Третий ребенок Джейн Эйр - читать онлайн книгу. Автор: Вера Колочкова cтр.№ 24

Вспомнив про бабку Пелагею, Таня взгрустнула чуть, вздохнула летуче и стала вглядываться в экран французского телевизора, где какая-то пожилая пара выясняла, по всей видимости, отношения. Довольно скучно выясняла — так, бормотали мужчина с женщиной друг другу слова какие-то по очереди, быстро, картаво и в нос, будто простуженные. По другой программе футбол показывали, еще по одной — оркестр какой-то наяривал… Ничего интересного. И спать совсем расхотелось. Поднявшись с дивана, Таня подошла к большому окну, отвела в сторону легкую белую занавесь. Полная луна во французском небе торчала равнодушная и желтая, как сквозная дыра в темноте. Газонная трава серебрилась под ее светом, будто ночная вода в тихом озере. Красиво. Интересно, почему у них трава зимой растет? Конец февраля на дворе, а у них трава. И тишина такая…

Вернувшись к дивану, она прилегла на подушки с мыслью в голове, что надо бы встать и постелить себе постель по-настоящему, но тут же и уснула, словно провалилась куда. И сны ей приснились за короткий остаток ночи самые разные. То самолет снился, то Левушка с Ленусиком, а потом вдруг бабка Пелагея к ним присоединилась, и будто была она в таком же розовом балахоне с перьями, как у Ады, только вместо перьевой шапочки на голове прежний белый платочек…

Проснулась она от яркого луча солнца, нахально уткнувшегося прямо в глаза и заставившего поднять голову с подушки. И долго понять не могла — где это она. А вспомнив, села, проворно протерла глаза и вновь стала осматриваться — в утреннем свете комната выглядела еще краше и уютнее, чем при темном ночном окне. Шел будто от этого окна особый какой-то свет, ласковый и теплый, и был он одной породы с желто-синим пушистым ковриком под ногами, с кремовыми шершавыми плитами пола, с теплыми сливками диванных подушек. Сразу было понятно, что не редким гостем заглядывает в эту комнату солнечный свет, а, наоборот, является чуть ли не хозяином ее и будит тоже по-хозяйски — вставай, мол, чужая женщина, давай знакомиться, что ли…

Таня, улыбнувшись, потянулась от души, подошла к окну, раздернула белые замысловатые шторы. За окном было чудесно! Истошно-синее небо соревновалось в яркости своей синевы с зеленью большого газона, каким-то хитрым способом стриженные квадратные кусты сторожили по краям белые дорожки, и заметно было к тому же, что там, за окном, очень тепло, будто тепло это было видимым глазу и ощутимым состоянием. Можно открыть окно, к примеру, протянуть руку и взять его полную пригоршню, и опрокинуть себе на лицо…

Быстро умывшись и натянув на себя юбку с блузкой, Таня осторожно выглянула в коридор, подошла к соседней двери, прислушалась. Ухо уловило переливчатый ласковый женский голосок:

— Ну, Матвейка, ну чего ты… Смотри, какая машинка! Мы сейчас моторчик заведем, и она сама поедет…

Тихонько постучав и приоткрыв дверь, Таня просунула в образовавшуюся щель голову и с ходу наткнулась на досадливый взгляд красивой белокурой женщины, расположившейся на ярком голубом ковре прямо в шелковой блескучей пижаме. Отя сидел перед ней понуро, тоже в пижамке, сложив губы горестной скобочкой и глядя подозрительно на машинку у нее в руках, и было видно, что он уже плакать собирается. Осталось только вдохнуть воздуху побольше, и… Оглянувшись на Таню, он дернулся и будто икнул на вдохе, перекрывая на подступах коварные слезы, подскочил с ковра тугим мячиком и полетел к ней радостно, и вскарабкался шустрой обезьянкой, обхватив ее, как обычно, и замер, уткнувшись Тане в шею. Подняв на женщину глаза, Таня отвела свободную руку в сторону, улыбнулась виновато и чуть гордо — что, мол, теперь поделаешь…

И женщина тоже ей улыбнулась. Только странно как-то. В улыбке ее сочетались вежливость, равнодушие и презрение — чувства совсем вроде и несочетаемые. Ну, некая насмешливость еще в той улыбке присутствовала, конечно. Вроде того — нашла чем гордиться. Она и заговорила точно таким же голосом, вежливым, конечно, но в то же время слегка равнодушным, слегка насмешливым, слегка презрительным:

— Так это вы и есть Таня, надо полагать? Матвейкина ангелоподобная спасительница?

