Мама - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Гравицкий cтр.№ 78

Юлия обмякла, ссутулилась. Сейчас она уже ничем не напоминала ту успешную даму, с которой он познакомился, бредя в поисках президента через Белый город. Она постарела. Резко, сразу. Так выглядит шарик, который неделю висел надутым, а потом из него выпустили воздух и остался растянутый, сморщенный жалкий кусок резины.

– Вы не сделаете этого, – жалко промямлила она. – Нет… зачем? Чего вы хотите?

– Я хочу напугать. Их. Вас. Всех! – зарычал вдруг Вячеслав. – Я хочу, чтобы люди думали о том, как жить, а не о том, как наживаться. Я хочу, чтобы вы, вы все оторвали свои масляные глазенки от копеечек под ногами и посмотрели на небо. На звезды. Они прекрасны. А вы этого не видите. Потому что копеечка для вас ценнее. Потому что копеечку, в отличие от звезды, можно схапать ручонками и запихать в карман. Вы только ради этого и живете. Хапнуть и в нору утащить. Вы не желаете смотреть на то, что вокруг норы есть огромный прекрасный мир.

– Ты не прав, – тихо прошептала Юля.

Но он не услышал, или не захотел услышать.

– Все гадости, все, что творится вокруг, плохого, от этого желания. От жажды наживы. Даже если кто-то благими намерениями хочет переделать мир, притащить в него анархию или построить правовое государство… А люди, люди гибнут. Вот жили двое, не мечтали, не мыслили ни о чем дурном. Они просто любили. Они хотели жить и любить. И самое ценное, чего жаждали это жизни. Друг друга и детей. Где они? Ба-бах – и нету. Одни мечты остались. Или вот еще… Жил один не плохой человек, жил честно, а потом его честная жизнь закончилась. Он попытался заново. Он жил возможностью, желанием понять мир. Найти корень зла. Он искал правды, понимания, он…

Вячеслав запнулся. Она смотрела на него. Сейчас, на какой-то миг с лица сидящего перед ней мужчины пропали суровость, злость, решительность. И на лице она с ужасом нашла боль. Только боль и ничего кроме боли. Боль корежила черты, дергала кадык и мокро блестела в глазах.

– Он нашел? – тихо спросила она.

Лицо Вячеслава снова стало жестким, глаза налились яростью. Дернулись туда-обратно вздувшиеся желваки.

– Он умер, – холодно отозвался Вячеслав. – Посмотри на меня. Видишь хоть что-то от него?

Она покачала головой. Не то несогласно, не то растерянно.

– Переводи, – бесстрастно приказал Слава. – Я рассчитывал, что вы серьезно отнесетесь к моим словам. Однако вы, видимо, решили, что наше требование можно замять, перевести в другое русло, спустить на тормозах. Нет. Я еще раз подчеркиваю, что не шутил и отвечаю за каждое свое слово. Сейчас от данных вам двадцати четырех часов осталось полтора. Как я и предупреждал, через полтора часа ваших военных баз на территории нашей страны не будет. Хорошо, если вы успеете убрать их своими силами.

Американец выслушал перевод, нервно поигрывая снятым с пальца перстнем-печаткой. Быстро сказал что-то. Слава покосился на Юлию.

– Он требует, чтобы вы выдали ему вертолет. Он хочет покинуть Белый город и вернуться на воронежскую базу, с которой сюда прилетел.

– Обосрался, – бесцеремонно заявил Вячеслав. – Драпануть решил. Передай ему, что он имеет полную свободу воли, но только в пределах Белого города. Покинуть город он не сможет. В ближайшее время, во всяком случае.

Юля начала переводить, но американец покачал головой и сказал на чистейшем русском:

– Можете не переводить. И не отпускать. А вам, господин президент, если позволите вас так называть, я бы посоветовал не бросаться словами. Если я не смог переубедить вас и по моей вине погибнут люди, я хочу быть среди этих людей. Это мой долг. Потому, если вы передумаете, повторно прошу отпустить меня…

Вячеслав с громким щелчком захлопнул раззявившийся рот, стиснул зубы. Выходит, янки с самого начала ваньку валял. Понимал каждое слово и… Его последнее заявление, конечно, делает ему честь, но отпускать его теперь и подавно нельзя. Вообще проще всего пристрелить прямо сейчас. Так было бы спокойнее для всех.

Американец, посол он там был или шпион, вышел, коротко кивнув на прощание. Слава поднялся из-за стола, на ходу достал пистолет, щелкнул предохранителем. Хлопнула дверь скрыв от Юлии и новую власть, и коридор, и…

Грохнул выстрел.

Сергеев вытянулся на траве в полный рост. Мысли были странными. То вяло текли, словно цепляясь нога за ногу, то вдруг начинали скакать бессвязным галопом, прыгая с пятого на десятое. Притом в голове ничего не оставалось: прыгая или переползая, но вылетали эти мысли окончательно и бесповоротно, не оставляя и следа или памяти о своем существовании.

Капитан сел и потер виски. Юрка дрых в палатке. Устал пацан. Интересно, какая сука его сюда втравила. Ну ладно Сергеев, он многое повидал, многое знает, говна за свою жизнь достаточно нахлебался, чтобы прийти к определенным жизненным позициям. А мальчишку-то этого зачем в подобные вещи втравливать?

Беззвучно завибрировала трубка, которую ему выдали вместе с инструкциями. По спине Сергеева пробежал неприятный холодок. Из этого телефона мог послышаться только один голос. И капитан знал дословно, что это голос скажет. Варианта было два. Либо – либо. Третьего не дано. Звонить, чтобы спросить, как здоровье жены, сюда никто не станет.

– Ворон, – по инструкции отозвался Сергеев.

– Лети, птичка моя, – голос, искаженный связью, был спокоен и непоколебим. – Через минуту взлет.

Связь оборвалась. Капитан действовал бездумно, механически. Каждое движение, каждое действие шло на автомате. Никаких эмоций. Эмоции не нужны. Он солдат, он робот, он руки, ноги, уши и глаза – все, что угодно, только не ум, честь и совесть. Когда выполняешь приказ, ум, честь, совесть и все прочее должны спать, либо подчиниться идее.

Только в одном пункте капитан Сергеев отошел от инструкции. Он не стал будить лейтенанта Юру Дружинина. Он все сделал сам, не пожелав делить ответственность с пацаном, который сладко сопел под брезентовым тентом.

Ему казалось, что он не заснет. Слишком много событий, решений, адреналина, выпущенного в кровь, было в последнее время… Их и впрямь оказалось слишком много, и Вячеслав, сам того не заметив, уткнулся в столешницу.

Сон был странным. Без сновидений, но с осознанием того, что спит. И просыпаться не хотелось. Просто ровная чернота, первозданная тьма, в которой он плыл в полной невесомости. Плыл, не ощущая тела, да и не было сейчас у него тела. Было просто осознание тьмы, осознания того, что тьма – это сон и какое-то странное внутреннее спокойствие. И он тонул в этом спокойствии. А потом в него резко постучали.

Слава вскинулся, непонимающе посмотрел перед собой. Возле стола стояла Юлия Владимировна. Что-то случилось, или только должно случиться, или…

– Рассказывай, – распорядился Вячеслав, стряхивая остатки сна.

– Базы уничтожены, – Юля говорила очень тихо. – Теперь уже все пять. Группы, уничтожившие базы, отозваны. Одна из них уже вернулась. Вторая на подходе. Америка и Европа стоят на ушах. США требуют незамедлительно выдать вас как преступника, в противном случае грозятся ответным ядерным ударом.