны. В такой обстановке прихожанам легче будет славить Господа, – брякнула Агнесс, уже не зная, что бы такое соврать. Беседа с бароном истощила ее воображение.

«Спасибо, мистер Линден. Лгать, играть в игры и цитировать Библию – всему этому я научилась от вас, – мстительно подумала Агнесс. – И еще изгонять призраков не добром, а насилием. Вот за это действительно спасибо».

– Кто бы мог подумать, что тебя настолько заботят приходские дела. Неужели тебе больше нечем заняться?

– Отчего же, есть, но они мне совсем не в тягость. Переписывать проповеди мне даже нравится. И наалтарный покров неплохо получается…

– Не в тягость? Я правильно поняла, что ты хлопочешь в церкви без принуждения?

– Просто хочу отплатить мистеру Линдену за его благодеяния.

– Неужели? И какие же еще за ним водятся благодеяния, если за них ты расплачиваешься столь тяжким и безрадостным трудом?

– Он купил мне платье.

– Наверное, оно бесформенное и перелицованное раз десять, а на подоле виднеется штамп работного дома? Рубище, чтобы смирять твою плоть?

– Сначала он и правда пытался смирить мою плоть, но потом купил мне шелковый наряд, очень красивый. Наверное, мою плоть трудно смирить. Я неисправима.

– Или просто не нуждаешься в исправлении, – сказала миледи с непонятной печалью. – Это все? Или есть другой повод для благодарности?

– Он возит меня в церковь в карете. Но это вообще-то в порядке вещей, раз я уже выезжаю…

– Ты выезжаешь?

– Ну да.

– Тебе еще рано. О чем он только думает, объявляя тебя невестой перед все светом!..

– Лавиния, в декабре мне исполнится восемнадцать, – напомнила ей девушка.

– Не торопись замуж, моя дорогая Агнесс. После свадьбы тебе, верно, нелегко будет покинуть своего благодетеля, который осыпает тебя дарами.

Агнесс опять вспомнились слова Милли, и они показались ей добрым пророчеством. Вот бы дядюшка пустил их с Ронаном жить в пасторат, это было бы так прекрасно! Если потребуется, она готова никогда больше не напоминать ему про ту ночь, тем более что пользу из нее Агнесс все равно уже извлекла.

– Возможно, после свадьбы мне не придется уезжать.

Лавиния ничего не ответила. Подняв на нее глаза, Агнесс испугалась того, как побледнело и окаменело лицо леди Мелфорд. Агнесс невольно вспомнилась одна из статуй в большой гостиной Мелфорда: единственная выбивавшаяся из компании нимф и вакханок – трагическая Ниобея, потерявшая из-за гнева богов всех своих детей и весь смысл своей жизни, смотрела перед собой безумным взором, в котором смешались отчаяние, опустошение и ненависть. Агнесс особенно злилась, когда призрак сэра Генри гладил грудь этой трагической статуи. Это казалось кощунством. Пусть Ниобея и была почти обнажена и растрепана, но в ее обнаженности не было ничего чувственного, это было лишь еще одним символом безмерности ее горя, безразличия ко всему внешнему.

Да что случилось-то? Лавиния рассердилась… Но на что? На что? Что такого сказала Агнесс?

– Лавиния, не сердитесь на меня! Я бываю так упряма и люблю поспорить даже с теми, кто желает мне только блага. Пожалуйста, не смотрите так! Что мне сделать, чтобы стать лучше? – залепетала Агнесс.

– Помолчи, Агнесс. Твои оправдания хуже любых оскорблений, – прошептала Лавиния.

– Скажите хотя бы, чем я вас огорчила, – взмолилась Агнесс, – чтобы в будущем я не допустила такую же бестактность.

– В будущем? – Голос Лавинии прозвучал так жутко, что у Агнесс сердце ушло в пятки. Будто похоронный колокол прозвонил, сообщая: будущего нет…

– Но мы ведь останемся подругами? Лавиния? – умоляла Агнесс.

Лавиния молчала.

– Позвольте мне хотя бы, отблагодарить вас за все, что вы для меня сделали. Вы так помогли Милли.

– Не напоминай мне о ней. Нет ничего омерзительнее посредственности. Если бы все грехи были настолько пресными, Страшный суд показался бы скучнее канцелярского. – Леди Мелфорд поморщилась и продолжила ее отчитывать: – А если уж ты вспомнила о дружбе, Агнесс, то едва ли наши отношения можно так назвать. Настоящие подруги не приходят лишь тогда, когда им что-то от тебя нужно. Они заходят просто так. Поболтать. Подурачиться. Поиграть вместе в крикет. Поделиться секретами…