— Да, это я… Только почему спасительница? И почему ангелоподобная? Как-то у вас звучит это…

— Как?

— Насмешливо.

— А вам бы как хотелось, чтоб звучало? — удивленно приподняла красивую бровь женщина.

— А вы, наверное, Лена? Сестра Кости? — ответила вопросом на вопрос Таня. — Тетя Матвейкина, стало быть?

— Ну, стало быть, так… — усмехнулась Лена, в упор ее разглядывая. И разглядывание это не сулило Тане абсолютно никаких комплиментов. Сразу было заметно: не понравилась она Отиной тетке. Ну и ладно. Пусть. Не с ней же она нянькаться сюда прилетела, в самом деле…

— Очень приятно познакомиться с вами, Лена. Что ж делать, так уж получилось, что я в тот момент рядом с вашим племянником оказалась…

— Да ладно, чего вы извиняетесь, Татьяна. Не надо. Мы с мамой и в самом деле очень вам благодарны за ваш человеческий подвиг. И постараемся по мере сил компенсировать ваше трогательное участие в судьбе Матвея. Тем более, насколько я знаю, мама уже счет на ваше имя открыла…

— Мне ничего не надо! Что вы! Я уже и Аде говорила! Я же не из-за денег сюда прилетела…

— Ну-ну… — поморщила полные губы в легкой ухмылке Лена, поднимаясь с ковра. — Ладно, Татьяна, идите завтракать. И ребенка пора кормить. Я пробовала, но он ничего не ест. Видимо, у него на вас инстинкт успел выработаться. И еще он все какую-то Пею зовет. Отталкивает ложку и бормочет — Пея да Пея… Что еще за Пея? Еще одна спасительница?

— Нет. Это не спасительница, это бабушка моя, Пелагея Даниловна. Я когда на дежурство уходила, он с ней оставался. Она его и кормила всегда. Вот и привык.

— А, бабушка… Ну хорошо, хорошо, идите…

Махнув небрежно рукой, Лена быстро отвернулась от Тани, будто боялась обнаружить перед ней свое холодное раздражение. Но оно все равно проглядывало за нарочитым равнодушием — так знатная леди разговаривает со своей служанкой, стараясь не показать перед ней ни одной эмоции. Не пристало потому что настоящей леди эмоции перед прислугой обнажать. А Лена эта, как Таня сразу подметила, очень уж на ту самую леди претендовала. Прямо из кожи вон лезла. Если б не знать, что обыкновенной девчонкой когда-то в глубокой российской провинции родилась, то и впрямь можно было подумать — леди. Ну чистая леди, ни дать ни взять…

— Что, познакомились? — встретила Таню в гостиной первого этажа Ада. Была она во вчерашнем смешном халате, так же трепыхалась во все стороны испуганными розовыми перышками. — Вижу, вижу, что познакомились… Ну да, такая вот она. Стерва, одним словом. А что делать? Давай привыкай, ты с Матвейкой теперь у Ленки жить станешь. Она будет над ним опекунша. Так мы решили на семейном совете. По правилам мне б самой надо его в люди вывести, да не смогу. Больная стала совсем. Шуму лишнего не переношу, голову сразу с плеч сносит. Давление высокое меня мучает, гипертония, будь она неладна. Да и злая я стала к тому же — от собственной старости и злая. Все. Предел мой наступил. Даже косметические доктора и те уже рожу мою тянуть отказываются, говорят, некуда…